и, хлопая крыльями, побежала прямо ко мне. Ну, думаю, это моя цапля… И действительно, это была она.
— Странно, как ты мог узнать ее?
— Видите, у моей цапли на крыльях клеймо в виде трех черных крестиков, которые я ей поставил.
— Спросил ли ты продавца, откуда итальянец добыл птицу? Очевидно, девочка потеряла ее или цаплю украли, как украли мой ящичек. Как же это, однако, могло случиться?
— Это лучшее доказательство, что м-с Черчилль не выехала отсюда, — сказал Артур.
— Неужели? — воскликнула мадам Ланье. — Тут непременно есть какая-то страшная тайна! Продолжай, продолжай…
— Заплатив деньги за цаплю, я начал писать адрес моей квартиры и приказал торговцу, чтобы он сейчас же отнес ее ко мне. Вдруг передо мной очутился престранной наружности старичок француз. Увидав Тони, он подскочил к ней, начал гладить ее по голове, смеяться и лепетать что-то по-французски. Я сначала подумал, что это сумасшедший, и старался объяснить ему на французском языке, что голубая цапля моя и что я никому ее не уступлю. Старичок же, в свою очередь, уверял, что эта цапля принадлежит одной маленькой леди, которая прежде жила на улице «Добрых детей».
Мадам Ланье широко раскрыла глаза.
— Как? На улице «Добрых детей?» — сказала она — Вот странно-то!
— Мой француз задыхался от волнения, приседал передо мной, шаркал и, улыбаясь, лепетал: «Я, мосье, уж два дня ищу голубую цаплю, чтобы порадовать ею маленькую леди». Когда я попросил старичка описать мне наружность этой маленькой леди, то уверяю вас, что он сделал это фотографически верно с вашей и с моей карточкой.
— Арчи, неужели это родная дочь моей дорогой Джэн? Мать умерла, а где же дочь? Я хочу непременно узнать это. Съездим завтра утром на улицу «Добрых детей».
— Но девочки, наверное, мы там не найдем, — отвечал Артур-Старичок француз рассказал мне запутанную историю о какой-то мадам Жозен, которая будто бы убежала из своей квартиры и утащила с собой девочку.
— Мадам Жозен? Та самая, что продала мне ящичек?
— Очевидно, та самая, но она недавно умерла. Все это мне передал старичок француз. От него же я узнал, что маленькая леди отдана на руки сестре Маргарите, в сиротский приют. Завтра я собираюсь съездить к ней.
— О, теперь для меня все ясно! — воскликнула мадам Ланье, в волнении вскакивая с места — Тайна открыта! Сиротка-девочка в приюте — родная дочь моего милого друга, покойной Джэн Четуинд. Я узнала малютку в первую минуту: те же глаза, тот же голос, та же улыбка, что и у матери. Скажи, Арчи, ты узнаешь ее?
— Конечно, узнаю. Я ее видел два года тому назад, когда ей было лет шесть. Не могла же она так вырасти в эти два года. Мало того, я убежден, что и она меня узнает.
— Отлично! Так приезжай же завтра утром, часам к одиннадцати, прямо ко мне. Надеюсь, что к этому времени ее привезут из приюта. Имя девочки просто Джэн. Бедная, бедная мать! Куда она делась? Я не успокоюсь до тех пор, пока не узнаю, что с нею случилось…
а следующее утро Маргарита по просьбе мадам Ланье приехала к ней в дом вместе с маленькой Джэн. Девочку отвели наверх, в детскую, где Этель и Мей, маленькие дочери хозяйки, уже ждали ее, а почтенную начальницу приюта попросили в кабинет.
Долго длилась беседа их по поводу судьбы сиротки. Особенно любопытен был рассказ Маргариты о том, как усердно хлопотал добрый Пэшу, чтобы раскрыть все мошенничества старухи Жозен и ее негодного сына.
— Без помощи мосье Пэшу, — говорила Маргарита, — нель зя было ничего сделать, так как приходилось собирать сведения не только в Америке, но даже и в Европе. Денег потребовалось немало, а Пэшу, как вам известно, человек небогатый.
— Муж и я, — сказала м-с Ланье, — считаем своей священной обязанностью также не щадить расходов, пока не будет доказано, что сирота — дочь Джэн Четуинд. А сейчас я попросила бы вас, милая Маргарита, сдать мне на руки девочку.
Маргарита с удовольствием исполнила желание мадам Ланье, и Джэн тотчас вызвали из детской, где она в то время играла с детьми. На ней было довольно грубое приютское платье, но, несмотря на простое платье, она выглядела очень красивой. Все любовались ее оживленными глазами и ямочками на щеках.
— Иди, иди сюда, моя дорогая! — воскликнула м-с Ланье, привлекая к себе «леди Джэн». — Говори скорей, как тебя лучше звать: «леди Джэн» или просто Джэн?
Девочка с минуту подумала, посмотрела на Маргариту и с улыбкой ответила:
— Мне больше нравится, когда меня зовут «леди Джэн», а мисс Маргарите — когда меня зовут просто Джэн.
Тут м-с Ланье отперла резной ящичек и вынула оттуда фотографический снимок семейной группы.
— Взгляни, дитя мое, — сказала она, — чьи эти портреты?
Джэн в ту же минуту побледнела и впилась глазами в карточку.
— Это папа и мама! — крикнула она в волнении — Это моя милая, милая мама! — И с этими словами она бросилась на шею Маргарите и залилась слезами.
— Кто же теперь усомнится, что это дочь Джэн Четуинд? — проговорила мадам Ланье — Маргарита, я прошу вас оставить девочку у меня. С этой минуты я считаю ее моей дочерью.
Маргарита сейчас же отвела Джэн обратно в детскую, приказала снять с нее все приютское платье, переодела ее, расцеловала и уехала в свой приют.
После этого прошло часа два. Мадам Ланье сидела одна у себя в комнате и торопливо писала что-то. В комнату вошел Артур Менар. Он посмотрел на мадам Ланье, та улыбнулась.
— Не спрашивай меня ни о чем, — сказала она, — погоди несколько минут, все узнаешь…
Наверху, в детской, раздался смех. Вслед затем с лестницы сбежали и вошли в кабинет три девочки в белых платьях с шелковыми розовыми поясами. То были две дочери мадам Ланье и «леди Джэн».
Как только первые две девочки увидали знакомого гостя, они с радостным смехом бросились к нему, а «леди Джэн» остановилась на месте, как прикованная; на лице ее мелькнула улыбка и выразилось изумление. Мадам Ланье пристально следила за нею глазами. Девочка, крепко сжав руки, робко подошла к гостю и вежливо сказала:
— Позвольте вас спросить, не вы ли тот мальчик, что подарил мне голубую цаплю?
Артур пришел в восторг. Он притянул к себе девочку и, обняв ее, ответил:
— Да, «леди Джон», я тот самый
