— Эх ты, чудачка! Говори шепотом! — ворчит Вики.
Мы почти дошли до угла — отсюда мы обычно расходимся по домам.
— Хочу домой! — вдруг говорит Вики, и по ее щекам катятся слезы.
— Ой, Вики! — Я пытаюсь ее обнять. (Как будто тень обнимаешь!)
— Как странно! Не могу поверить! Не хочу быть мертвой! — рыдает она. — Хочу снова быть собой. Собой настоящей! Надоело всюду летать! Хочу жить нормальной жизнью!
— Не плачь, Вик! — Я достаю бумажный платок и пытаюсь вытереть ей слезы, но они все катятся и катятся, а платок остается сухим.
— Хочу к маме! — рыдает Вики. — Я пойду домой, даже если они меня не видят!
— А потом ты ко мне вернешься? — прошу я.
— Да, конечно.
— Когда?
— Не знаю, — шмыгает носом Вики. — Призракам не назначают свиданий, Джейд. Мы материализуемся, когда и где захотим. — Она слабо улыбается мне и уплывает по воздуху, исчезая из виду.
Я ее снова и снова окликаю. Она не возвращается. Без нее я чувствую себя потерянной и одинокой. Вновь подступает ужас пережитого. Нужно идти домой.
Ненавижу свой дом. Мы живем в районе многоэтажек под названием «Оксфорд», в квартире на втором этаже. Мама раньше говорила, что когда-нибудь у нас будет свой дом. Может быть, мы переедем в одно из черно-белых зданий на Тюдор-авеню, где живет Вики.
Вики там больше не живет.
До сих пор не могу в это поверить! Я поднимаюсь наверх, иду по лестничной площадке, и в дверях на меня сразу накидывается мама:
— Ради бога, Джейд! Где ты была? Я пришла с работы полчаса назад! Мы тут с ума сходим!
Странно, с чего это она разволновалась? Еще совсем недавно меня будто не существовало! Она даже не слушает, когда я с ней разговариваю. И папа тоже на меня особого внимания не обращает. А сейчас он меня обнимает и трется щекой о мою щеку. Он еще не побрился, и от него пахнет постелью. Я вырываюсь.
— Что случилось, Джейд? У тебя неприятности? Ты так выглядишь, будто случилось что-то ужасное!
— Случилось, — говорю я дрожащим голосом.
— Только без слез! Опять где-то шлялась с Вики?! Куда вы ходили? По магазинам? Или в «Макдоналдс»? Я этого не потерплю! Рано тебе гулять одной! Чтобы сразу после школы шла домой! Я не позволю, чтобы эта Вики сбивала тебя с пути истинного!
— Она больше не будет!
— Что ты этим хочешь сказать, детка? — спрашивает папа.
— Не говори таким трагическим тоном! — говорит мама. — Что случилось? Вы с Вики поссорились?
— Вики умерла, — оглушаю я обоих.
Потом мама встряхивает головой и начинает поправлять прическу.
— Разве можно такое говорить?! Не глупи, Джейд! «Вики умерла!»
— Это правда! Ее сбила машина! — Я срываюсь на крик.
— О боже! — говорит мама и вдруг обнимает меня. — А ты, Джейд? Господи боже мой, ты не пострадала?
— Нет, только Вики. Мы вышли из школы, и она… и она… и эта машина… машина… машина…
Мама укачивает меня, будто я снова стала маленькой:
— Ну, не надо, моя хорошая!
— Я поехала вместе с ней на «скорой помощи», — говорю я, уткнувшись в мамин темно-синий костюм. — Держала ее за руку, говорила с ней. Надеялась, что врачи сделают ей операцию и она очнется. Но она умерла.
— Эта милая девочка! Бедная Вики! — шепчет папа.
— Бедная Джейд! — говорит мама и прижимает меня к себе так крепко, что мне становится трудно дышать.
Я не могу заснуть. Всю ночь мечусь по кровати: то свернусь клубочком, то, наоборот, вытянусь, то лягу на бок, то на живот и в конце концов прячу голову под подушку. Не могу отвлечься от грустных мыслей. Думаю и думаю о Вики. Как только начинаю засыпать, слышу скрип тормозов и пронзительный крик. И снова просыпаюсь!
Не могу отключиться! Пытаюсь позвать Вики, но она не приходит. Открываю окно, свешиваюсь с подоконника и ищу ее в темноте. Представляю себе Вики, но не могу оживить, как тогда, после больницы. Воображаемая Вики говорит чушь и исчезает в ночи.
Светает, начинают петь птицы, наступает самый обычный день… Я зарываюсь под пуховое одеяло. В комнату входит мама — приносит завтрак на подносе, как будто я больна.
Суббота… Мне не надо идти в школу, и маме — на работу. Обычно по выходным она делает что-нибудь по дому или ходит по магазинам, а я торчу у Вики.
Сегодня мы обе слоняемся из угла в угол и не знаем, чем заняться. Мама набирается храбрости и звонит маме Вики. Я боюсь, что миссис Уотерс станет на меня жаловаться, но мама говорит, что обо мне и речи не было.
— Похороны в среду, в одиннадцать. О боже, надо подумать о венке. Ты знаешь, какие цветы любила Вики?
— Лилии. Белые лилии.
— Они стоят целое состояние, но делать нечего. В чем ты пойдешь?
Нам целый день звонят из школы, чтобы обсудить страшную новость. Почти все — друзья Вики, а не мои. Звонят девочки, которым хотелось с ней дружить. Мальчишки тоже звонят. Некоторые ведут себя так, будто были ее бойфрендами, что очень глупо: она их ведь терпеть не могла, особенно парней из нашего класса.
Даже Толстый Сэм, завзятый шут, на этот раз говорит серьезно:
— Мне очень жаль, Джейд! Представляю, как тебе тяжело! Вы с Вики всегда были вместе!
Ах, если бы мы могли сейчас быть вместе! Почему она ко мне не приходит?!
В воскресенье становится еще хуже. Я не знаю, что мне с собой делать. Телевизор смотреть не могу. Странно — еще два дня назад меня волновали персонажи мыльных опер, и мы обсуждали их с Вики, как своих знакомых. Не могу слушать музыку, потому что мы всегда подпевали любимым певцам, а теперь мелодии кажутся чужими. Не могу читать. Слова расползаются, как червяки, в них нет никакого смысла. Не могу делать уроки. Наверное, у меня будут неприятности, но кого это волнует!
Ничто в мире не имеет значения, кроме Вики. Я трачу уйму времени, чтобы вызвать ее в своем воображении, но ничего не получается. Я так хочу ее видеть, что днем говорю маме: мне надо сбегать домой к Вики. Где еще ее искать?
— Не знаю, Джейд, — говорит мама, кусая губы. — Вряд ли это удобно! Не надо беспокоить людей, особенно сейчас.
— Но мне нужно, мама. Я хочу быть поближе к Вики. Ну пожалуйста!
После обеда мама идет со мной к Вики, пока папа дремлет на диване. В выходные он не работает в ночную смену, но не может изменить свои привычки и поэтому спит днем.
Когда мы подходим к дому Вики, мне становится страшно, и я хочу домой.
— В чем дело? — спрашивает мама. — Не бойся, детка, я с тобой.
Но мне кажется, она тоже боится.
— Я передумала. Что-то мне не хочется туда идти.
— Ну уж нет. Пришли так пришли.
— Не хочу видеть ее маму!
— Ну, может быть, ей станет легче, потому что вы с Вики были как сестры.
— Мне кажется, она меня не любит. По-моему, она винит меня в том, что произошло.
— Какая чушь! Прекрати, Джейд! — повышает голос мама.
Я легонько толкаю ее локтем — боюсь, что мама Вики может нас услышать.
— Пожалуйста, мама, пойдем домой!
— Но ты же целый день ныла и просилась сюда!
— Я хотела увидеть Вики, — плача, говорю я.
Мама смотрит на меня широко открытыми глазами, точно я сошла с ума. Наверное, так оно и есть. Не знаю. Я теперь ничего не знаю.
Снова не могу заснуть. В понедельник утром мама не приходит, чтобы меня разбудить, но я встаю сама. Взвешиваюсь на весах в ванной. С пятницы я потеряла два килограмма. Кажется, во рту давно не было ни крошки. Есть не хочется, но мама суетится вокруг меня, поджаривает мне тост, поит чаем. Чай кисловатый, с апельсиновой отдушкой. Тост черствый и, когда я пытаюсь его проглотить, царапает горло.
— Попробуй что-нибудь съесть, — говорит мама. — Так и заболеть недолго! Только посмотри на себя! До чего ты бледная! Ты похожа на призрака!
— Пожалуйста, не надо!
— Прости, Джейд, я не хотела. Послушай, детка, может, тебе не ходить в школу? Ложись-ка ты снова в постель! Может, попробуешь уснуть?
Кажется, я точно сойду с ума, если останусь дома еще на один день, поэтому надеваю школьную форму и вешаю на плечо портфель с невыполненным домашним заданием.
— Ты молодец, мужественная девочка. — Она гладит меня по плечу.
Сейчас мама очень добрая. Никогда раньше она не суетилась вокруг меня, даже когда я была маленькой. Ей хотелось, чтобы у нее был активный ребенок, которого можно было бы наряжать и баловать, а не какое-то робкое, худое и глупое существо, вечно пытающееся от всех спрятаться.
— Хочешь, я пойду с тобой?
Конечно, хочу, но мама смотрит на часы — я знаю, она уже опаздывает на работу.
— Ничего, все будет хорошо! Я не маленькая! — говорю я, хотя чувствую себя так, будто иду в первый раз в детский сад.
Я снова начинаю надеяться на встречу с Вики, и приходится поскорее уйти из дома, чтобы не расплакаться.
На бегу я не могу плакать. Сил хватает только до конца улицы — нужно остановиться. Сердце выпрыгивает из груди. Зря Вики надеялась, что бег мне может понравиться!
Ну почему, почему, почему я не сказала тогда «да»? Пошли бы мы под руку домой, сегодня были бы вместе — шли бы, как всегда, в школу, только мы вдвоем.
