— А как еще Волков может пополнить коллекцию, если нужные ему картины на продажу не выставляются?
— А как насчет Сергея Молотова? Он тут при чем?
— Да он, небось, тоже к краже руку приложил. Думаю, он заявился в Нью-Йорк не только ради меня.
— Ну и чего они все хотят, по-твоему?
— Денег, власти, мести — или и того, и другого, и третьего сразу. Полагаю, очень скоро мы это выясним.
— Кики, есть еще одна подробность. И тебе она не понравится. Уна знает, что происходит. Она тоже видела в музее громилу из банды «Фу-цзянь», но предпринимать ничего не стала. Наверняка она в числе соучастников.
Льдисто-голубые глаза Кики опасно сверкнули.
— Да, пожалуй, у тебя были все основания прийти к такому выводу.
— А ты все равно не веришь, да? Ну, что еще Уна должна натворить? Написать чистосердечное признание?
— Уна была нашей подругой не один год. И никогда прежде нас не подводила. Прежде чем выносить ей приговор, мы должны дать ей возможность оправдаться.
— Ах вот как?
— Да. Поэтому на завтра назначен общий сбор — в полдень в особняке Лестера Лю. Похоже, придется тебе отложить отъезд.
— Но как, ради всего святого? С меня глаз не спускают!
— Придется прибегнуть к отвлекающему маневру. Ничего крупномасштабного; пустяк какой-нибудь, лишь бы тебе ускользнуть незамеченной.
И тут в голову мне пришла гениальная идея — большая редкость в моей жизни, надо признаться.
— А почтальоном ты сегодня вечером не сможешь поработать? — спросила я.
КАК ПОДДЕЛАТЬ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА
Я далека от мысли пропагандировать криминальный образ жизни, но, по правде сказать, подделать произведение искусства зачастую куда проще, чем изобличить подделку. Вот поэтому и в частных коллекциях, и в знаменитых музеях порою встречаются фальшивки. Собственно говоря, некоторые даже утверждают, что «Мона Лиза», выставленная в Лувре, не более чем копия оригинала. Так что когда будешь покупать свой первый шедевр, знай заранее, какие опасности тебя подстерегают. Вот что предпримет опытный фальсификатор, чтобы тебя одурачить:
Не ошибется с выбором сюжета
Реально существующее произведение искусства фальсификатор копирует нечасто (хотя случается и такое). Большинство предпочитают создать новое полотно и выдать его за утраченное произведение известного (и ныне покойного) мастера. Однако опытный мошенник дважды подумает, прежде чем сфабриковать «шедевр» Пикассо или Ван Гога. Чем прославленнее художник, тем больше вероятность, что нагрянут противные надоеды с микроскопом под названием «эксперты».
Наймет художника
Даже если сам фальсификатор рисовать не умеет, это не важно - вокруг полным-полно мастеров карандаша и кисти. К сожалению, американский художник, готовый выполнить такого рода заказ, скорее всего, заломит несусветную цену. (Или еще хуже, потребует свою долю в прибыли.) К счастью для криминального сообщества, во многих странах, таких, например, как Китай, найдется немало высококвалифицированных молодых художников, готовых работать за гроши. В большинстве случаев их даже не надо похищать.
Пожертвует другой картиной
Фальсификатор не может просто-напросто прогуляться в ближайший магазинчик художественных принадлежностей и закупиться всем необходимым для создания шедевра. Новехонький холст - верный признак подделки. Как правило, мошенник просто-напросто купит неудачное произведение искусства того же периода, к которому якобы относится его подделка, и напишет свою картину поверх него. Фальшивку возможно будет распознать с помощью рентгеноскопии, но преступники позаботятся, чтобы никто не подобрался к полотну настолько близко, прежде чем деньги поступят на их банковский счет.
Проведет необходимые изыскания
Эксперты нередко изобличают подделку благодаря анализу красок и кистей, использованных при создании картины. Опытный фальсификатор подробно изучит все, что касается пигментов и инструментов, которыми пользовался пресловутый художник, и в свою очередь задействует их - даже если придется размолоть пару-тройку жуков-кошенилей для получения нужного оттенка красного цвета (то есть кармина).
Подвергнет картину «разрушительному влиянию времени»
По мере того как картина стареет, на лакокрасочном слое появляются крохотные трещинки (кракелюры). Если фальсификаторам неохота ждать десятилетие-другое, придется расстараться самим. Можно подвергнуть картину нагреванию, процарапать поверхность булавкой или замешать в краску яичные белки. Ни одна из технологий стопроцентной гарантии не дает, но любая из трех, если все проделать как следует, введет в заблуждение практически любого.
Придумает убедительную историю
Фальсификатор не может просто взять да и заявить, что он унаследовал картину от бабушки, проживающей в Топике. Необходимо в деталях проработать «происхождение» - то есть проследить историю шедевра и его «владельцев» на протяжении нескольких десятилетий или даже веков. Покупателям стоит особенно опасаться романтических подробностей из жизни потомственной аристократии в стесненных обстоятельствах.
Постучит по дереву
Если подделка изобличена, нередко скандал предпочтут замять. Богатым коллекционерам неприятно признавать, что их одурачили; даже музеи порою оставляют фальшивку в составе экспозиции - во избежание конфуза.
* * * * * * * БЕГЛЯНКА
На следующее утро, ровно в восемь часов восемнадцать минут в учительскую Аталантской школы для девочек была брошена бомба-вонючка. Еще двадцать две такие бомбы были подорваны одна за другой и сделали свое грязное дело в классных комнатах, кладовках и туалетах. Последняя бомба взорвалась в главном вестибюле школы: ученики и учителя так и брызнули во все стороны, пронзительно визжа, и кашляя, и с трудом сдерживая позывы к рвоте. А виновница всего этого светопреставления стояла на виду у смятенных толп и хохотала как одержимая, наслаждаясь произведенным эффектом. Лицо ее закрывал респиратор, но огненно-рыжие кудряшки торчали во все стороны, выдавая Молли Донован.
Оглушительный вой сирен ввинтился в мои барабанные перепонки. Перед входом в здание резко затормозили три полицейские машины. Из неприметного фургончика выскочил отряд спецназа. Молли сопротивляться не стала — в конце концов, не она ли сама набрала 911 — номер экстренного вызова? На Молли надели наручники и вывели ее из здания. Я незамеченной пробралась сквозь загипнотизированную толпу и быстрым шагом пошла прочь от школы.
И хотя план мой увенчался головокружительным успехом, мне было не до веселья. Жизнь моя пошла наперекосяк; чем сидеть под домашним арестом и развлекаться генеральной уборкой, лучше уж бежать куда глаза глядят. Я слишком долго лгала родителям; они меня ни за что не простят. Пути назад нет. Я ревностно хранила тайну Города-Призрака — и лишилась родного дома. Я поделилась секретом с директрисой Уикхем — и в результате лишусь Иррегуляров.
Я проболталась едва ли не с час в магазинчике периодики, изучая колонки светских сплетен, пока владелец грубо не напомнил мне, что тут не библиотека. Уже на улице паранойя накатила на меня с новой силой. Полицейские машины, проезжая мимо меня, словно притормаживали. Продавцы наблюдали за мной сквозь витрины. Наконец я купила себе кофе и бублик и направилась в Центральный парк ждать Иррегуляров. В воздухе закружилось несколько одиноких снежинок. Парень с квадратной челюстью и в спортивном костюме пробежал мимо, кулаками компостируя морозный воздух. Собаковладелец с сонным взглядом, дожидавшийся, пока пудель покончит со своим делом, вынужден был отпрыгнуть с дороги резвого бегуна. Неподалеку от Семьдесят восьмой улицы я свернула с тропы и направилась к купе деревьев перед особняком Лестера Лю. Из-под куста торчали обтрепанные крылья и доносилось негромкое кудахтанье.
— Кто там? — раздался из гущи листвы испуганный голос.— Что надо?
— Говард? Это ты?
— Может быть,— последовал опасливый ответ.
— Это Ананка. Помнишь меня? Я дружу с Каспаром.
Говард Ван Дайк высунул голову из куста. Бороду его украшали гирлянды из листьев и веточек: ни дать ни взять лесной дух!
— О, привет! — весело поздоровался он,— Как мило с твоей стороны навестить меня. Заходи, гостьей будешь!
Он раздвинул ветки, и я нырнула внутрь. В середине куста обнаружилось на удивление просторное расчищенное пространство: здесь хватало места и мне, и Говарду, и курице, и Каспаровым белкам, и еще котенку. Тут же хранился недельный запас венских колбасок и консервированной фасоли.
