Он вытянулся, одернул рубашку.
— Николай Митрофанович, это Сазонов… — Дима оглянулся на меня. — Сазонов рассказывал нам о своем отце… Как он воевал, как был контужен и ранен, а сейчас поправляется… Ну, мы слушали и про все позабыли…
Дима покраснел, стал водить пальцем по парте.
— А… — Николай Митрофанович ласково посмотрел на меня. — Сазонов, я слышал, у тебя очень хорошие новости?
— Хорошие! Замечательные! — хором закричали ребята. — Николай Митрофанович, пускай он доскажет… Николай Митрофанович, пожалуйста, позвольте…
И тут все повскакали с парт и окружили Николая Митрофановича.
— Ну, — сказал он, — слышишь, Сазонов? Сегодня все хотят слушать не меня, а тебя. Я не возражаю. Я сам охотно послушаю и порадуюсь с тобой.
И вот я начал снова рассказывать, и в классе стало так тихо, как на самых интересных уроках Николая Митрофановича.
А потом Николай Митрофанович меня поздравлял и все наши ребята так меня стукали по спине и плечам, что до сих пор я чувствую.
Нет, у нас в школе все-таки все очень хорошие!
Сегодня я притащил к нам Соню. Я ничего ей не сказал, просто взял за руку и притащил. Вот я ввел ее к папе и говорю:
— Познакомься, пожалуйста, с моим папой наново.
А она ничего не понимает.
— Почему, — спрашивает, — наново? Что ты городишь?
Папа встал с кресла и говорит:
— Соня, здравствуйте.
Воображаете, какое лицо стало у Соньки? Стоит, боится слово сказать, боится подойти. Даже папе стало смешно. Тут я стал Соне все объяснять, привел Сережу, но она еще долго была как во сне, плохо понимала.
20 апреля
На улице совсем весна, тротуары уже сухие, и везде ребята исчертили их мелками и играют в классы. В школе запахло каникулами, даже учителя разговаривают, куда кто поедет летом.
Мы летом поедем в деревню Сережи, в Михайловку, под Дорогобужем. Там у него живут братья. Они тоже были партизанами во время войны, а теперь построили новый дом и работают в колхозе.
Мама сговорилась с Зингерами, и мы возьмем с собой Соню. В общем, поедем большим лагерем.
Папе с протезами много лучше, но он еще не совсем привык с ними управляться и когда берет что-нибудь своими новыми руками, то очень боится уронить. Я за ним все время хожу следом, помогаю поддерживать тарелку, например, или чашку, но он уже часто обходится без меня. Я даже ему сказал:
— Теперь я тебе не нужен, теперь у тебя свои руки, свои глаза…
Он ничего мне не ответил, но притянул меня к себе и так посмотрел на меня, что у меня сразу стало тепло внутри.
21 апреля
Места в тетради осталось так мало, что я стараюсь писать как можно мельче. И последние слова в этой тетради буду писать не я. Их непременно хочет написать кто-то другой. Он пишет еще совсем неразборчиво, потому что вовсе не легко научиться писать деревянной рукой.
«Спасибо тебе, Андрюша. Твой отец».
_____
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
