Глава сорок шестая
Наташа почувствовала себя маленьким, оцепеневшим от страха зверьком, глупым зайцем-беляком посреди весеннего поля с редкими проплешинами тающего снега. Сверху целится когтями-крючьями беспощадный беркут, а с краю поля уже обкладывают зайца с трещотками и дуделками охотники-загонщики. Только одно спасение у бедолаги – лес за другим краем, он укроет и спасет. А сейчас спасайся сам, прижми уши и надейся на длинные ноги, глупый зайчишка!
«Обложили, – пульсировала в голове мысль. – Обложили как того зайца. Беги, заяц, беги!»
Но вот ее взгляд стал осмысленным. Вскочив с кровати, она решительно шагнула к встроенному шкафу. Вещей у Наташи было негусто.
«Вот и хорошо, ухожу налегке», – с грустной улыбкой подумала она, быстро сняла с полок пару стопок чистого белья, сняла с вешалок и бросила на кровать несколько маек, свитеров и джинсов. Роскошные подарки Беркута решила оставить: в тайге они ни к чему. Последним на кровать лег чемодан с еще не оторванными багажными наклейками после последнего возвращения с чемпионата.
«Не забыть паспорт», – отрешенно отметила про себя она и улыбнулась, снова вспомнив бандитскую поговорку из детдома: «Закон – тайга, медведь – прокурор». В тайге ее никто не найдет.
Пачку премиальных денег, полученных за победу в первенстве России и сохраненных про запас, спрятала во внутренний карман спортивной куртки, мобильный телефон положила в карман джинсов.
Наташа уже решила, что возвращается домой, в деревню к своим старикам, которые ее любят, ждут и обязательно приютят. Она возвращается в родной лес, который ее защитит. Не сложилось со спортом? Не сложилось с любовью? Зато с лесом все сложилось. Еще давно.
Добираться домой решила самолетом, надеясь купить билет на ближайший рейс сразу в аэропорту.
Она присела на дорожку. В ее маленькой комнате повисла тишина, с укором глядел распахнутыми дверцами пустой шкаф. Девушка на минуту почувствовала, как тает ее решимость, и сразу встала, упрямо тряхнула челкой и, схватив чемодан, покинула комнату, выбежала на улицу, миновала двор общежития. Выйдя на Сиреневый бульвар, повернула налево и быстрым шагом отправилась к Щелковскому шоссе, до которого было не больше пары сотен метров.
– В Домодедово, – сказала она первому частнику-таксисту и прыгнула в салон.
Был конец рабочего дня, и московские водители дружно устремились на выезд из Москвы, заполняя основные магистрали города. Щелковское шоссе мерцало тусклым светом тысяч забрызганных мартовской грязью автомобильных фар, упрямо ползущие из центра грузовики и легковушки распространяли вокруг смрад выхлопов и брань сердитых автомобильных гудков. Монотонный гул двигателя расшатанных «Жигулей» усыплял. Прислонившись боком к своему чемодану, Наташа уже клевала носом, а потому не заметила, как они уже вкатились за шлагбаум на площадь перед терминалом вылета аэропорта.
Огромное здание домодедовского аэропорта жило своей суетливой жизнью. Наташа влилась в поток спешащих на отлет пассажиров, волокущих с собой сумки и чемоданы. Миновав входной контроль, устремилась к табло прилетов-вылетов, задрав голову, принялась искать рейсы до Новосибирска. Ближайший из них вылетал около полуночи. Покрутила головой, ища авиакассы. Они нашлись рядом, справа от главного входа в аэропорт.
На ее счастье, были свободные места на нужный ей полуночный рейс.
– Мне один билет в один конец, – произнесла Наташа и протянула в окошко кассы паспорт.
– В один? – удивилась женщина за стойкой. – Если вы не знаете, когда будете возвращаться обратно, то у нас есть тариф в оба конца с открытой датой.
– Только в один конец, обратный путь мне закрыт, – хмуро ответила Наташа.
Кассир удивленно взглянула на нее, но тут же перевела взгляд на монитор, забегала пальцами по клавиатуре билетного терминала.
– Вот, пожалуйста, ваш билет, регистрация на рейс уже началась.
– Спасибо, – сказала Наташа, забрала билет с паспортом и направилась к стойкам регистрации. После того как сдала чемодан в багаж и получила посадочный талон, она прошла в зону вылета и устроилась на пустой скамейке в углу зала ожидания.
«Вот и все, – подумала она, – осталось несколько шагов, и Москва окажется далеко, за три тысячи километров. Странно, я столько сделала, чтобы стать чемпионкой. Только на этой лыжне я не заметила, как набрала кучу штрафных очков. А жизнь – строгий судья, ее не подкупишь и не запугаешь. И решением этого судьи мой бег теперь направлен по большому штрафному кругу. Вместо блестящего финиша я разворачиваюсь назад и бегу обратно туда, откуда все начиналось».
Несколько раз ее тяжелые размышления прерывал звонок мобильного телефона, это звонил обеспокоенный Гвоздев.
– А что сейчас я могу ему ответить, если у самой еще каша в голове? Нет, Виталий, прости, но я не готова принять от тебя помощь. – Наташа смотрела на светящийся экран мобильного, но нажимать кнопку ответа не решалась. – Ты не виноват. Просто так получилось.
Совсем скоро равнодушный голос под сводами зала объявил посадку на ее рейс. Наташа двинулась в хвост моментально собравшейся очереди нетерпеливых пассажиров. В кармане джинсов снова требовательно завибрировал и зазвонил мобильный телефон. Девушка посмотрела на него, сокрушенно покачала головой.
«Беркут. Передумал? Или все же решил попрощаться? Это уже не важно».
Наташа нажала на «отбой» и покрутила мобильник в руке.
«Зачем он мне там, в тайге? Белкам, что ли, звонить?» – Усмехнувшись пришедшей в голову мысли, она бросила ставший ненужным телефон в урну.
Пассажиров на рейсе в этот будний день оказалось немного, и Наташа смогла устроиться на заднем свободном ряду сидений. Почти сразу после взлета она уснула, организм требовал передышки от накатившейся волны тревог и переживаний. Через несколько часов сон ее разбудила вежливая стюардесса, развозившая по салону бортовое питание: то ли ужин, то ли завтрак. Наташа отказалась, но сон уже не шел. Тогда, прислонившись лбом к прохладному иллюминатору, девушка стала смотреть на красный мигающий сигнальный огонек на конце крыла, на темные сугробы облаков, бескрайними полями проплывающие под лайнером.
Посадку в аэропорту Толмачево Новосибирска совершили рано утром, еще не было и семи. Получив свой небольшой багаж, Наташа стороной миновала редкую группу встречающих, ей не хотелось случайно быть узнанной – вдруг найдется какой-нибудь земляк – фанат биатлона? Она надеялась к концу этого дня добраться до своей деревни.
Трясясь в старом «пазике» на разбитой дороге, Наташа полуспала-полуразмышляла. Перед внутренним взором крутились в произвольном порядке события последних недель. Ощущения перекрывали друг друга. Временами казалось, что все произошедшее – ерунда и суета. Что было принято единственно правильное решение: вернуться к началу. В лес. Домой. Москва оказалась огромной и не верила слезам. Люди сложными. Она всего-навсего хотела заниматься биатлоном, хотела тренироваться и завоевывать награды. Просто делать то, что ей нравится, чему она готова отдавать все силы. Почему для этого еще надо участвовать в ссорах с соседками по общежитию? Почему надо притираться характерами с Гвоздевым? Зачем она была нужна Беркуту? Да ну их всех. Надо было жить в лесу, как родители. Нечего было мечтать. Мечты – одно, а жизнь, оказывается, – совсем другое.
Потом всплывала мысль о победе на чемпионате. О грязной, как оказалось, победе. Хотя она-то ни при чем, для нее она была чистая. Досада за зря потраченное время. Зачем тогда она столько лет тренировалась, зачем тогда было все это? Эти переезды, волнения, медали, награды, надежды. Чтобы теперь все бросить на первой кочке? Прав был всегда дядя Егор. Она легко пасует. Нет, ну а кто не оступается?
Наташа устало приоткрыла тяжелые веки, чтобы остановить хоровод сонных мыслей. За окном плыли заснеженные поля, вдалеке чернела линия леса. Глаз отдыхал в этой привычной с детства чистоте. Девушка вспомнила, что еще вчера вечером за окном была грязная и серая бесконечная московская пробка на пути в аэропорт. Мысленно сравнила виды и немного успокоилась. Задремала.
Ей снилось, что она на охоте с Тобуроковым и отцом. Хотя она почти не помнила, как выглядит отец, во сне она точно знала, что этот высокий и широкоплечий мужчина с бородой – отец. Он шел первым, потом она, замыкал их цепь Егор Иванович. Наташе было хорошо и спокойно. Был солнечный день. Яркий свет проникал в самую чащу даже сквозь густые лапы елей.
Вдруг Наташа увидела белку, ту самую, из детства. Девушка остановилась и стала смотреть на зверька. «Тебя же сова съела», – мелькнуло у Наташи в голове. Тобуроков обогнал ее, бросив на ходу: «Не зевай, Наталья». Она кивнула и продолжала смотреть на белку.
Ожившая пушистая красавица прыгала под деревом, временами замирая, чтобы понюхать воздух. Потом нашла шишку и стала перебирать ее в лапках. Наташа смотрела, как солнечные блики играют в блестящей шерстке и глазах, и радовалась, что белка оказалась жива. Та распотрошила шишку и, запихав орешки за щеку, поскакала к себе в дупло.
