Забрались бесенята в телегу, поехали. А хвосты остались висеть па заборе до другого раза.
Раз придумала Алёнка:
— Давай будем: кто первый заговорит, на том ехать до самого вон того дерева и обратно!
Понравилось Алёше:
— Давай!
Алёша замолчал, Алёнка замолчала.
Сидят друг против друга и молчат: ждут, кто первый заговорит.
Алёша, чтобы какое-нибудь слово само не выскочило, губы пальцами сжал и щёки надул.
Алёнка тоже губы сжала и щёки надула.
Пришла бабушка и спрашивает:
— Вы чего надулись, как мышь на крупу?
Смешно стало Алёше. Только хотел спросить про мышь, зачем она на крупу надувается, да вспомнил про уговор, промолчал.
— Что это с ним? — спрашивает бабушка у Алёнки.
Алёнка открыла рот, хотела ответить, но тоже вспомнила про уговор, промолчала. А бабушка допытывается:
— Или вы говорить разучились?
Алёша помотал головой: нет, не разучились…
— А что же?
Молчит Алёша, Алёнка молчит.
— Может, у вас языки отвалились?
Алёша высунул напоказ язык.
— Цел! — удивилась бабушка. — Да большущий-то какой, чисто у барана!..
Спрятал язык Алёша.
— Значит, вы со мной разговаривать не желаете?
Молчат Алёша с Алёнкой.
— Тогда становитесь в угол, коли такое дело! — рассердилась бабушка.
Пришлось Алёше с Алёнкой в углы становиться: ведь рассказать нельзя, что это игра такая…
Алёша себе хороший угол занял, с открытым окном. Можно стоять и в окно смотреть.
Во дворе куры кудахчут, поросёнок кричит, воробьи чирикают вокруг скворечника, где на яйцах сидит воробьиха.
Алёша с Алёнкой стоят по углам и молчат.
Пришла тётя Оля, а бабушка ей рассказывает:
— Мои-то разговаривать перестали! Не то разучились, не то языки проглотили…
Тётя Оля говорит:
— А я им черешни принесла… Да им, видать, не нужно, коль языков нету…
И спрашивает Алёшу с Алёнкой:
— Давать вам черешни?
Быстро закивали Алёша и Алёнка: давать, давать!
А бабушка никак не поймёт.
— Должно, не нуждаются…
Еще сильней кивают Алёша с Алёнкой: давать, обязательно!
Но бабушка опять не поняла:
— Не хотят, — говорит. — Видишь, головами мотают, как кони хорошие!
— Тогда я свои черешни обратно беру! — сказала тётя Оля, забрала стакан с черешнями и пошла.
Затопал Алёша ногами, замахала Алёнка руками. Из угла выйти нельзя и сказать ничего нельзя.
— Эко их разбирает!.. — удивляется бабушка.
От обиды совсем отвернулся Алёша к окну, во двор смотрит.
А там Зубастик пришёл под скворечницу, сел и на воробьев облизывается — мечтает их поймать.
Потом полез по дереву к скворечнику.
Заволновался Алёша, показывает бабушке во двор.
— Ничего не понимаю, — говорит бабушка. — Не обязана я твоих выкрутасов понимать… Говори языком!
А Зубастик уже по самому скворечнику лазает и лапой примеривается, как бы воробьиху оттуда достать…
Не стерпел Алёша, высунулся в окно, да как крикнет:
— Т-ты куда полез! Я тебе дам!
Зубастик с перепугу отцепил свои когти и шлепнулся вниз.
Алёнка захлопала в ладоши:
— Первый заговорил! Первый заговорил!
И бабушка обрадовалась:
— Прорвало! Да голоса-то какие громкие, прямо-таки оглушили!
Выпустила их бабушка из углов на улицу. Там Алёнка скомандовала:
— Подставляй спину! Поехали! Но-о.
С Алёнкой на спине поскакал Алёша, сильно топая ногами, чтобы похоже было, будто это настоящая лошадь скачет.
А воробьи летают кругом и чирикают:
— Спасибо тебе, Алёша, что нашу воробьиху спас!
Плохо, если б люди говорить совсем не умели!..
Алёшин петух разгуливал по двору с курами. Потом соскучился, взлетел на дрова, надулся и заорал во всё горло:
— Ку-ка-ре-ку-у-у!
По-петушиному это значило:
— Дураки-и!
Такая у петухов привычка — дразниться. Алёнкин петух на споём дворе услыхал и тоже закричал:
— Ку-ка-ре-ку-у-у!
Что по-петушиному значило:
— Сам дурак!
Алёшин петух обиделся и крикнул:
— Кукареку-у! Замолчи!
Алёнкин петух сразу ответил:
— Кукареку-у! Сам замолчи!
Алёша, Алёнка и Василёк перестали играть. Стали слушать, как петухи друг па друга кричат, кто кого перекричит.
Алёнкин петух первый замолчал.
Алёшин гордо воскликнул:
— Кок-ко-ко-ко! Покричи у меня!
И пошёл опять к курам, а они его хвалили:
— Какой ты у нас, Петя, умный!
— Я т-такой! — гордился петух.
— Наш Петька лучше кричит! — сказал Алёша.
— Вот ещё! — обиделась за своего петуха Алёнка. — Наш не хотел связываться!.. Зато наш красивее! И красненькие есть перышки, и синенькие, а твой весь серый, как… как дурак!
— А наш больше! — закричал Алёша.
— А наш ещё больше! — закричала Алёнка. — Клюв острый!
— А у нашего — шпоры! Как даст шпорой!
— А наш его двумя!
— Алёшин петух поборет… — вмешался Василёк.
— Тьфу на вас! — разгорячилась Алёнка. — Сейчас побегу, своего Петьку принесу! Посмотрим, кто поборет!
Она сбегала домой и притащила в охапке своего петуха.
Скинув его на землю, Алёнка скомандовала:
— Давай!
Алёшин петух был уже тут как тут. Увидев па своём дворе чужого, он сперва удивился:
— Что-т т-такое?
Потом надулся, выпятил грудь, поднял голову и грозно вскричал:
— Кре-е!
Это значило:
— Ага! Попался, краснопёрый!
Подбежал, подпрыгнул и ударил крыльями.
Алёнкин его — клювом!
Алёшин — шпорами!
Разошлись, притворяясь, будто клюют что-то у себя под ногами. Потом опять ошиблись, даже перья полетели!
Алёнкин петух стеснялся драться на чужом дворе, вдали от своих кур. Он озирался и хотел убежать.
— Петенька, не бойся! — крикнула Алёнка, схватила Алёшиного петуха за хвост и немного оттащила назад.
— Не трогай! — рассердился Алёша и дёрнул Алёнку за платье.
— Не дёргай! — рассердилась Алёнка и толкнула Алёшу в грудь.
Алёша её — кулаком.
Она его — по макушке.
Алёша её — за косичку.
Она его — хворостиной.
Сцепились, упали, чуть не задавили петухов. Свалили ведро с водой — вся вода разлилась.
Петухи обрадовались, что им больше не надо драться, и разбежались.
Василёк растерялся, не знает, за кого заступаться.
— Вот так! Вот так! — раздался за плетнём голос тёти Оли. — Ну и петухи!
В калитку вошла бабушка и ахнула:
— Что тут делается?
— Да… — растерялся Алёша, вставая с земли. — Петухи тут дрались…
— Сперва старые дрались, потом молодые, — объяснила из-за плетня тётя Оля. — Старые умней оказались, раньше бросили…
— И как же? — спросила бабушка. — Помирились они?
— Они не взаправду дрались, так… — сказала Алёнка, заплетая растрепавшуюся косичку.
— Коли так, то ладно, — сказала бабушка. — А кто воду пролил? Ну-ка, марш за водой!
Алёша с Алёнкой взяли ведро за дужку, пошли к колодцу за водой. И Василёк с ними.
По дороге они разговаривали о том, как смешно дрались петухи.
Идёт Алёша по дорожке, а навстречу ему бежит знакомый муравей Ванька — травинку тащит, упирается.
Увидел Алёшу и пищит:
— Алёша, пошли к нам, в муравейник! Я там тебе всё покажу!
— А как я туда залезу? — спрашивает Алёша.
— Очень просто! — отвечает муравей Ванька. — Делайся маленький, как я!
Алёша взял да и сделался маленьким, с муравья ростом.
Ухватил он травинку за один конец, муравей Ванька за другой — потащили вместе.
— А другие муравьи меня не тронут? — спрашивает Алёша. — Скажут: «Ты зачем к нам пришёл?».
— Что ты! — отвечает муравей Ванька. — Они тебя любят, очень обрадуются…
Залезли Алёша с муравьем Ванькой в маленькую норочку и очутились в муравейнике!
Внутри интересно: одни муравьи копают, другие чего-нибудь строят, третьи еду тащат, остальные так бегают.
Там оказались Гришка-муравей. Антошка-муравей и маленький муравейчик Луконюшка.
Стали все вместе ходить, муравейник смотреть.
Некоторые муравьи Алёшу не знали, хотели укусить, но муравей Ванька заступился:
— Это же Алёша! — говорит. — Он мне травинку помогал нести и никогда наш муравейник не портит, нас не трогает…
Другие муравьи отвечали:
— Раз он нас не трогает, мы его тоже не тронем, пусть ходит, где захочет…
Весь муравейник Алёша облазил, всё рассмотрел. А муравей Ванька показывал:
— Вот тут у нас яички лежат… Видишь, какие беленькие, там — муравьята… Они выводятся…
