— Тоомас у телефона? Это говорит Кюллики.
— Да-а?
— Я знаю, ты на меня сердишься из-за моей мамы. Но тебе не нужно больше ее опасаться. Я хотела все рассказать тебе в школе, но там не было возможности. Приходи сегодня в пять часов в маленькое кафе в парке. Я буду там тебя ждать.
— К-как? К-куда?!
— В пять часов в кафе, в парке.
— В пять часов? — переспросил оторопевший Тоомас Линнупоэг. — Почему именно в пять?
— Потому что в это время там мало народа. Слушай, Тоомас, почему у тебя такой испуганный голос? Не бойся, я приду туда без мамы. Она об этом ничего не узнает. Я уже сказала, тебе не надо больше бояться мою маму. До свидания!
Тоомас Линнупоэг услышал гудок отбоя. Кюллики положила трубку на рычаг.
Когда Тоомас Линнупоэг вновь обрел способность логически рассуждать, он мигом сообразил, что ему надо делать — позвонить Кюллики и попросить ее не ходить в кафе, потому что он, Тоомас Линнупоэг, никак не может туда прийти. Тоомас Линнупоэг схватил справочник телефонов и лихорадочно начал его листать. Саар, Саар… просматривал он букву «С»… Но в телефонной книге, к величайшей растерянности Тоомаса Линнупоэга, было ровным счетом тридцать три фамилии Саар, и все это оказались не те Саары — никто из них не жил на улице Аасхейна. Тогда Тоомас Линнупоэг набрал ноль девять, но справочная ответила, что на улице Аасхейна нет ни одного абонента с фамилией Саар. Тоомас Линнупоэг так и не смог позвонить Кюллики.
Тоомас Линнупоэг был на грани отчаяния. Обе девочки придут в одно и то же кафе, в одно и то же время, будто в Таллинне вообще нет никакого другого места, будто и не существует другого времени! На мгновение в голове Тоомаса Линнупоэга мелькнула мысль — что если ему и не ходить в кафе, а поехать к Майе домой? Но мысль эта улетучилась так же быстро, как и возникла. Было уже почти четыре часа, и Тоомас Линнупоэг понимал, что в оставшееся время он не сможет отыскать дом Майи в неразберихе нумерации домов нового района.
Что же все-таки делать? Что предпринять? Тоомас Линнупоэг ходил взад-вперед по комнате, словно маятник, с той лишь разницей, что маятник движется спокойно, а Тоомас Линнупоэг нервно. Положение становилось все более безнадежным: идти он не может, не ходить тоже не может.
Когда нервы Тоомаса Линнупоэга уже готовы были лопнуть от напряжения, в комнату вдобавок ко всему заявился Протон.
— Тоомас, дай десять копеек!
— Не мешай мне! Попроси у бабушки. — Тоомас Линнупоэг отмахнулся от Протона. Но тот привык к отказам старшего брата и даже внимания на это не обратил.
— Я уже спрашивал. Бабушка не дает.
— Я тоже не дам.
— А мне надо. Мы с Анне хотим купить диафильм про Буратино.
Похоже, Протон пребывал в таком же душевном смятении, как и его старший брат. Протон даже не стал по своему протоновскому обыкновению верещать, а принялся клянчить самым униженным тоном:
— Тоомас, дай, прошу тебя. Я сделаю все, что ты захочешь.
Тоомас Линнупоэг презрительно взглянул на младшего братишку и усмехнулся — чем может быть полезна ему, Тоомасу Линнупоэгу, такая козявка? Но именно в тот момент, когда он усмехнулся, Тоомаса Линнупоэга подтолкнул его предприимчивый дух и прошептал: «Только Протон сможет тебе помочь».
Тоомас Линнупоэг пользуется услугами Протона
Да, помочь ему мог только Протон.
— Я дам тебе десять копеек. Я дам тебе даже двадцать копеек, — пообещал Тоомас Линнупоэг. — Но ты должен пойти вместе со мною и сделать в точности то, что я скажу.
— Ладно, — согласился Протон, но тут же начал торговаться, словно какой-нибудь Киузалаас в миниатюре.
— Сначала дай деньги, не то ты меня обманешь.
Тоомасу Линнупоэгу не оставалось ничего другого, как вынуть из кармана десятикопеечную монету.
— Это тебе аванс, — сказал он. — Ты знаешь, что такое аванс?
Протон кивнул.
«Черта с два он знает! — подумал Тоомас Линнупоэг. — Протону важно одно: получить деньги и смыться». Но у Тоомаса Линнупоэга не было времени пускаться в объяснения, он просто-напросто взял Протона, словно котенка, за шкирку и бдительно его держал.
— Смотри, — произнес Тоомас Линнупоэг и показал Протону второй гривенник. — Ты получишь его, как только выполнишь мое задание.
Протон начал скулить, он хотел идти в киоск за диафильмом немедленно, потому что сейчас диафильмы в продаже есть, а потом их раскупят. Но и Тоомас Линнупоэг, в свою очередь, именно сейчас никак не мог упустить Протона из виду, у Протона не было ни малейшего ощущения времени — вместо получаса он мог запросто отсутствовать и все полтора.
— Так и быть, — сказал Тоомас Линнупоэг, уши которого не могли долго выдерживать протоновский скулеж. — Я пойду вместе с тобой.
Но поход за диафильмом прошел вовсе не так гладко, как думалось. Сначала пришлось зайти за Анне, Протон никак не соглашался покупать диафильм о Буратино без нее. Затем мать Анне взяла с Тоомаса Линнупоэга обещание доставить Анне обратно домой в целости и сохранности — мать Анне очень боялась автомобилей, хотя на их улице они, можно сказать, и не появлялись. Вдобавок ко всему в киоск, как назло, привезли вечернюю газету, возле него толпился народ, и у киоскера не было времени искать диафильм о Буратино среди многих других. Киоскер должен был продавать газеты нетерпеливым покупателям.
Часы тикали. Если всю первую половину дня они тикали возмутительно медленно, то теперь им просто удержу не было. Стрелки часов показывали уже три четверти пятого… Вот до пяти осталось всего десять минут, а желающие купить газету подходили и подходили… К счастью, старик-киоскер сжалился наконец над детьми и все же отыскал диафильм о Буратино.
Тоомас Линнупоэг поспешил со своими помощниками к кафе. Он остановился за углом павильона и сказал Протону:
— Иди, загляни в дверь кафе, кто там есть.
Протон ушел и через несколько мгновений вернулся назад.
— За одним столиком сидит дяденька, за другим — две тетеньки. И еще там есть две большие девочки.
— А эти девочки сидят за одним столиком? — спросил Тоомас Линнупоэг.
— Нет, — ответил Протон.
— У одной девочки черные волосы, а у другой — светлые, да? — попытался уточнить Тоомас Линнупоэг.
Протону и в голову не пришло обратить внимание на такие вещи.
— Я пойду еще посмотрю, — сказал он быстро, такая конспирация пришлась ему по душе. Когда спустя некоторое время Протон вернулся из разведки, он сообщил:
— Да, одна девочка с черными волосами, а другая — со светлыми.
Тоомас Линнупоэг набрал в легкие воздуха и сказал:
— Теперь ты, Протон, как следует запоминай, что я тебе скажу. Подойди к девочке со светлыми волосами и скажи ей потихоньку, так, чтобы никто не слышал: «Тоомас Линнупоэг ждет тебя на улице. Он не может войти». Понял?
— Понял. — Протон кивнул и повторил слово в слово: «Тоомас Линнупоэг ждет тебя на улице. Он не может войти».
— Порядок! — Тоомас Линнупоэг вздохнул с облегчением. Но пока что до порядка было еще далеко.
В дела Тоомаса Линнупоэга вмешалась злая судьба в лице Анне.
— Я тоже хочу позвать, — заявила Анне.
— Ты?! — воскликнул Тоомас Линнупоэг более чем презрительно, но его презрение не произвело на Анне ни малейшего впечатления.
— Да, я, — ответила девочка заносчиво.
— Сейчас нельзя, — объяснил Тоомас Линнупоэг. — Это привлечет нежелательное внимание.
— Нет, не привлечет! — Анне не унималась. — Я тоже умею говорить шепотом.
Тоомас Линнупоэг так и не смог утихомирить эту пигалицу. Ему не оставалось ничего другого, как позволить Анне идти в кафе вместе с Протоном.
Маленькие лазутчики стремглав кинулись ко входу в кафе, но вдруг — уже в дверях — заспорили. Тоомас Линнупоэг напряг слух, пытаясь разобрать, что они там выясняют, однако ничего не услышал.
Тоомас Линнупоэг делал им рукой знаки, чтобы они, наконец, вошли внутрь, но ведь «протоны» часов не наблюдают. Тоомаса Линнупоэга так и подмывало пантерой выскочить из-за угла и силой затолкать их в кафе, но ему пришлось остаться в укрытии. Не мог же он обнаружить свое присутствие! Анне и Протон спорили еще целую минуту, прежде чем скрылись за дверью.
Тоомас Линнупоэг не знал, может ли он вздохнуть с облегчением. Он уже не был уверен в том, что только Протон может ему помочь. Черт знает, какую штуку способен выкинуть братишка, и все из-за того, что за ним увязалась эта Анне. Предчувствия Тоомаса Линнупоэга, как всегда…
…оправдались.
Правда, в первое мгновение, увидев, как дверь кафе отворилась и оттуда с торжествующим видом появился Протон, а следом за ним — с растерянным видом, Майя, Тоомас Линнупоэг улыбнулся. Но когда дверь открылась снова и из нее вышла Анне, ведя за руку Кюллики, Тоомас Линнупоэг уже не улыбался. Тоомасу Линнупоэгу захотелось стать невидимым. Но Тоомас Линнупоэг не был героем из сказки, он был обыкновенным мальчиком из плоти и крови и превратиться в невидимку не мог. Поэтому он просто застыл на месте, он стоял до того неподвижно, будто его по колени вкопали в землю, будто он столб с необыкновенным дорожным знаком, показывающим направление лишь в сторону самого себя. А они подходили все ближе. Кюллики с сияющей от счастья Анне, которая настояла-таки на своем и тоже позвала девочку, шагала быстрее и обогнала Майю.
