– Дала мне передышку, – заступилась за кассиршу Изабелла, – рассказ так меня волнует – просто выбивает из колеи.
– Войди в колею и продолжай, – перешла на «ты» Кассирша, – долго рассказывать у нас не положено – у всех свои истории, каждой хочется рассказать.
– И вообще, – добавила Агата, – психолог Галина Петровна говорит: слушать труднее, чем рассказывать. Потому и на уроках так скучно ученикам, а учителям не скучно – орут и разряжаются. Оксана-завуч больше всех.
Изабелла села поудобнее и рассказывала не спеша:
– Я испекла свой фирменный торт с тремя кремами – ванильным желтоватым, шоколадным коричневым, земляничным розовым. А тесто – легкий бисквит. Теста мало, а крем в три слоя, воздушный. Эффектный торт на сверкающем хрустальном блюде. Очень высоко оценит хозяйку любой гость. Всем кандидатам в женихи в разные годы я этот торт под названием «Счастье» подавала, все были в восторге. Но с ними не сложилось у меня. Причины разные. Один оказался скрытым алкоголиком, расстались. Другой – явный бабник, кокетливый пижон. Зачем они мне? Нервы трепать?
А этот пришел скромный, незаметный. Пиджачок затертый, брючишки обтрепанные. Галстук прицепил какой-то клеенчатый, как моющиеся обои. Давно не мытый галстук красного оттенка. Я как глянула, сразу решила: отмою человека, приодену, откормлю – будет муж как муж. Не хуже, чем у других.
Угощаю, еще до торта подала обед. Ест охотно, наголодался, бедный. Борщ сварила, как учила мама, с помидорчиками. И жаркое – мяса много, картошки чуть-чуть. А для начала был салат «Африка» – манго, киви, ананас, орехи. Салат, как и торт – мое фирменное блюдо. Я его сама придумала, творческая работа. Он ест, ест, а я подкладываю на тарелку: «Не стесняйтесь, мне приятно, когда гость хорошо ест». А он вдруг говорит: «Я хотел бы стать не гостем, а своим человеком». Так и поженились, правда, не официально для начала. В ЗАГС решили пойти позже, месяцев через пять. На этом я настояла, а он торопил, и это мне льстило. Но я держалась твердо – не в штампе дело, а в чувствах. Проверим чувства и распишемся.
Тогда, за обедом он заявил: «Я детдомовский», мне стало его так жалко – детдомовский. Мужику скоро полвека, а он все бьет на жалость – детдомовский. Но не в этом суть – жалости все хотят, особенно мужчины. И еще: я тогда бутылку вина на стол поставила, испытательный тест. Он к бутылке даже не притронулся: «Не уважаю алкоголь, мне и без него весело. А вам, хотите, налью?» – «Я алкоголь тем более не уважаю». Быстро перешли на «ты», еще до торта. А про мой торт «Счастье» он сказал странные слова: «Твой торт не хуже покупного, но я больше всего люблю жирный с розами». А я и внимания не обратила, очень он мне нравился. Он оглядывал комнату очень внимательно, потом сказал: «Чистенько у тебя и все на своих местах. Только зачем так много хрустальных ваз? Одна в другую вставлены и по всем углам распиханы». Он же не знал всех обстоятельств. Моя мама была великой учительницей музыки, она выучила многих знаменитых пианистов, даже лауреатов. Хрусталь был всегда дорогой, маме дарили вазы, мне тоже преподносят.
Сидим так дружно, я ему про маму рассказываю – дорогие воспоминания. Как мамины ученики на разных международных конкурсах получали золотые медали. А он вдруг говорит: «А давай продадим эти вазы, зачем они? Пыль собирать. За них в антикварном салоне очень хорошо заплатят». Очень мне не понравились эти слова, но я опять пропустила его замечание мимо ушей. Так хотелось создать семью, прислониться к надежному человеку и самой дать ему тепло и опору. Это и есть семья – взаимная поддержка во всем. Правда?
– У кого как, – туманно ответила Сиреневая, а Сильная сказала:
– Ценить и беречь и прощать – это и есть семья.
Редакторша сказала:
– Суметь себя поставить, чтобы уважали и не вытирали об тебя ноги.
И только кассирша по прозвищу Кассирша рассердилась:
– Любишь – люби. А не нужен – гони на фиг. Что он выкинул, твой-то новый муж, Изабелла? Не пил, не курил, по девкам не бегал. Я бы такого на цепочке на шее носила и на минуту бы не оставляла.
– А я оставила, – Изабелла чуть не плакала, – и пошла к его бывшим соседям. Ну почему раньше не пошла? Считала неинтеллигентным расспрашивать про близкого человека чужих людей. А потом чую неладное, тайну какую-то нюхом угадываю. И пошла. А они мне всем хором: «Он играет в казино!» Азартный игрок, оттого и жена с детьми сбежала, он давно втянулся в эту гадость: проигрывает большие деньги, все из того дома вынес. А у меня только четыре вазы, старинные, мамины любимые. У меня сердце опрокинулось. Сразу ощутила: конец. Спросила по-хорошему, без скандала: «Бросишь азартные игры?» А он легко ответил: «Конечно нет. Это моя страсть и судьба». Собрал вещички и клеенчатый обойный галстук не забыл. Новый костюм оставил на стуле. И ушел. На прощание сказал: «Ты, Изабелла, хорошая, но мужскую натуру не понимаешь. Мы без дурных привычек не можем. Почти любой их имеет». Больше я его не видала, и не звонил, и не вернулся.
– Изабелла, не плачь, ну не надо! – Кассирша и сама всхлипывала. – Какие они гады неблагодарные! – Кассирша выхватила из сумки телефон и прокричала: – Только попробуй напиться! Уничтожу! – Отключила мобильник и добавила удрученно. – Не испугался и уже принял.
– Слушай, Круглая, принимаем тебя в наш дружный клуб, – Сиреневая сказала то, что все подумали, – ты доверчивая оптимистка, ты встретила своего хорошего мужчину. Только не форсируй события, присмотрись терпеливо, внимательно. А сердцем чую – все у тебя, Изабелла виноградная, будет замечательно.
– Спасибо вам, мои новые подруги, – сквозь слезы говорила Круглая, – я для вас испеку торт, тот самый, трехслойный.
– Когда? – оживились девчонки. – Скоро?
– Терпите, дети, – она улыбалась им, – без настроения не испечь.
– А я могу принести сухарики, – Варвара придумала, – бабушка насушит.
– А у нас классно получаются цукаты! Из корочек!
– Банановый салат!
– Яблоки, фаршированные изюмом!
Сильная постучала по столу ключом, как учительница:
– Не все это нужно нам к чаю в один день. Что вы, девочки! Постепенно приносите свои угощения. Нам еще долго собираться в этой комнатке. Проблемы не кончаются, как видите.
На этом они разошлись.
На бульваре Агата сказала:
– Я замуж никогда не выйду, вообще! Буду программисткой, уеду в Америку. Или, лучше, в Ирландию. А он тут пусть бесится.
– Опять с Лехой поцапались? – засмеялась Оля: – Помиритесь, наверное, до Ирландии. Уезжать тебе не завтра.
– Никогда в жизни не помирюсь! – сказала Агата, и им стало весело.
* * *
Степа уже несколько дней занимается бизнесом.
– Слушайте анекдот. Но сначала приготовьте гонорар рассказчику, – объявил он и на этот раз. Рядом стоял Виртуал, а с ним, конечно, Лидка Князева.
У пса на ошейнике мешочек, куда каждый кладет деньги.
– Кто сколько может, – говорит пес Степа.
Виртуал кладет деньги, а Лидка отмахивается:
– Завтра занесу.
– Завтра и анекдоты послушаешь, – обрывает Лидку Надя-Сфинкс, а Лидка шипит:
– Ты, Сфинкс, злая, как старая дева. Когда меня никто не любил, я и то не злилась.
– Она была в поиске, и все, – примирил девчонок Степа, – Харя, мешочек полный, вытряхни из него денежки в мой бумажник. Он в твоем верхнем левом кармане. А вы слушайте анекдот. Человек встречает приятеля: «Боря! Куда ты идешь?» – «На охоту». – «А где ружье?» – «Сзади несут».
Степа замолчал, никто не смеялся. Впервые за всю историю шестого «Б» ни один человек не понял суть анекдота. Ни Агата, ни Оля, ни Леха. У Артема вообще с чувством юмора плоховато. И Степа добавил:
– Борю арестовали.
Тут до всех дошло: до чего хитрый Боря. «На охоту иду».
Агата сложилась пополам и хохотала, а Леха смеялся и любовался Агатой. Но они не разговаривали друг с дружкой. Ссора произошла на днях. Агата бежала с гитарного кружка, а гитару тащил за ней незнакомый мальчишка. И Леха шел навстречу и увидел эту возмутительную картину.
– Опять? – рявкнул он. – Отвернуться нельзя! Сразу гитара у кого попало! – Леха выдернул гитару из рук незнакомца и пнул его коленкой. Парень отлетел.
– Это не кто попало, – робко сказала Агата виноватым голосом, – его зовут Степа.
– Как пса! Собачье имя! Пошел вон, Степа!
Тут из-под лавки раздался голос настоящего пса Степы:
– Нельзя так орать. Я спал! И мне снилось, что напала банда, и выкрикивают мое имя. А это вовсе не банда, а вы, Агата и Леха. И не поссорились, а вместе, и у Лехи твоя, Агата, гитара. Это хорошо.
Леха швырнул в Агату гитарой. Мальчика Степы след простыл. Агата поймала на лету гитару и сказала:
– Хамство.
Никогда Агата не отвечала Лехе в ссорах так коротко. «Хамство» – и ушла. Он очень обиделся, глубоко и серьезно. Потому что Агата была права: кинуть в девочку гитарой, действительно, хамство. А на правду любой обижается больше. Нет таких справедливых, кому нравится оказаться виноватым. Любому не нравится, и Леха, чем больше не прав, тем больше не доволен Агатой.
