Суровый король велит позвать к нему необыкновенного мальчика и задает ему три вопроса:
«Сколько капель в синем море,
Сосчитай-ка да скажи!»
Динка изображает попеременно то сурового короля дона Педро, то чудесного пастушка. Король у нее представлен с сильно выпяченной нижней губой и вытаращенными глазами, для чудо-мальчика Динка изо всех сил укорачивает нижнюю губу, голову откидывает назад и чуть-чуть щурит глаза:
«Я сочту, – ответил мальчик, —
Счет не долог, не тяжел.
Но пока считать я буду,
Прикажи, чтоб дождь не шел!»
На берегу раздаются мальчишеские голоса:
– Не пускай, не пускай его, Трошка! Он хочет улизнуть в воду!
Динка мгновенно забывает короля дона Педро и подскакивает к краю обрыва. На берегу двое мальчишек преследуют ужа. Уж ползет к воде, а они забрасывают его песком и мелкими камушками.
– Эй, вы! Не бейте его! – свешиваясь с обрыва, кричит Динка. – Не бейте, чертовские дураки!
Тонкий длинноногий мальчишка поднимает голову и подпрыгивает в восторге:
– Макака! Трошка, смотри! Макака! – указывая пальцем на Динку, кричит он своему товарищу.
– Макака! Макака! – подхватывает неуклюжий Трошка и тоже гогочет от удовольствия.
– Вы сами макаки! – бесится Динка.
Этих мальчишек она хорошо знает. Тонконогий Минька – сын кассира на пристани. У Миньки плоское лицо с приплюснутым носом и заячья губа. Другой, неуклюжий, приземистый мальчик, – сын булочницы.
У Трошки сытое румяное лицо, ленивая походка и крепкие кулаки. Это Динкины враги. Они всегда дразнят ее, а один раз так избили, что она пришла домой с распухшим носом и не знала, что сказать. Динка долго помнит обиды и часто перед сном мечтает проснуться утром с отросшими за ночь богатырскими кулаками и побить сразу обоих мальчишек. Но это только мечта, а на самом деле Динка боится своих обидчиков и избегает встречи с ними.
– Вот мы тебе покажем дураков! Только сунься на берег! – угрожают мальчишки.
– Дураки, дураки, у вас руки коротки! – надрывается Динка, чувствуя себя в безопасности.
– А мы сейчас этого ужа до смерти забьем!.. Трошка, бери камень побольше! – издевается Минька.
– Не смейте! – кричит Динка.
Трошка, ухмыляясь, поднимает увесистый камень:
– По чем его бить, Минька: по голове али по хвосту?
У Динки темнеет в глазах.
– Не бей, Трошка, не бей! – отчаянно кричит она и, хватаясь за корни деревьев, торчащие из откоса, стремительно спускается вниз.
Ноги привычно нащупывают опору, руки ловко и быстро цепляются за сухие мохнатые корни, на берег сыплются комки глины и сухой песок. Динка не боится спускаться с крутого откоса, она уже давно освоила этот кратчайший путь, а сейчас страх за ужа и ярость удесятеряют ее ловкость.
– Эй, Макака, Макака! – в восторге прыгают мальчишки. – Африканская шимпанзе!
В конце спуска больше нет корней. Динка камушком падает на песок и секунду лежит неподвижно.
– Трошка, гляди! Убилась! – трусливо кричит Минька, отбегая в сторону.
Трошка лениво направляется к Динке:
– Эй, ты! Чего лежишь?
Динка вскакивает на ноги и, пользуясь их замешательством, мчится к ужу. Черное длинное тело ужа, как тяжелый канат, тащится за ней по песку. Уж вертит головой и выскальзывает из рук.
– Иди в воду! Иди в воду! – отчаянно подгоняет его Динка.
– Не трожь! – грозно орет Трошка, подбегая к берегу. С другой стороны мчится к воде тонконогий Минька.
– Дай ей по башке! Дай ей! – истошно орет он, размахивая руками. – Отыми ужа! Отыми, Трошка!
Но Динка уже стоит по щиколотку в воде.
– Уплыл!.. – злорадно кричит она, отступая от берега.
Минька хватает горсть мокрого песку и швыряет ей в голову. Трошка, шлепая по воде, пытается достать ее кулаком, но Динка увертывается и отбегает еще дальше. Вдогонку ей летят мелкие камни и песок, они рассыпаются вокруг, как большой дождь... Но дно уже ускользает из-под ног Динки, и, оглянувшись на берег, девочка бросается вплавь. Мокрое платье, как пузырь, лепится к ней и стесняет ее движения, но волшебный лифчик легко держит ее на поверхности. Буйная веселость охватывает Динку; вытащив из воды руку, она показывает мальчишкам кулак. Мальчик с баржи тоже грозится кулаком и что-то кричит не то ей, не то Миньке и Трошке. Но Динке не страшно. «Пусть хоть все трое догоняют – я все равно уплыву!» – веселится она.
– Эй, ты, повертай назад! Мы тебя не тронем! – стоя по колени в воде, кричит ей Трошка.
– Плыви назад! Не тронем! – машет рукой Минька.
– Плыви назад! – как эхо, доносится с баржи.
Берег уходит все дальше и дальше... «Может, и правда вернуться?» – думает Динка. Но гребет и гребет, не чувствуя страха.
– Утопнешь, дура! – изо всех сил орет Трошка.
Но Динка снова показывает ему кулак.
С пристани доносится гудок парохода... Куда он идет? Если мимо, то от него побегут большие волны. Динка пугается и поворачивает назад. На берегу останавливаются люди. Минька и Трошка что-то объясняют им, показывая на девочку.
– Пароход! Пароход! – кричит мальчик с баржи.
Посредине реки с длинным протяжным гудком проплывает пароход. Динка торопится. «Сейчас будут волны... Сейчас будут волны...» – зажмуриваясь, думает она. С берега ей машут руками и что-то кричат. Динка гребет изо всех сил. Первая большая волна поднимает ее вверх и, опрокинув навзничь, бросает вниз. Динка заглатывает воду, теряет из виду берег, но в памяти ее звучат слова мамы: «Не бойся ничего, на тебе волшебный лифчик...» Динка поворачивается, вскидывает голову и снова видит берег... Теперь он кажется ближе, она выплевывает изо рта воду, жадно хватает воздух.
С баржи, подняв вверх руки и сложив вместе обе ладони, бросается в воду мальчик. Наклонив вниз голову, он плывет крупными саженками наперерез Динке... Динка видит его уже почти рядом...
«Топить будет», – с ужасом думает она и шарахается в сторону.
– Не бойся, не бойся! – кричит ей незнакомый чужой голос. Новая волна тащит Динку вниз и накрывает с головой. Чья-то рука больно вцепляется в волосы и сильным рывком поднимает захлебнувшуюся девочку над водой... На один короткий миг Динка видит бледное мокрое лицо мальчика с баржи. Она хочет ударить его, вырваться, закричать, но вода залепила ей рот и нос, ей нечем дышать... Лицо мальчика то исчезает, то снова появляется рядом. Синие губы его шевелятся:
– Не бойся... Не бойся...
Громадная пенистая волна накрывает их обоих.
– Лодку! Эй, лодку! – кричат на берегу.
Из-за баржи выплывает рыбацкий челнок. Седой старик молча налегает на весла. Белобрысый паренек нетерпеливо вертится на корме...
– Не видать что-то, Митрич. Греби скореича... Эй, эй! – поравнявшись с баржей, кричит он. – Эй, хозяин!
Из домика на барже выходит бородатый человек в плисовой поддевке и высоких сапогах.
– Ленька твой тонет, слышь, хозяин! – приподнявшись в лодке и указывая на реку, кричит парнишка.
Хозяин подходит к самому краю баржи и, приложив к уху ладонь, спрашивает:
– Чево гукаешь?
– Ленька тонет! – уже издалека кричит ему парень, сбрасывая рубашку.
Хозяин глядит по направлению лодки и смачно плюет за борт.
– Ах ты, гнида паршивая... – бормочет он, торопясь на берег.
А в темной воде, то появляясь, то исчезая, барахтаются двое детей: мальчик – постарше, девочка – помладше.
Изо рта Динки льется вода, из груди вырывается громкий плач.
– Ну, оживела теперь! – весело говорит белобрысый паренек.
– Чья такая? – сочувственно спрашивает простоволосая женщина.
– Да, видать, с дачи. Мало ли их тут понаехало, – отвечает ей товарка.
– Да... река, она шутить не любит, – глядя на девочку, глубокомысленно бросает седой рыбак.
– И ведь скажи, куда заплыла-то! Чего ее занесло? – удивляются собравшиеся на берегу.
– А я тута недалечко белье полоскала. Слышу, ребята шумят: девчонка топнет! Батюшки, думаю, не моя ли? И, как была, подхватилась, бегу, ног не чую! Ведь вот тоже цельный день в воде торчит, хоть говори, хоть не говори... Ну, думаю, убью, на месте убью, коль моя! – тараторит какая-то женщина. – Ведь мне за ней приглядывать некогда... Я внаймах живу! – Она глубоко вздыхает и, взглянув на Динку, машет рукой: – Слава богу, не моя!
Девочка сидит на песке в мокром платье, с волос ее стекает вода, в ушах стоит шум. Она разбита, уничтожена, побеждена самым позорным образом, ее тащили за волосы, топили, как щенка. Она боится поднять голову, открыть глаза. Голоса взрослых долетают до нее откуда-то издалека, она не слушает и не понимает, о чем они говорят.
– Вот ты баешь: не моя – и слава богу! А что твоя, что чужая – все едино живая душа. Ведь это когда б не мальчонка, дак поминай как звали... – рассуждает рыбак.
– Он ее, дяденька, еще с баржи приметил да как сиганет в воду! – захлебываясь, объясняет подросток.
– Верно, верно, когда б не он, пропала бы... – подтверждают вокруг.
