– Но это же лилии!
– Ты думаешь, что они мне будут напоминать о девчонке Лилии? – усмехнулась Галя. – Это все ерунда…
Данила вздохнул с облегчением.
– Слава богу, ты не сердишься… Слушай, Галка, мне надо срочно с тобой поговорить – я еще в прошлый раз хотел сказать тебе, но у нас не было времени…
– Ты можешь сделать это сейчас. Идем, сядем в беседке…
Они побрели к той самой беседке.
Галя молчала, улыбалась и время от времени вдыхала аромат цветов.
Они сели в беседке друг напротив друга.
– Когда-то мы уже здесь разговаривали, помнишь? – начал он.
– Да, – кивнула она и слегка покраснела.
– И ты сказала мне, что я тебе нравлюсь. А я…
– А ты ответил мне, что у тебя на первом месте всегда будет Лилия, – перебила она. – Честный ответ.
– Ничего не честный! – покачал он головой и тоже немного покраснел. – Я в тот же день понял, что ошибался. Не нужна мне никакая Лилия… Ты – лучше всех! И вообще, если честно, я даже имени ее не знаю, сам придумал…
– Потому что ты увидел вывеску с этим словом? – спросила Галя.
– Ну да, там магазин какой-то рядом был… Послушай, а ты это откуда знаешь? – изумился он.
– Я была там. Ну, когда одна девчонка прыгнула с моста, спасая упавшего с теплохода мальчишку…
– Ты тогда была где-то рядом?! Ты тоже это видела? – Данила был потрясен.
– Какой же ты недогадливый, Данила Громов… – вздохнула Галя. – Той девчонкой и была я.
– Ты?..
– Ну да. Помнишь, я тебе говорила, что у меня были длинные волосы? После того купания я простудилась, и волосы пришлось отстричь – они мне мешали.
– Погоди-погоди… не может быть… невероятно! – Данила осторожно взял ее за подбородок, повернул ее голову сначала в одну сторону, потом в другую. Видимо, он пытался представить, как Галя выглядела раньше, с длинными волосами. – Это ты!
– Я…
Он засмеялся, и она засмеялась тоже.
– Значит, эти цветы я подарил тебе не зря… – кивнул он на букет.
– Да, подарок со смыслом…
– Галка…
– Что?
– Это все-таки ты! – Он все никак не мог прийти в себя. – А я был на том теплоходе, следующем за тем – ну, с которого свалился тот мальчишка. Кстати, как он там, жив-здоров?..
– Даже насморка не было, в отличие от меня!
– Это было как раз накануне того дня, когда я от Фикусовых сбежал, – признался Данила.
– А что ты на теплоходе делал?
– Так, прокатиться захотелось… Нет, ты фантастическая девчонка… – с восхищением произнес он. – Единственная в мире. Самая лучшая! Это был такой прыжок…
– Громов, ничего удивительного в этом нет – я же с раннего детства спортом занимаюсь!
В это время на крыльцо вышла Вава.
– Галя, Данила, вы где? – позвала она. – Идите в дом, мы ждем вас!
– Сейчас! – крикнула Галя. – Что, пошли? Ты еще не пробовал Вавиных плюшек с вареньем…
– Еще минуту… – сказал Данила.
– Ладно…
Сад стоял тихий, и ветер едва слышно шелестел в опавшей листве. Серое небо словно опустилось еще ниже.
– Темнеет, – прошептала Галя. – И холодно. Скоро зима…
– Нет, зима уже началась, – так же тихо ответил ей Данила. – Смотри!
Сверху стал сыпаться мелкий белый снег – сначала едва заметно, а потом все сильнее.
Галя с Данилой взялись за руки и пошли в дом, оставляя следы на первом снегу…
Ирина Щеглова. Прыжок с пирса
Как только отец вошел в квартиру, Юлька сразу поняла: сейчас начнется раздача праздничных слонов. Нет-нет, не буквально, конечно. Слона, даже самого маленького, затащить на площадку восьмого этажа весьма затруднительно.
Праздничный слон – это, если хотите, грандиозный подарок, по мнению отца, разумеется. Юлька редко разделяла его мнение, как, впрочем, и Юлькина мама. Потому что папины подарки – это нечто совсем особенное.
В последний раз, например, он, получив премию, решил порадовать своих домочадцев ремонтом!
Мама хотела всего-навсего побелить кухню да поменять унитазный бачок. Кухню Юлька побелила. А вот насчет бачка – увы. Чтоб поменять его, требовались как минимум мужские руки. Как максимум – деньги. Деньги в семье водились не часто. Отец работал инженером на авиационном заводе, мама – экономистом. Каждая покупка в семье всегда горячо обсуждалась. Это когда денег не было. Но иногда… Иногда отец получал премии.
Представьте себе, живете вы, никого не трогаете, все вас, в общем, устраивает, ну, бачок надо бы поменять. И вдруг!
В квартире появляется раздувающийся от важности папа, а с ним бригада таджиков, мастер и договор, свежеподписанный. Причем все это происходит зимой. А отступать некуда. Точнее, отступать надо срочно. Потому что рабочие деловито снуют по квартире, мастер все время что-то замеряет и периодически интересуется, когда же хозяева съедут и освободят площадь под фронт работ.
Семейство, не приходя в сознание, перебирается к бабушке и долго толчется в однокомнатной квартире, пока таджики уничтожают то, что когда-то считалось Юлькиным жилищем, домом, который крепость.
– Как ты мог! – кричала мама, когда пришла в себя.
– Ты же хотела ремонт? – удивлялся папа.
– Я хотела только бачок!
– Ну и что? Одно другому не мешает, – он обижался, – в нашем сарае жить невозможно. Ремонта не было с момента основания дома! Мы же интеллигентные люди!
– Да плевать мне на твою интеллигентность! – бушевала мама. – У ребенка нет куртки, у меня развалилась обувь! Ты сам похож на бомжа!
– Не преувеличивай. – Но было видно, что папа растерялся.
– Я преувеличиваю? Я преуменьшаю! – не унималась мама.
А потом, когда все страшное уже случилось, родители несколько раз подавали на развод, бабушку увозила реанимация, Юльку чуть не исключили из школы… и так далее. Короче говоря, ближе к весне измученное семейство возвратилось в гулкую, пустую квартиру, с сырыми стенами, отваливающимися кусками известки в ванной, шатающимися розетками и пузырящейся краской. Мама тихо стонала. Папа с друзьями таскал из подвала и гаража расшатанную мебель, мама и Юлька долго не могли разобраться в своих вещах и до самого лета существовали на узлах, как на вокзале. Летом они все перекрасили и кое-как прилепили отставшую плитку в ванной.
Вот такой вот слон. Праздничный.
После своих грандиозных подарков папа затихал на некоторое время, точнее, до следующих денег.
Вот и теперь Юлька стояла в прихожей, смотрела на напыщенного отца и понимала: «Сейчас что-то будет!»
Мама тоже стояла, сложив на груди руки. Взгляд суровый, она готовилась отражать нападение.
– Девочки! – Важно провозгласил папа. – У меня для вас очень хорошие новости!
– Никаких ремонтов! – воскликнула мама.
Папа фыркнул возмущенно:
– Оленька, ремонт мы делали в прошлом году, при чем здесь вообще ремонт?!
– Что ты еще задумал?! – ужаснулась мама.
Юльку всегда удивляло, как они уживаются. Родители совершенно не совпадали. Если папа говорил «да», мама тут же перебивала его: «Нет». Папа терпеть не мог сквозняки, а мама всегда открывала окна. Они даже спали в разных комнатах. «Я не могу спать, когда на мне сугроб из снега», – жаловался папа.
– Я купил путевку! – сообщил папа.
– Что?! – мамино лицо стало покрываться красными пятнами. Признак крайнего возмущения.
– Ты погоди ругаться, Ольга, – спохватился папа, – ты послушай! Я купил путевку в санаторий для Юли.
– Что?! – настала очередь возмущаться Юльке. – Какой еще санаторий?! Я что, больная?! Мам, скажи ему!
Она с надеждой повернулась к маме и опешила. Мама смотрела на нее задумчиво и спокойно.
– Да, в санаторий! – продолжил папа. – Юля часто болеет всякими простудными заболеваниями, а у нас как раз сегодня появились путевки в специальный санаторий для детей с хроническими заболеваниями дыхательных путей. Я взял.
– Да, пожалуй, – медленно произнесла мама.
Юлька не поверила своим ушам:
– Мам, да ты чего?
– Ничего, – отозвалась мама, – это ты правильно сделал, – сказала она отцу.
Тот, конечно, расцвел. А Юлька, возмущенная таким нежданным родительским единодушием, заявила:
– Вот сам и езжай в свой санаторий. А у меня тренировки! Ясно?
Мама кивнула, подхватила отца под руку и увлекла на кухню. Юлька осталась одна в прихожей, в состоянии, близком к шоку.
– Вот это папочка! Вот это удружил! И мама хороша! Нечего сказать!
Юлька возмущенно фыркнула и невольно бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Она увидела худенькую, длинноногую девчонку, белокожую, с короткими встопорщенными волосами и колючими серыми глазами. Машинально поправила особенно лихой вихор, правда, без особого успеха. Вихор так и вихрился как ни в чем не бывало. Упрямый. Как сама Юлька.
«Ладно, это мы еще посмотрим, кто куда поедет», – думала девочка, врываясь на кухню. Родители сидели за столом: две идиллически склоненные головы.
«Спелись!» – возмутилась Юлька.
