Наша страна по картошке — первая в мире. На земном шаре в год берут триста семь миллионов тонн картошки. Сто миллионов из них выращивается на советской земле. И мы в этом деле — не последние. И по урожаю, и по качеству. Нашу «партизанку» знают. Такой картофель вырастить непросто. Требует он и труда большого, и ума, и совести, и сердца. И ордена, которые дают за картошку, это ордена не только нам. Это ордена и тем, кто полег в боях, освобождая нашу землю. И в селе нашем сегодня быть коммунистом — это значит выращивать высокий урожай картошки.
Вечером в селе Бульбы каждый год в этот день во Дворце культуры проводился знаменитый, известный далеко за пределами села, конкурс школьников-картофелеводов.
К конкурсу этому готовились долго, серьезно, старательно, и собирал он много людей. В новом зале на шестьсот мест не было, как говорится, где яблоку упасть.
Правила конкурса хорошо знали и дети и взрослые. В конкурсе мог принять участие каждый школьник от седьмого до десятого класса. И не только из села Бульбы. Всем было известно, что если бы вздумалось приехать школьнику из Москвы или из соседнего колхоза, из Нью-Йорка или из Кейптауна, то он был бы таким же полноправным участником, как и любой ученик школы имени Гены Воронова.
Но участник конкурса должен был предъявить жюри свой пропуск. Справку от школы или от колхоза, что им, этим участником конкурса, был поставлен научный эксперимент. По картофелеводству. На школьном участке. Или на огороде возле дома. Или на колхозном поле. Что при этом были грядки опытные и контрольные. И какие получились результаты.
Членом жюри автоматически становился каждый член правления колхоза. Бессменный председатель жюри — председатель колхоза Павел Михайлович Гавриленко.
Жюри сидело за столом на сцене перед залом. На столе в трех ящиках с номерами 1, 2, 3 лежало по сто запечатанных конвертов. И в каждом по одному вопросу.
Участник конкурса должен был выйти на сцену, взять конверт из ящика и, стоя спиной к залу, а лицом к жюри, перед микрофоном, чтоб было всем хорошо слышно, прочесть вслух вопрос. И сразу же ответить на него.
Если жюри признавало ответ удовлетворительным — обсуждение ответа происходило открыто, тут же на глазах у всех,— главный бухгалтер колхоза Григорий Иванович Кулиш вручал участнику конкурса десять рублей. Новенькую, хрустящую бумажку.
После этого участник конкурса мог уйти. Никто бы не имел к нему никаких претензий. Но правильный ответ на первый вопрос давал ему право вынуть конверт из ящика под номером два. Там уже лежали вопросы потрудней.
Если он правильно отвечал и на этот вопрос, Григорий Иванович вручал ему еще одну новенькую бумажку, на этот раз сто рублей. Но если школьник ошибался, он должен был вернуть десять рублей, которые получил вначале. Если же и на второй вопрос он отвечал без ошибки, ему разрешалось либо прекратить дальнейшее участие в конкурсе, либо взять конверт из третьего ящика.
И вот тут-то наступало главное событие конкурса. Третий вопрос бывал настолько сложным, что если кто-нибудь умел и на него ответить, то на этом конкурс заканчивался, а победитель получал новый превосходный мотоцикл «43-350» стоимостью 850 рублей.
Если же он не смог ответить на третий вопрос, то должен был вернуть уже полученные им 110 рублей. Кроме мотоцикла, победителю вручали диплом, и он надолго становился одним из самых прославленных людей в селе Бульбы. И сверх того, по окончании школы, если он поступал в сельскохозяйственный институт, колхоз ему выплачивал стипендию.
Вокруг конкурса в селе Бульбы было много споров. Все село, например, знало, что вначале на заседании правления колхоза главный бухгалтер Григорий Иванович решительно возражал против суммы вдзнаграждения. Он предлагал за первый правильный ответ давать 10 рублей, за второй — 25, а за третий — 100. В этом случае его поддержала и никогда с ним не соглашавшаяся Алла Кондратьевна — заместитель председателя.
— Так недолго разбаловать школьников,— утверждала она.
Были люди, готовые с ними согласиться. Но покойный Виктор Матвеевич, который вместе с председателем колхоза и задумал этот конкурс, сумел переубедить членов правления.
— Знания,— сказал он,— самое важное и самое большое из всего, что может получить от нас в наследство новое поколение. Однако обществу нужны не просто образованные люди. Ему нужны профессионалы. Вот почему в нашем конкурсе мы задаем участникам вопросы трудные и серьезные. Но и награда должна быть вполне серьезной. Такой, чтобы на всю жизнь запомнилась. Чтоб школьник, который сегодня участвует в конкурсе, когда закончит школу, стал настоящим картофелеводом. Человеком, способным двинуть вперед наше дело, умножить урожай. И для колхоза нашего и для государства нашего в целом рубли, которые мы сегодня выдадим победителям конкурса, со временем обернутся в тысячи. А может быть, и в сотни тысяч. Вот,— продолжал Виктор Матвеевич,— в Костромской области есть колхоз, который называется почти как наш — «Двенадцатый Октябрь». Руководит им знаменитая Прасковья Малинина. Так, я читал, в колхозе этом, когда молодой колхозник в армию уходит, ему начисляют среднемесячную зарплату все два года. А когда он возвращается, ему сразу всю сумму и вручают. Представляете, какие это деньги? Но Прасковья Малинина знает: это колхозу не в убыток. Это окупится.
И правление единогласно проголосовало за первоначальное предложение. Даже Григорий Иванович. Даже Алла Кондратьевна.
Были возражения и другого рода. Любимая учительница школьников села Бульбы Клавдия Захаровна даже написала письмо в областную газету. И оно там было напечатано. Впорядке дискуссии.
Она считала, что это нехорошо, когда участники конкурса возвращают деньги, если не могут правильно ответить на очередной вопрос. Она говорила, что это вызывает нездоровый азарт. Что школьники, как правило, идут на риск, берут следующий конверт, и в результате почти все деньги, предназначенные для наград школьникам, возвращаются назад, в кассу колхоза. Что в прошлом году вообще никто неполучил мотоцикла.
Клавдию Захаровну пригласили на заседание правления. Она пришла в неизменном своем труакаре с колорадским жуком на лацкане. Первой предоставили слово Клавдии Захаровне.
— Что же это получается? — возмущенно сказала она.— Я регулярно читаю журнал по картофелеводству. Внимательно слежу за литературой. Много лет шефствую над картофелеводческой школьной бригадой. Так что и от практики вроде бы не оторвалась. И даже я не смогла бы ответить на все триста этих ваших каверзных вопросов так, чтоб это удовлетворило почтенное жюри. А тут школьник, семиклассница, какая-нибудь Талочка Горобенко... Из библиотеки не выходила, на своем огороде опыты ставила почище, чем в ином институте. Сумела перечислить все узлы картофельного комбайна так, словно с пеленок работала комбайнером. Но срезалась на втором вопросе... И у нее тут же взяли назад червонец, который она вполне заслужила.
Клавдия Захаровна пользовалась большим авторитетом. Спорить с ней решился бы не всякий. Среди членов правления были люди, в школьных дневниках которых стояли двойки, выведенные рукой Клавдии Захаровны. Все молчали.
Павел Михайлович нахмурился.
— Мы,— сказал он в ответ,— выращиваем в колхозе не только картошку. Мы еще выращиваем людей, способных заниматься сельским хозяйством. А это значит, людей смелых и рисковых. Говорят, у летчиков рискованная профессия. У космонавтов. У подводников. А я знаю — самая рискованная профессия у агронома. В сельском хозяйстве многое еще долго будет зависеть от капризов погоды. От постоянно меняющихся условий. От того, раньше или позже выведется в этом году колорадский жук. И нам нужно воспитывать в ребятах смелость. Способность к разумному риску.
Члены правления проголосовали. Правила конкурса остались прежними.
Сережа в прошлом году на конкурсе дошел до ящика под номером три. И провалился. Сейчас он волновался так, что у него странно изменилось лицо — запали глаза, взмок чуб и часто раздувались крылья широкого носа.
Наташа сидела в зале рядом с Сережей и старалась успокоить его, внушить ему уверенность.
— Ты все равно поедешь домой на новом мотоцикле,— говорила она шепотом.— А завтра и меня покатаешь.
Наташа сидела слева, а справа — археолог Платон Иннокентьевич в сером строгом костюме и темных очках.
— Мы все болеем за тебя,— подбадривал он Сережу.— Главное, не торопись. И помни о Симониде.
— О Симониде я помню,— рассеянно ответил Сережа.— А вот агрохимии боюсь.
Олег озабоченно поглядывал на Сережу из соседнего ряда и вытирал лоб ладонью. Он волновался за друга, и в зале было душно. Вася захватил с собой здоровенную морковь и издали, подняв руку над головой, показывал ее Сереже. Это значило «держи хвост морковкой». И весь Сережин класс, и вся его школа, и все Сережино село, казалось, волновалось за Сережу и желало ему успеха.
