Ольга Колпакова - Капелька лета

Ознакомительная версия.

– Держите, пи-пи-ловите его! – запищала, срывая голос, синичка.

– Пороть надо за такие выдумки! – закричал папа Вепрь, расталкивая дроздов, чтобы пробиться к тополю.

– Как он научился летать? – затаив дыхание, спросил Волчишка.

– У меня настоящие специальные перья! – попытался успокоить кролик взволнованных зрителей.

Если бы участники праздника в это время опустили глаза с дупла вниз, то они бы заметили, как прыснули в свои копытца кабанчики и как побежали они с полянки, опять таща мешок. Но все очень волновались за крольчонка и словно хотели поддержать его взглядами.

– Что за специальные перья? – взлетев на ветку к Ушкину-Морковкину, спросила едва опомнившаяся ворона Лукерья.

– Это секрет, – таинственным голосом ответил кролик. – Я обещал кабанчикам никому не рассказывать…

– Конечно, не вздумай об этом рассказывать, – шепнула ему Лукерья, рассматривая приклеенные к крольчонку перья. – А то засмеют.

Ворона склонилась к уху Ушкина-Морковкина, чтобы шепнуть, как перед отлётом птицы меняют слабые старые перья на новые, но не успела. Крольчонок шагнул с ветки и замахал лапами, а Лукерья, как и многие зрители на земле, закрыла глаза.

– Лови!!! – закричал Волчишка.

– Летит! – закричали дрозды, окружившие отчаянно махавшего лапами крольчонка. Перья с него так и сыпались, хотя он смирно просидел в дупле, в куче перьев, обмазанный липкой грязью с утра до самого праздника – как велели кабанчики, чтобы перья крепко приклеились. Но, к счастью, перьев осталось ещё достаточно, чтобы спланировать вниз и не больно приземлиться на голову Волчишке.

Ушкина-Морковкина обещали отругать после праздника. Потому что дальше откладывать вылет дроздов было уже нельзя. Волчишке заклеили шишку на голове подорожником и тоже обещали отругать после праздника. За то, что не сказал, куда отправился.

– Я и сам не знал – куда, – вздохнул Волчишка.

А Рыжицу… Ворона Лукерья поглядела вокруг и третий раз за день схватилась за сердце. Рыжицы нигде не было.

– Да что же такое! – застонала ворона. – Что ни осень, так они все куда-то разбегаются, как листья на ветру! Что за работа! Пора на пенсию!

Волчишка тоже стал оглядываться с беспокойством. Когда они потеряли друг друга? Наверное, как раз в тот момент, когда кролик выбрался из дупла. Волчишка почесал свой чёрный чуткий нос и крепко сжал рукоять меча.

– Па-ап, нам надо бежать! Срочно! – Волчишка посмотрел на папу, и тот не стал больше ничего спрашивать. Они схватили крольчонка и Лукерью, выбрались из толпы и побежали.

Семейство мышат Хвостиковых и их сосед Норушкин пришли на праздник с опозданием. Очень им хотелось закончить генеральную уборку. Впрочем, не только они вдруг поняли, что из этих прекрасных золотистых пластиковых бутылок можно соорудить красивую зимнюю оранжерею, а из ярких красных коробок – детский городок с горками.

Вернувшийся из города лесник пошёл выносить мусор и охнул от неожиданности.

– Какие красивые вещи на свалку выдумывали выкидывать! – проворчал он и потащил домой старый холодильник. Ему пришло в голову сразу пять идей, как можно использовать ярко-оранжевый неработающий агрегат.

Пёс Дружок тоже рвался за ограду, но хозяин погрозил пальцем:

– Попадёшь в Бурое болото, как я тебя оттуда достану? Лучше сиди на привязи, так безопаснее!

Затем в мусоре пришла покопаться бабушка Лисица и унесла с собой несколько жёлтых пакетов из-под молока, чтобы приспособить под рассаду.

– Цвет имеет значение! – расставляя позолоченную старую мебель вместо забора вокруг детской площадки, радовался Норушкин.

Вскоре в разобранных завалах были найдены четыре потерявшихся мышонка.

Наконец мыши нашли в себе силы оторваться от самой яркой в мире свалки, которая всё больше походила на парк развлечений.

– Быстрее, быстрее, а то опоздаем на последний день лета! – подгоняли мышат родители и сосед.

На несколько минут мышиный посёлок опустел.

Переждав, пока Хвостиковы не скроются за поворотом у старой лиственницы, из зарослей лапчатки выбрались Хрюк и Хряк.

Они прошли по краю свалки к самому Бурому болоту. Там, где была самая липкая грязь. Это её они сменяли на мешок морковки. И научили Ушкина-Морковкина, как обклеиваться перьями в старом дупле тополя. А сейчас у них была готова новая выдумка. Спрятать Рыжицу так, чтобы её до следующего последнего дня лета не нашли.

– Поживёшь на болоте, – сказал Рыжице Хряк, вытряхнув её из морковного мешка. – Сюда никто, кроме нас, не ходит.

– А на следующем конкурсе «Капелька лета» мы тебя выпустим. Да, такой капельки лета больше ни у кого не будет! – радостно захрюкал Хрюк, но братец ткнул его в бок, и он поперхнулся.

На болотной кочке сидела вовсе не рыжая весёлая Рыжица. От лохматого чёрно-красного с проседью существа совсем не пахло солнечным зайчиком и пижмой.

– Э-эй, – испуганно сказал Хряк. – Ну-ка становись, какой была. Такая ты не похожа на капельку лета.

– Похожа, – ответила бывшая Рыжица. – Я теперь ваша капелька лета. Я же не виновата, что у вас лето такое.

– Превращайся обратно! – противно завизжал Хрюк.

– Только вместе с вами, – ответила Рыжица, зачерпнула в ладошку болотную жижу и бросила в Хрюка.

– Да мы тебя! – поросята набросились на Рыжицу, но та уже перепрыгнула на соседнюю кочку. А с неё на следующую. Зато кабанчики оказались по пояс в болоте.

– Спасите!!! – заорали они.

Но увидев, как со стороны свалки к ним мчится разъярённый папа Вепрь с палкой в руках, они пожалели, что позвали на помощь, и попробовали поскорее нырнуть в болото с головой. Хорошо, что не успели. Папа Вепрь бить сыновей не стал. Он протянул палку, чтобы они зацепились и выбрались на землю. А Волчишкин папа, Волчишка и Ушкин-Морковкин ему помогали.

Лукерья же схватила Рыжицу и понесла её в клюве на бывшую свалку, к ручейку. Да, да. Оказалось, что под горой мусора, который был почти до конца разобран, тоже бежал голубой ручеёк.

– Свобода! Свобода! – вот что пропел он, когда сосед Норушкин сдвинул сломанное фортепиано.

Рыжицу искупали в ручейке. Но чернота исчезала медленно, не сразу.

– Будем ждать ночи, – сказала ворона Лукерья. – Последняя ночь лета тоже время очень, очень важное.

– Поэтому… – Волчишкин папа оглядел детей взглядом, которым отправляют в кровать, но вдруг заметил, как Волчишка крепко сжал в руках свой меч, и продолжил: – Поэтому без вашей помощи нам не обойтись. И без вашей тоже! – крикнул он семье Вепрей. У папы Вепря рука, занесённая для очередного подзатыльника сыновьям, замерла, так и не опустившись на макушки неслухов.

На свалке возле Бурого болота появился парк развлечений. Благоустройство местности продолжается. Среди особо активных волонтёров нужно отметить кабанят Хрюка и Хряка. Они за вечер возвели из подручного материала настоящую крепость для игр. Копыта папы Вепря тоже всё время были заняты возведением башен крепости, поэтому поросята не получили ни одного подзатыльника. Лесной комитет по строительству и благоустройству объявляет всем благодарность и просит зайти в первый день осени за медалями.

Из мышиного тупика сообщил корреспондент Стрекоза Глазастая

Лесник нашего леса отправлен в отпуск в связи с переутомлением. Как стало известно из надежных источников в районной поликлинике, он жалуется врачу на летающих с забора зайцев и обвиняет своего пса Дружка в том, что тот с ним больше не хочет дружить. Зато Дружка заметили в компании с папой Волком. Папа Волк ругался на невкусный собачий ошейник, который ему пришлось перегрызть, чтобы освободить Дружка. Затем пёс и волк долго принюхивались и наконец, взяв след, куда-то побежали.

Дятел Тукин-Нос

Продолжаем публиковать тексты песен последнего дня лета.

Адрес редакции «ЁЛКИ-ПАЛКИ» прежний.

На опушке было ещё светло, а в лесу – вечер. Сумерки любят лес. Здесь есть за что зацепиться, где повиснуть, покачаться. Сумерки струятся между деревьями, подкрадываются к самому входу в нору, превращают знакомые деревья в страшных чудовищ.

Ознакомительная версия.