Муравейчек мелко задрожал. Сыщик повернулся к нему.
— У меня для вас хорошая новость. Я нашел вторую половинку стрелки. Белую. Вот она, — Проспер вытащил из кармана и продемонстрировал крохотный предмет, сделанный из пластика. — Я нашел ее в том месте, где около трех часов назад была похищена моя помощница Антуанетта. А сломали ваш компас вот этой дамской сумочкой.
Муравейчек безвольно опустился на стул. Морда Теодора Башеньки приняла решительное выражение. Он направил ружье на хозяина дома и твердо произнес:
— Альфред Муравейчек, он же Похититель! Вы арестованы!
— Теодор… — сказал Проспер.
— Вы можете хранить молчание!
— Теодор…
— Вы также можете хранить оружие!
— Теодор.
— Но оно может быть использовано против вас!
— Теодор!
Молодой тигр наконец повернул голову к Просперу.
— Аресты — это не ваше дело, — заметил сыщик. — Вызывайте полицию. Уже можно.
— Хорошо, — кивнул Теодор.
— Последите за этим типом… Я сейчас.
— Послежу, уж не сомневайтесь, — усмехнулся Теодор Башенька. — Мерзавец, весь город в страхе держал.
Сыщик поднялся на второй этаж и оказался в комнате с множеством зарешеченных дверей. Из окошек на него с беспокойством глядели девичьи мордочки.
— Дорогие дамы! Вы свободны! — возгласил лис.
Радостные вопли сотрясли дом. Заложницы торжествовали победу. Только одна похищенная не кричала. С блеском в глазах она смотрела на Проспера.
— Это гениально, мэтр, — восторженно произнесла Антуанетта. — Я пока не знаю, как именно вы это сделали, но уверена — это гениально…
Глава семнадцатая
Хмурое утро
Глава семнадцатая
Битва за Градбург
Наконец, после стольких приключений я добрался до цели. Окна Центральной библиотеки были наглухо закрыты ставнями. Могло показаться, что в здании никого нет. Но я знал наверняка, что генерал Борис скорее умер бы, чем оставил вверенные ему книги на произвол судьбы.
Я постучал в дверь.
— Генерал Борис! Откройте!
Дверь чуть приоткрылась. В образовавшейся щели, над цепочкой показался мудрый глаз генерала Бориса.
— Кто ты такой?
— Меня зовут Евгений. Я курсант из Гимназии. Доброволец.
— Откуда я знаю, что ты не самозванец, не шпион и не диверсант? — Мудрый глаз подозрительно прищурился.
Я прижал крыло к груди и жарко произнес:
— Клянусь наследием Юка ван Грина, я не самозванец, не шпион и не диверсант!
Клятва ван Грином — это самая святая клятва, какую только может произнести книголюб. Книгофоб произнести ее не может. Он даже и не слышал о Юке ван Грине.
Дверь закрылась, но лишь для того, чтобы, сбросив цепочку, распахнуться передо мной.
— Входи, доблестный воин! — воскликнул генерал Борис. Этот барсук, ветеран четырех войн за свободу литературы и трех революций за свободу от литературы, сразу поразил меня своей героической внешностью. В нем было метров десять росту, морду его украшали боевые шрамы, они же украшали видавший виды и слыхавший слухи мундир.
Генерал захлопнул дверь, взял меня за плечи и проникновенно сказал:
— Именно так я и представлял себе юное подкрепление!
— Долг превыше всего! — ответил я.
— Ты очень вовремя, о благороднейший из пингвинов! Теперь Барбаре есть с кем отправиться в патруль.
— Барбаре? — удивился я.
— Это храбрейшая из волчиц. Доброволица. Партизанка ветеранских отрядов. То есть наоборот. Идем, я вас познакомлю.
Он провел меня через главный зал библиотеки в свой кабинет. Я не мог не обратить внимания на запущенный вид помещения. Война проникла и сюда. Казалось, что по библиотеке пронеслись орды кочевников, читающих все на своем пути.
В кабинете генерала я впервые и увидел ту, которой предстояло сыграть роковую роль в своей судьбе — волчицу Барбару. Она была так красива и привлекательна, что сразу мне не понравилась. Но мы сражались за общее дело, поэтому я немедленно подавил в себе ростки неприязни и даже взрастил ростки горячей любви.
Барбара чистила пулемет. Одета она была в пулеметные ленты и бескозырку с надписью «Адмирал Адмиралсен».
— Это еще кто? — спросила она.
Вопрос меня несказанно удивил.
— Это генерал Борис! — объяснил я.
— Я не к вам обращалась, — заметила волчица.
— О… — Так «еще кто» — это она про меня. Какой конфуз.
— Это Евгений, — сказал генерал Борис. — Доброволец. Герой Библиотекарского корпуса.
— Ну, не такой уж я герой, — смутился я. — Скорее дважды герой.
— Не скромничай, — по-отечески улыбнулся генерал.
Барбара умело собрала пулемет.
— Раз прибыло подкрепление, не будем тянуть, — сказала она. — Генерал, вы не распишите новобранцу нашу с ним задачу?
— Ваша с Барбарой задача — патрулировать улицы, — объяснил мне Борис. — Сейчас очень многие граждане задерживают возврат книг в библиотеку. Вы должны вызволять несчастных заложников. Старайтесь при этом, чтобы заложники не пострадали. А те, что задерживают их — пускай страдают! Все ясно, солдат?
— Все ясно, мой генерал! — воскликнул я.
И мы с Барбарой отправились в дозор.
— Главное, не дать им уйти, — промолвила волчица, поглаживая пулемет красивой лапой.
А я и не собирался давать им уходить.
Оставалось только их обнаружить.
И мы их обнаружили.
Двое. Пес и кролик. Наиподозрительнейшего вида. Увидев нас, они было дернулись за угол, но — поздно.
— Стоять! — приказала Барбара. — Ваши книги!
Пряча глаза, эти странные типы протянули нам свои книги.
— Так, — сказала Барбара. — Просрочены. Так я и думала. Да еще и на целых два месяца! Ого!
— Мы болели, — пролепетали пес и кролик в надежде оправдаться. Бесполезно — Барбара не знала пощады.
— По законам литературного времени эти книги подлежат конфискации! И вы тоже!
— Только не это, — взмолились нарушители. — Все, что угодно, только не конфискация!
Но Барбара была неумолима.
— Идите в Центральную библиотеку! — велела она. — Вы арестованы!
Пес и кролик, мысленно попрощавшись со свободой, безрадостно поплелись в Центральную библиотеку. Ну и понятно — чему уж тут радоваться? Теперь им грозит срок. Дня два. Строгого режима. Это значит читать самые скучные книжки на свете. Без права переписки.
Мы с Барбарой свернули за угол и увидели быстро удаляющегося от нас субъекта. С удивлением я отметил про себя, что это пингвин.
— Стойте! — выкрикнула Барбара. Субъект перешел на бег.
Но мы, разумеется, быстро его догнали. Барбара схватила беглеца за плечо и развернула. Я ахнул. Перед нами стоял мой дядя!
— Евгений! — обрадовался он. — А я уже испугался, думал, это патруль.
Ах, дядя, дядя, кто же тебя за язык-то дергал…
— Мы и есть патруль, — с гнусной, но очень красивой улыбкой сообщила Барбара. — Ваши книги!
— Книги? — дядя с робкой надеждой посмотрел на меня. Он ждал, что я его выручу. Но что я мог сделать, что?! С одной стороны — родственные узы, с другой — долг. Я решил не вмешиваться. Хорошо, что Барбара взяла инициативу в свои лапы.
Но коварная волчица почувствовала мою неуверенность.
— Евгений, сейчас ваша очередь разбираться с нарушителем, — сказала она с красивой, но очень гнусной улыбкой.
В этот момент я ее возненавидел. Но, поскольку мы с ней боролись за общее дело, я подавил в себе ненависть и развил любовь. А отказать любимой я не мог. Раз моя очередь, значит моя.
— Ваши книги! — потребовал я.
— Евгений… — охнул дядя. — Ты что? Это же я.
— Вы, — согласился я. — Ваши книги!
Не веря своим ушам, он протянул мне книги. Я взял их, мысленно прося об одном: только бы они не оказались просрочены!
Увы… Они были просрочены. Да еще как — на десять лет!
— Дядя… — грустно сказал я. — Как это возможно? Мы же вместе приехали в Градбург, и было это всего полгода назад!
— Это книги еще с прошлого моего приезда в Градбург… — тихо признался дядя.
Ах, дядя, как же ты мог так меня подставить! Продавал бы свой лед и горя бы не знал. Нет, понадобилось тебе книги просрочить! И что мне теперь делать?
Я поймал на себе насмешливый взгляд Барбары. Она наслаждалась ситуацией. Моя беда ее занимала. Волчица ждала моего падения. Причем, как бы я не поступил, падение было неизбежно — либо я предам дело, либо родственные узы.
Я разозлился. Ну уж нет, красавица, я не доставлю тебе такого удовольствия! Думаешь, если умеешь чистить пулемет, то все, да? А вот и я, знаешь ли, не так-то прост!
И спасительное решение пришло само собой.
— Срок давности! — воскликнул я. — Десять лет превышают срок давности! Закон не имеет к тебе претензий, дядя! Ты свободен, и эти книги теперь твои!
— Евгений! — возликовал дядя. — Какой же ты умный! Я знал, что ты что-нибудь придумаешь. — Он порылся в сумке. — Возьми, это лучший из имеющегося у меня целебного льда. И вы тоже берите. — Это уже он говорил Барбаре. — Берите-берите, не стесняйтесь. Приложите его к больному месту, и тепло как лапой снимет!
