— Покатаемся?
Юра осторожненько задом в гараж заехал.
— Через год, — говорит. — Я папаше за год весь гараж оборудую, а он мне — доверенность. Усекли? Да вы лучше сюда посмотрите. Такой системы во всем городе ни у кого нет — «Вагант»!
А система правда фирменная. И маг, и приемник, а звук — закачаешься!
Юра говорит:
— Там внизу кронштейн, видишь? Это для телевизора, только отец его дома держит. Когда далеко едет, ставит, а так боится. Он за этой системой целый год охотился, пока на Хола не вышел.
Я только хотел спросить, откуда Холстов такую аппаратуру берет, но Юра музыку вырубил, и мы из гаража вышли.
На улице за шлагбаумом он останавливается.
— Вот голова садовая, чуть не забыл же. Еще на минутку в гараж заскочим, ладно, Витек?
В гараже у него сумка висела. Он оттуда трешку достал.
— Вот вам за помощь. Слушай, Витек, ты ко мне послезавтра, ну во вторник, не зайдешь, а?
— Чего там, — говорю, — придем, конечно. Ваньчик точно может. А ты сейчас чего, опять в гараж?
Он меня к себе повернул.
— Один приходи, понимаешь? Один.
Странно с этой трешкой вышло. Я Ваньчику все объяснил, а он надулся.
— Ты, — говорит, — в прошлом году мне велосипед чинить помогал, считай, что с меня полтора рэ получил. В расчете будем.
Меня зло взяло.
— Да он просто парень добрый, а ты завидуешь.
Поругались, в общем.
Дома весь вечер думал: что же это у нас выходит? Обидная какая-то история. Только вот почему мне не за нас с Лешкой обидно, а за Юру?
Такого, как Ваньчик, человека поискать. Совсем обижаться не умеет. Выхожу на другой день к остановке — он вокруг газона по трубе ходит, то направо свалится, то налево. Я думал — мы долго разговаривать не будем, может, неделю целую, только с Ваньчиком разве получится? Так вместе в школу и пришли. До самого звонка за моей партой просидели.
Физика на втором уроке была. Перед самым концом Борис Николаевич говорит:
— Иваницкий, Кухтин, останьтесь.
Мы к нему в лаборантскую зашли, Борис Николаевич спрашивает:
— В Дом пионеров в этом году ходите? Неинтересно, значит, стало? А руками поработать хотите?
Я говорю:
— Если вы про то, что стулья в кабинете поломались, так мы с Иваницким их два раза уже чинили.
— Опять поломались? — удивился физик. — Ну ладно, потом это. Тут дело другое. В прошлом году десятый «а» дискотеку устраивал, помните?
— Так не пускали же нас. Маленькие, говорят.
— Ну, значит, помните. А может, и подсмотрели слегка, как, Иваницкий?
— Да ну, — Ваньчик рукой махнул, — грохот на всю школу устроили, а сами еле шевелятся. Ерунда.
— Точно, ребята, скучно у них это все вышло. Тут одного шума мало. А ты вот, Кухтин, стал бы дискотекой заниматься? Чтобы и бегущие огни, и стробоскоп, и вообще все, что надо.
Я плечами пожал.
— Вот еще, — говорю, — танцы всякие.
Борис Николаевич засмеялся.
— Посмотрю я, что ты через два года запоешь. «Танцы всякие» — чудак человек! В нашем зале знаешь как развернуться можно? На год работы хватит. Да вас, парни, от этого дела за уши не оттянуть будет! Ну, решились?
— А чего, — говорит Ваньчик, — только мы, что ли, будем?
— Да вы тут одни за сто лет не справитесь, просто я с вас начать решил.
Я про Юру подумал и спрашиваю:
— А если не из нашей школы человек, можно?
Ваньчик хмыкнул, а Борис Николаевич на часы посмотрел, заторопился. Уже в дверях оборачивается:
— Только смотри, Кухтин, чтобы человек хороший был.
Я вечером к Юре идти хотел, только ведь ни адреса, ни телефона его у меня нет, ну и пошел прямо в гараж. В крайнем случае, думаю, адрес у сторожа спрошу.
Ворота в гараже были закрыты. Неяркий свет перебегал по щелям, и получалось вроде огня за печной дверцей. Я уже хотел толкнуть дверь, но за ней вдруг закричали, да так, что я шарахнулся:
— Идиот!
Внутри грохнуло, как будто капот закрыли, и свет по щелям заметался как бешеный.
— Куда ты, идиот, лезешь? Своих дел нет, что ли? Завел с Холом шашни, ну и давай! Может, хоть с моей шеи слезешь или свою сломаешь.
Я сразу узнал, что это Аркадий Васильевич кричит, Юрин отец, и хотел уйти, но дядька у шлагбаума обязательно бы ко мне прицепился. Я встал у соседнего гаража, только все равно было слышно каждое слово.
— Куда я хожу — мое дело, с кем бываю — тоже. Пусть спасибо скажет, что не развелся и тебя у нее не отобрал.
— Папа, — это Юра говорил, — ну хоть встречаться с ней в другом месте ты можешь?
— А я не виноват, что у тебя мамаша такая чувствительная особа.
В гараже стало тихо, и свет не метался. Юра сказал негромко и отчетливо:
— Ты скажи тогда своей Кашиной, чтобы она мне не попадалась.
Я сначала не понял ничего. Юра вскрикнул, и сквозь широкую щель свет плеснул мне в лицо. Что-то загремело в гараже, и дверь распахнулась от удара. Аркадий Васильевич выскочил в перекошенный желтый прямоугольник, обернулся:
— Слушай, ты хоть и не стоишь, а вот тебе совет: не будь, как я, дураком, женись на здоровой.
Хлопнула дверь, ворота качнулись, гравий несколько раз хрустнул у шлагбаума. В гараже было тихо, очень тихо. Как будто там не осталось никого, и только свет медленно перетекал от одной щели к другой.
Дверь сама открылась, я отскочил даже. Юра стоял у полок с инструментами и как-то странно закидывал голову, лампа-переноска в опущенной руке светила ему на ноги, другой рукой он держался за лицо.
— Ты, Витя?
Он перехватил шнур повыше, и я увидел, что лицо у Юры вымазано кровью. Он провел ладонью под носом.
— Ты что? Ты слышал?
Уже и лампа у него в руке качаться перестала, а мы все молчали. Я повернулся и пошел.
— Стой!
Свет позади придвинулся, и моя тень достала замасленную землю перед дверью.
— Завтра, — сказал он, — все равно завтра приходи.
Юра поднял лампу, и желтый прямоугольник с моей тенью стал совсем коротким. Юра как будто ждал, что я скажу что-нибудь, а я даже повернуться не мог. Не смог себя заставить, и все тут. Так и пошел.
У нас девчонка одна учится в девятом, что ли, классе — Светка Пасечник. Красивая — ужас! По коридору идет — ничего не замечает. На нее не то что в школе — на улице оборачиваются. Все я Ваньчику завидовал, что он с ней в одном доме живет.
В прошлом году весной забежал я к Ваньчику зачем-то, выхожу, а снизу по лестнице Светка поднимается и какую-то пьяную тетку тащит. Тетка на ступеньку села, головой мотает, а Светка уговаривает: «Мама, ну мама, вставай».
Она меня и не заметила тогда, только я месяц, наверное, в школе на их этаж не ходил. Боялся, что на меня посмотрит. Посмотрит и поймет, что я знаю.
Наверное, у меня с утра видок был тот еще.
— Ты чего скис? Попробуй только заболей без матери.
Папа дернул меня за ухо и ушел на работу.
Заболеть — это здорово было бы. Или чтобы еще что-нибудь случилось, чтобы из дому не выйти. Я уж уроки делал, делал… Сто раз каждое слово проверял, на часы смотрел — всего час прошел. Нет, честное слово, если бы это не Юра был…
Звоночек у них — я еще только нажимать собрался, а уж трезвон на всю лестницу. Юра говорит:
— Ну чего ты там? Входи. Хватит на лестнице шаркать. Чего хмурый, бананов нахватал?
Очень все просто оказалось.
— Мама, — позвал Юра, — это Витя. Я вчера тебе говорил.
Они похожи, прямо удивительно. Я ботинок снимать бросил, стою на одной ноге и смотрю.
— Как цапля, — сказала Юрина мама. — Раздевайся, Витя-цапля. Ты, Юрик, чайник поставь.
Я перед ней стою, куртку с себя стаскиваю, она у меня куртку взяла.
— Ты ведь не из техникума, Витя, да?
— Нет, — говорю, — мы с Юрой случайно познакомились. На остановке.
На кухне Юра чайником греметь перестал, выходит.
— Ну, поговорили? Мы пока у меня будем.
Интересная штука чужие квартиры. Смотришь — вещь вроде та же, что у тебя дома, а все равно — другая. Я никак понять не мог, что у Юры в комнате необычного. Смотрел, смотрел… Понял потом: замок в дверь врезан, ну как будто в коммунальной квартире. Только я Юру про это спросить хотел, на кухне чайник крышкой загремел. Он вышел и быстро вернулся.
— Будет чай, а до чая тоже будет, — поглядел на часы, — ты молодец, что пришел, как договорились.
Юра включил торшер, верхний свет убрал.
Он все время двигался по комнате. Садился, вставал, переставлял всякую мелочь. Говорил как-то странно, как будто примеривался:
— Вот так… Да… Такое дело…
Откинул вдруг портьеру и оглянулся на меня. Я подошел. Наискосок от нас, прижавшись к тротуару, стоял автомобиль.
— Ваш, что ли?
Юра меня совсем к стеклу придвинул.
— Смотри, смотри.
Дверца хлопнула.
Даже странно, как Юрин отец в своей машине помещается. Такой здоровенный. Он машину обошел, другую дверцу подергал и медленно так идет по тротуару. Идет и ключи на пальце крутит.
