– Ты так говоришь, чтобы просто уйти от ответа. О несчастной любви я сказала абсолютно серьезно. Мне становится страшно, когда Леони смотрит на тебя. С таким благоговением, как будто увидела самого Бога. Не могла же ты этого не заметить!
– А ты случайно не преувеличиваешь?
– Нет, Каролина! Леони безумно тебя любит. И не делай вид, что ты этого не понимаешь.
Каролина молча посмотрела на меня. Теперь от ее шутливого настроения не осталось и следа.
– Да, просто беда какая-то, – вздохнула она. – И еще эта помолвка… Розильда говорит, они абсолютно безразличны друг к другу. Но почему-то вбили себе в голову, что это их судьба – быть вместе и утешать друг друга, раз они оба такие покинутые и одинокие. Розильда просила меня объясниться с Леони, но я же завтра уезжаю. И потом, она наверняка поняла бы меня превратно.
Да, Каролина вряд ли могла что-то сделать, с этим трудно было поспорить. Все было так нелепо и дико, что просто не верилось. Насколько я поняла из письма Розильды, именно безответная любовь к Каролине свела Арильда и Леони.
Каролина смотрела на меня растерянно.
– Не могут же они всю жизнь преклоняться передо мной! – простонала она. – Уж лучше бы они в монастырь ушли. Если б я только знала, чем это кончится!
Она поднялась, подошла к столу и зажгла лампу. За окнами стало совсем темно. Было уже в самом деле поздно, я хотела уйти, но она попросила меня остаться. Что-то было у нее на сердце. В глазах ее появился темный, таинственный блеск. Мы сели за стол, и вдруг она положила свою руку поверх моей и прошептала:
– Берта… Я должна тебе кое-что рассказать. Знаешь, что со мной случилось?
– Что?..
Она понизила голос до еле слышного шепота, как будто выдыхая слова – точно боясь, что в комнате есть кто-то еще. И начала свой рассказ.
– Это было вечером, перед тем как я собиралась перебраться к Сигрид. Я собрала свои вещи, а потом просто сидела и думала. Сигрид – личность необыкновенная, сама знаешь. Накануне моего переезда она позвала меня к себе поговорить. И сказала, что давно, с самого начала поняла: я не та, за кого себя выдаю. Что я девушка, а не парень. Странно, но мне не стало стыдно, ни капельки, наоборот – будто камень с души скатился. Она меня совсем не упрекала. Мне даже показалось, что она меня понимает…
Каролина смотрела прямо перед собой и говорила так, словно размышляла вслух. Как будто сама хотела разобраться в том, что произошло.
– Я часто думаю о том, как много во мне лжи и вероломства, но в тот вечер мне было удивительно хорошо и спокойно. Я пришла в согласие с самой собой. Я была рада, что Сигрид пригласила меня пожить у себя. И решила, что всегда буду откровенна с ней – так же как пыталась быть с тобой, Берта, хотя это и не всегда получалось. Для такого человека, как я, который так легко умеет притворяться, очень важно хотя бы с кем-то быть абсолютно откровенным. С тем, кто знает, какая я на самом деле. Понимаешь?
Она вопрошающе посмотрела на меня. Я молча кивнула.
– Вот такие мысли вертелись у меня в голове. Время прошло незаметно. Часы пробили полночь, и я уже собиралась ложиться, как вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит, хотя прекрасно знала, что я одна. Как бы тебе это объяснить… Чувство такое, будто здесь находится тот, кого тут не может и не должно быть. Ты знаешь, меня нелегко испугать, но в тот момент мне стало по-настоящему страшно. Я сидела за столом, там, где ты сейчас, и отчетливо ощущала, что за моей спиной, в дверях, кто-то стоит и смотрит. Горела лампа – точно так же, как сейчас рядом с тобой. И точно так же круг света лежал на этом столе.
Каролина поднялась и подошла к ночному столику. Взяла спички и зажгла стоявшую на нем свечку, продолжая рассказывать.
– А здесь, на ночном столике, горела свечка. Не знаю, что на меня нашло, но от страха я взяла и погасила лампу. Однако в темноте я почему-то почувствовала себя уверенней и в конце концов осмелилась оглянуться и посмотреть на дверь. Мне показалось, что она слегка приоткрыта. Ее нужно было просто захлопнуть. Подойти, раздвинуть портьеры… От одной только мысли об этом душа у меня ушла в пятки. Но я смогла взять себя в руки. В комнате было совсем темно, так что за свечкой к ночному столику я пробиралась почти на ощупь.
Каролина не просто говорила – она разыгрывала передо мной свой рассказ. Взяла свечку и медленно, на цыпочках начала пересекать комнату, одной рукой прикрывая огонек. Я следила за ней, как зачарованная, по моей спине бежали мурашки. Она смотрела на дверь широко открытыми глазами, и во взгляде застыл ужас. Звук шагов тонул в мягком ворсе ковра, и когда она на секунду останавливалась, слышно было лишь ее воспаленное дыхание.
– Вот так, медленно-медленно я приближалась к двери. Так осторожно-осторожно… Чтобы свечка не погасла и я не осталась в полной темноте.
Ее шепот был теперь едва слышен. Вокруг нее по стенам двигались тени, пламя свечи слегка дрожало.
– Но когда я подошла к двери, когда раздвинула портьеры – вот так! – дверь уже была закрыта, как сейчас. Видишь, никакой щели. Но ведь она только что была приоткрыта! Не могла же она захлопнуться сама! Я застыла на месте. Знала, что за мной следят, и ждала. Возможно, тот, кто закрыл дверь, стоял с обратной стороны и тоже ждал?
Внутри у меня вдруг все похолодело, даже сердце перестало биться. Я до смерти перепугалась. Но в то же время словно какая-то чужая воля взяла мою руку и начала медленно приближать к дверной ручке. Я нажала на ручку – и дверь отворилась…
Каролина открыла дверь и резко отпрянула. Как будто там кто-то стоял. Ее голос стал хриплым, точно ей было тяжело дышать, а говорить стоило больших усилий.
– За дверью стояла женщина! Сейчас там никого нет. Но тогда!.. Я не знала, из какого она мира – живых или мертвых. Она была очень бледной. Я чувствовала на себе ее взгляд и изо все сил старалась с ним не встретиться, но мои глаза мне не подчинялись и смотрели все выше и выше. Наши взгляды встретились, как две молнии. Мне стало больно. Я подумала, что сейчас ослепну, и прижала к глазам ладони. Но я поняла, что должна выдержать, и посмотрела на нее снова. Я чувствовала, как мой взгляд тонет в ее глазах, точно так же как ее взгляд тонул в моих. Мы вглядывались в глаза друг другу, пока взгляды не достигли самого дна. По мне как будто пробежал ток, я вся затряслась. Она тоже заметно дрожала. Потом она выдохнула – и свечка погасла. Или, может, она нарочно ее погасила, не знаю. Как бы то ни было, вокруг стало темно. И тут она рванулась к двери в коридор. Я скорее чувствовала, чем слышала, как она убегает. Я заперла дверь на ключ и решила, что больше ни дня не останусь в замке. А на рассвете уехала. В тот момент я была уверена, что больше никогда сюда не вернусь.
Каролина умолкла. Она стояла с погашенной свечкой и смотрела на меня черными глазами. Потом медленно подошла к столу и зажгла лампу. Сделала пламя ярким до предела, чтобы в комнате стало как можно светлей. Рука у нее дрожала, а дыхание было быстрым и прерывистым. Мне показалось, что на глазах у нее слезы.
Сама я словно окаменела и не могла вымолвить ни слова. Каролина опустилась на пол рядом со мной, и мы долго сидели молча, пытаясь прийти в себя.
– Ты поняла, кто это был? – спросила я наконец.
Она посмотрела на меня так, словно не слышала. Или до нее не дошло, что я сказала.
– Так ты ее узнала или нет?
Она закрыла лицо руками и снова промолчала. Немного подождав, я набралась смелости и спросила:
– Если по замку ходит привидение, то это, наверное, призрак Лидии Стеншерна?
Она вздрогнула и посмотрела на меня в упор. Лишь через несколько минут, делая паузу после каждого слова, она сказала:
– Вопрос в том, было ли это привидение, Берта…
И уставилась перед собой пустыми глазами. Не дождавшись продолжения, я прошептала:
– Но, Каролина… если это было не привидение, а живой человек, то… кто, в таком случае, это мог быть?
Она повернула голову и посмотрела мне прямо в глаза. Но взгляд у нее был отсутствующим. Голос стал монотонным – совершенно спокойным, жестким и холодным. Она взялась за горло, точно слова причиняли ей боль, и наконец произнесла:
– Сама Лидия Фальк аф Стеншерна.
Я думала, эта ночь никогда не кончится. Ни о каком сне и речи быть не могло. Я была слишком взволнована тем, что рассказала мне Каролина. Тысяча мыслей, тысяча вопросов не давали мне уснуть. Догадалась ли Каролина, что Лидия Стеншерна жива? Похоже было на то. Что она знала, в таком случае? Слава богу, я сама ничего ей не сказала. Но положение становилось все опасней и опасней. Конечно, я буду скучать по Каролине, но все-таки хорошо, что она уезжает…
День был долгим. Если бы я могла хоть на минуточку задремать! Но я не сомкнула глаз. В голове без конца барахтались мысли, и я не могла дождаться утра, когда в дверь постучит Каролина. Мы договорились сходить на озеро, искупаться перед ее отъездом.
