— Вокульский?
— Ага. Я точно слышал: Вокульский. Ты такого не знаешь? Я тоже что-то не слыхал. Наверно, не из нашей школы. А «жердь» разозлился и стал ей доказывать, что этот Вокульский и такой, и сякой, и ему вовсе не нравится. А потом опять о кукле. Ну, разве не дурак?…
— Вокульский?… Вокульский… — стал что-то припоминать Витек. — Кукла?… Ага… погоди, знаю. Папа приносил из библиотеки книжку и читал маме вслух. Там было что-то про Вокульского!.. И про куклу!.. Точно: книжка называлась «Кукла». Наверно, они об этой книжке спорили.
— Да-а-а?… — У Михала вытянулась физиономия. — Может, и правда я чего недослышал…
Проходит минут двадцать, в течение которых слышится лишь шелест переворачиваемых страниц и скрип перьев.
— Все равно, — поднимает голову от тетради Михал, — ты заметил — Агнешка, по-моему, переменилась.
— Да нет, тебе кажется…
— Чего там кажется? Что я, слепой? Глаза и уши у меня на месте. По математике она перестала тебе помогать? Перестала.
— А зачем помогать? Я теперь и сам справляюсь. Видишь — все задачки до одной решил. Давай проверим, сходятся у нас ответы?
— Нет, тут дело неладно. Что ни говори — неладно. Она хоть бы заглянула, спросила, все ли тебе ясно. Если взялась помогать — помогай! Факт!
Будто в ответ на эти слова, дверь в комнату учительницы отворилась, и в коридор вышла Агнешка, а вслед за ней высокий, худощавый парень.
— До свиданья, Агнеся. До завтра.
— До свиданья. Завтра у меня шесть уроков.
Не успели Михал с Витеком обменяться многозначительными взглядами, как Агнешка уже вошла в кухню.
— Ну и замучились мы с Малгосей! Жуть! У меня даже голова распухла.
— Что-то незаметно, — поддел ее Михал. — Больно ты веселая.
— Ой, меня Олек насмешил. Такой чудак!
— Ага, вот видишь! Раскусила его! — обрадовался Михал.
— Он увидел фотографию моей мамы — знаете, ту, что над диваном висит, — и сказал, что я очень на нее похожа. Вот смех! Мама ведь была очень красивая, а он такую ерунду говорит! Ну ладно, мальчики, привет! У меня еще уйма дел! — И Агнешка, легко повернувшись на каблуках, порхнула к себе в комнату. За дверью мелькнуло ее улыбающееся, радостное лицо.
— «Чудак! Такой чудак!» — передразнил ее Михал. — Чего она радуется, будто сто рублей нашла?…
— А я тебе не говорил?… Он сегодня с букетом приходил.
— Ты сам видел? — Михал даже тетрадь отодвинул.
— Сам. Я как раз в коридоре был и слышу — кто-то идет по лестнице. Думал, ты, открываю, а он глазами хлопает и руку с цветочками мне протягивает. Наверно, думал, она ему откроет. Вытаращился на меня, а цветы за спину спрятал. А тут Агнешка в коридор выскочила, видно, на балконе сидела. Но малость опоздала — я все уже приметил.
— Вот балда! С букетом? К девчонке? Ну, видно, он совсем чокнутый!..
Витек счел тему исчерпанной и снова принялся за уроки. Михал тоже пододвинул тетрадь, раскрыл учебник, но что-то, видимо, мешало ему сосредоточиться. Он рисовал на бумажке кружочки и квадраты, соединял их в причудливые фигуры, пририсовывал им усы и рожки. Потом неожиданно стукнул карандашом по столу и, качая головой, заявил:
— Нет! Не нравится мне все это, и точка!..
Витек так и прыснул.
— Чего ты хохочешь? — грозно осведомился Михал.
— Ты сейчас здорово похож на пани Шафранец.
— А сейчас я такое скажу, что тебе сразу смеяться расхочется!
— Ну? — насторожил уши Витек.
— Поставь на Агнешке крест. Адью-мусью, и привет. Вот тебе мое последнее слово.
— А ты сам?
— Я?… Я давно уже разобрался в обстановке. Ты видел, я позволил «жерди» носить Агнешкины книжки?
— Я думал, это само так получилось…
— Слабо думал. Если ей нравится, пусть ей Олек таскает. Пожалуйста! И ты тоже не лезь. Надо свою гордость иметь. Ясно?
— А ты сам лез!
— Я не лез. Мне его мать жалко было: что ни месяц — покупай ему новые ботинки! А знаешь, сколько это стоит? Агнешка, видать, не понимает. Жалко ее все-таки. Скажу тебе: пока она дружила с нами, была девчонка что надо! А теперь сам видишь — цветочки, розочки, куколки… Нет, нам это не подходит.
— Да и вообще, она не в нашем классе, — вставил Витек.
— Во! В самую точку! Одни неудобства. Нам это ни к чему!
— А девчонки и в нашем классе есть… например, Гражина Сузик…
— Это я уже приметил. — Михал многозначительно взглянул на Витека.
— Что приметил? Что я портфель ей носил? — подозрительно спросил Витек.
— Поэтому ты вчера и торопился.
— И вчера и сегодня. — Витек был явно доволен. — А ты знаешь, Гражина и правда толковая девчонка, потолковее других. Она брала почитать мое сочинение. Ей понравилось. Да еще как!
— Услыхала, что учительница похвалила, вот и она в ее дудку дует.
— И ничего не дует! — оскорбился Витек. — Знаешь, что она мне сказала? Я такого еще не слышал.
— Подумаешь! — подтрунил Михал. — Ты многого еще не слышал.
— Может, и так, но…
— Могу тебе это повторить, хочешь?
— Подслушивал! — вскипел Витек.
— Больно надо! Она и мне то же самое говорила.
— Наверняка не то!
— Ну, тогда скажи, что.
— Держи карман шире! Я скажу, а ты сразу начнешь доказывать, что и тебе она то же самое говорила.
— Ладно, я сам тебе скажу. Был такой случай, давно уже, мы разговаривали про разные дела, а под конец она и говорит, что у меня очень умное лицо, особенно в профиль…
— Ну и ну! — ахнул Витек. — А я-то думал…
— Я тоже думал. А в тот же день узнал от Збышека, что у него тоже…
— И ты сказал ему?
— Ну вот еще! Помнишь, я тебе уже говорил: не будем лучше связываться с девчонками, а то пропадем ни за грош… Говорил?
Витек удрученно молчит, переживая первое разочарование: попался, как дурак, на красивое словцо.
Михал делает вид, что ничего не замечает.
— Давай книжки побоку, и айда дышать кислородом! Покажу тебе, какой теперь стала наша пещера. Ты ее не узнаешь!
— Ты туда ходил? Когда?…
— Все те дни… перед праздником. Только никому не говори.
Они выбежали из ворот и увидели стоящего неподалеку Черника. Запрокинув голову, он внимательно обводил взглядом не то трубу, не то крышу их полуразрушенного дома.
— Дядя, что там? — окликнул его Михал.
— Да ничего. Смотрю вот, куда бы антенну для телевизора пристроить. Пора телевизором обзаводиться. Я уже присмотрел тут один. Возьмем пока в кредит. Меньше будете по городу бегать.
Витек и Михал не верили своим ушам. Телевизор! Они бросились было к Чернику с расспросами, но тут их внимание отвлекло нечто иное.
По улице торопливо шли Петровские. Пани Ирена радостно размахивала какой-то бумажкой. Муж едва за ней поспевал.
— Квартира! У нас ордер на квартиру! И для вас уже выписали, и для Анели! Агнешка! — помахала она рукой в сторону балкона. — И для тети ордер уже выписан! Завтра можно получить. Через неделю переезжаем!
