— С чего бы это?
— Сам удивляюсь, — засмеялся дед, — пылятся. А моя старуха любит чистоту. Женщины ведь знаете как: чуть что — и уже в стирку…
— А красные где?
— Красные-то? — насторожился старик, переспросил он специально, чтобы выиграть время и подумать, как лучше ответить. — Красные жена в стирку бросила…
— Покажите.
— Какое твое дело? В чужом белье рыться! Я тебе покажу! — рассвирепел старик и потянулся к ружью.
Я остановил его жестом:
— Не балуй, моим ребятам это может не понравиться, — и кивнул на крыльцо: через окно хорошо была видна группа пограничников.
Дед сразу остыл, перестал ершиться, сел на сундук и опустил голову.
— Ну вот что, — подошел к нему вплотную, — где и когда будут проходить контрабандисты?
— Да я тут при чем? — закричал старик, но, встретив мой взгляд, замолчал, поняв, что выкручиваться не стоит.
— Не тяните время, — напомнил я старику, — иначе это плохо для вас кончится.
— А что мне будет?
— Не я это буду решать… Но если вы поможете, учтут…
Старик поерзал на месте, покряхтел, но все же признался:
— В двух верстах от заставы, за мостиком…
— Пойдете с нами, — сказал я деду твердо, так, чтобы он не вздумал отказываться.
Старик поднялся, накинул шубу, подпоясался, влез в валенки…
— Лампу, лампу зажгите, чтобы занавески были видны, — сказал я.
— Да, да, совсем запамятовал, — закивал седой бородой дед, — я сейчас…
Мы двинулись по дозорной тропе к мостику. Залегли недалеко от него. Я осмотрелся: место выбрали удачное. За валунами нас не было видно. Полушубки сливались со снегом. С возвышенности открывался хороший обзор.
Время близилось к ночи. Луна заливала все вокруг призрачно-голубым светом. Мы уже начали беспокоиться и с тревогой поглядывать на старика, но вот послышалось поскрипывание снега. И зябкость словно рукой сняло. Насторожились, стали ждать.
Я подполз к деду. В случае чего нужно будет принять срочные меры. Мало ли что может случиться. Вдруг он захочет предупредить своих друзей. Но деда, видимо, меньше всего беспокоила судьба контрабандистов. Сейчас он думал только о себе. Он мне шепнул:
— Прежде всего берите вот этого, в лохматой шапке. Страшный человек.. Главарь. Остальные — мелкие сошки.
Контрабандисты шли спокойно и уверенно. И когда перед ними, как из-под земли, выросли фигуры пограничников, только рот открыли от удивления, переводя взгляд с воинов на деда. Не помогли им на этот раз белые занавески.
А главарь рванулся в руках солдат и затих. Потом отыскал глазами деда, скрипнул зубами и сплюнул с презрением:
— Предатель.
День стоял теплый, солнечный. Я возвращался со службы. И уже представлял, как сейчас позавтракаю и лягу спать. Устал здорово. Тропинка вилась вдоль горной речки. В период ливневых дождей она разливалась широко, превращаясь в бурный поток, который все сметал на своем пути. А сейчас это был тихий ручеек, неглубокий и прозрачный. Впереди показался железнодорожный мост.
Еще издали я увидел двух мужчин, стоящих под мостом с удочками. Рыбаки как рыбаки, мало ли их в этих местах! Но что-то меня насторожило в их позах. Они почти не следили за удочками…
Я подошел, поздоровался, поинтересовался, как клев.
— Только пришли, — сказал один из них, — попытаем счастье рыбацкое…
Второй рыбак молчал.
— Здесь плохо ловится, нужно вон туда перейти, — показал я на видневшиеся невдалеке прибрежные кусты, — там омут, и щучки хорошо берутся…
— Начнем здесь, потом перейдем туда. Времени у нас много, — улыбнулся первый, светловолосый, спортивного склада человек.
Я разглядывал незнакомцев. Что-то раньше среди местных жителей я их не встречал.
— Издалека приехали? — как бы между прочим спросил я у них.
— Из Смирновки, — ответил светловолосый.
В Смирновке я знал всех. Они говорили неправду. Да и одеты вовсе не для рыбалки. И рыбацких навыков нет: и забрасывают удочки как-то неумело, и червяка нанизывают на крючок неловко.
А увесистые рюкзаки набиты доверху и почему-то подвешены к фермам моста.
— Долго думаете рыбачить?
— До вечера.
— Без ночевки?
— У нас и палатки нет.
При этих словах молчавший рыбак, коренастый, с лысиной от лба до затылка, укоризненно посмотрел на своего товарища и снова стал следить за поплавком.
— Что же у вас ведерка нет, куда же улов складывать?
— Когда поймаем, ведерко достанем, — недовольно ответил коренастый, и в это время поплавок у него ушел под воду. Тот натянул удилище, и на песок шлепнулся увесистый карась.
— Теперь уж и ведро надобно, — засмеялся я, — может, достать, в каком рюкзаке?
Коренастый буркнул:
— Не мешай, боец…
«Да, тут что-то не так», — размышлял я, не торопясь уходить. И рыбаки вовсе не случайно появились под мостом. Меня подмывало проверить содержимое их рюкзаков, но как это сделать, нужен какой-то повод. Светловолосый вытащил сазанчика.
— Ну вот, — сказал я, — можно уху сварить. Хотите, сварю солдатскую уху. Вода — моя, рыба — ваша. Где котелок? — и стал собирать щепки для костерка, исподволь поглядывая, как себя поведут рыбаки.
— Не старайся, не старайся, — коренастый бросил удочку и подошел ко мне, — что тебе, боец, надо? Привязался, как репей… — Его глаза зло буравили меня.
— Знаешь, — сказал я ему добродушно, — каждый человек должен хорошо делать свое дело. Если рыбачить — значит надо умело рыбачить, а вы — плохие рыбаки…
— Почему же? — спросил коренастый.
Но я не стал отвечать на его вопрос. На одном из рюкзаков я увидел большого шмеля.
— Если стрелять, значит надо хорошо стрелять, — продолжал я, вытаскивая из кобуры маузер.
Коренастый, не зная, к чему я клоню, отступил шаг назад, а светловолосый насторожился, словно приготовился к прыжку.
— Вот смотрите, — сказал я им, вскинув оружие, — на рюкзаке шмель, сейчас я его вмиг ухлопаю…
— Ты что! — закричал срывающимся голосом светловолосый. — Рюкзак испортишь! Отставить!
Не спуская с меня глаз, он стал приближаться быстрыми шагами. Коренастый заходил ко мне со спины. Еще минута, и он бросится на меня. Я резко повернулся к нему, наставил маузер:
— Ни с места! — и тут же навел оружие на светловолосого. — И ты — тоже! — Потом отступил в сторону и прицелился в рюкзак.
Нервы у коренастого не выдержали: он пригнулся и хотел шмыгнуть в кусты, но я выстрелил вверх. Оба «рыбака» попадали на землю.
— Встать! Руки назад!
«Рыбаки» поднялись, бледные от только что пережитого страха. Я перехватил их взгляд, брошенный на фермы моста, на которых висели рюкзаки.
— Не удалось? Не оттянула вам плечи взрывчатка?
«Рыбаки» подавленно молчали.
«Что же мне делать?» — прикидывал я: ведь нужно и их забрать, и их груз.
В это время послышались голоса, и с откоса посыпалась земля. Я взглянул и увидел, что мне на помощь подходят товарищи.
Новый молодой начальник заставы прислушивался к моим советам. И той темной ночью, отправляясь в обход участка границы, он взял меня с собой. Может быть, потому, что я лучше всех знал местность, мог ориентироваться в любую погоду, в любое время суток. Знал здесь каждую тропинку, каждый камушек, каждый кустик. Знал, какие водятся звери и птицы, как они ведут себя, если появляется человек. Не прошли мы и трех километров, как обнаружили нарушение государственной границы. Недавно здесь прошли нарушители — след в след. Я остановился, поползал на коленях, изучая следы, и сказал начальнику:
— Их было пятеро. Побывали здесь и ушли на свою территорию. С полчаса тому назад.
— Что они делали? — встревоженно спросил начальник заставы.
— Сейчас узнаем, один момент, — я пошел по следу, который вывел к телефонной линии, проходившей вдоль границы. Ага, вот и телефонный провод. Его нарушители подключили, чтобы прослушивать наши разговоры, выведывать военные тайны. Как поступить? — решение пришло тогда, когда начальник заставы споткнулся и оборвал провод. Он чертыхнулся и спросил меня:
— Наверное, нужно его побыстрей соединить?
— Нет, нет, — сказал я поспешно, — не стоит. Дело вот в чем: сегодня был сильный ветер? Сильный! Диверсанты подумают, что провод оборвало ветром или зверь какой напроказил. «Связисты» вернутся. Поверьте, вернутся!
Я хорошо знал, что диверсанты во что бы то ни стало попытаются выполнить приказ своих хозяев. Дисциплина в японской разведке была самой жесткой. За непослушание, за невыполнение указаний шефа агентов ждала расправа. Тут уж диверсантам не до осторожности…
Начальник заставы выслушал меня и принял решение: на пути «связистов» выставить секрет из двух бойцов. Конечно, двум пограничникам трудно будет выстоять против диверсантов, если они снова придут впятером, но попросить, чтобы и меня здесь оставили на подмогу товарищам, не решился.
