Стёпка умудрился одну змею отловить, пугать никого не стал, но уловом в мужской компании похвастался. Потом попросил никому не рассказывать и отнёс змею за пределы лагеря. Лёшка всех этих рассказов, а тем более живую змею, боялся не меньше девчонок, но показывать это было никак нельзя. Так что он лишь шепнул Серёге на ухо:
— Я уж думал, что страшнее завучей никого нет!
Тот счёл это удачной шуткой и пошёл пересказывать всем подряд.
Утром наступили трудовые будни. Причём самым ранним утром, а с учётом разницы во времени так и вовсе ночью. Все понимали, что сниматься в полуденное пекло будет гораздо мучительнее, чем вставать в такую рань, но легче от этого не становилось. Тут выяснилось, что большая часть группы во главе с режиссёром уже выехала к месту съёмок, и нытьё поутихло.
Лёшка, Лена и Стёпка, дождавшись своей очереди, отправились в гримёрный вагончик. Стёпку причесали и раскрасили первым. Он сел на откидной стульчик возле открытого окошка. Вдруг в оконный проём протиснулась голова верблюда. Стёпка от неожиданности замер, потом медленно дотянулся до какого-то баллончика, скорее всего, с лаком для волос и брызнул зверюге прямо в ноздрю. Верблюд дёрнулся, долбанулся макушкой в край окна, заставив содрогнуться весь автобус, потом затряс головой, наконец, выдернул её из окошка, сделал пару шагов назад и плюнул. Стёпка ловко отскочил в сторону, а одна из гримёров, Настя, заинтересовавшись непонятной суетой, в этот самый момент шагнула к окну. Ей всё это и прилетело. К счастью, не в лицо, а на халатик.
Лёшка дёрнулся от смеха, и вместо ресниц ему раскрасили щёку. Второй гримёр, Григорий Алексеевич, уронил банку с гелем. Содержимое выплеснулось на пол, и Григорий Алексеевич в него наступил и поскользнулся. Чтобы не упасть на пол, он схватился за стоявшую рядом третью гримёршу и в результате шмякнулся вместе с ней.
Сидя на полу, Григорий Алексеевич спросил:
— Что это было?
— Не волнуйтесь, — невозмутимо сказал Стёпка. — Это верблюд приходил.
— Зачем?
— Может, его тоже нужно гримировать, — пожал плечами Кузин. — У вас там в списке верблюды не значатся?
— Чует моё сердце, натерпимся мы от этого верблюда, — потирая ушибленный бок, сказал Григорий Алексеевич и оказался прав. Верблюд стал приходить чуть ли не каждый день. Для начала сжевал Настин халатик, который она с трудом отстирала, потом стал совать свою наглую морду куда ни попадя: бесцеремонно отбирал у людей бутылки с минералкой и ловко их осушал, запрокинув голову высоко вверх.
После гримировки на армейском грузовике ребята отправились к месту первой съёмки на натуре.
— Ого! Барханы! — закричал Стёпка.
Действительно, впереди показались самые настоящие барханы.
— Ну теперь ты счастлив? — усмехнулся Семён. — Верблюда лицезрел, барханы, вот они.
— Так я всё сразу хотел. И верблюдов, и барханы. Не по отдельности.
— На тебя не угодишь, — проворчал Семён.
За время до их прибытия здесь успели снять несколько эпизодов с луноходом. Луноход (название возникло как-то само собой) представлял собой тележку на восьми больших шарообразных колёсах, которые были полыми и сделанными из проволоки. Сверху, на платформе тележки, были установлены две скамейки и кресло для водителя. Вместо руля торчала рукоятка, вроде штурвала в самолёте-истребителе. Двигателя у лунохода не было, зато у каждого колеса имелся собственный моторчик. Если тележку поднимали краном в воздух, колёса при помощи моторчиков складывались и прятались под платформой.
По сценарию космический корабль приземлялся на каменистый участок рядом с тем местом, где начиналась песчаная пустыня. Платформу выгружали из трюма космического шатла, и свита принцессы Афины на ней отправлялась через пустыню к маяку.
Никакого корабля на самом деле не было, его должна была нарисовать команда Арона. На месте корабля красовались лишь его опоры. Автокран опускал между ними платформу, а на экране всё должно было выглядеть, будто её выгружают из трюма. Всё это ребята пропустили, сейчас им предстояло сесть на платформу и отправиться в путь по барханам.
— Кадр шестьдесят семь. Дубль первый, — помощник режиссёра стукнула хлопушкой, и работа началась.
— Кадр шестьдесят восемь. Дубль четвёртый.
Вновь стукнула хлопушка. Платформа тронулась и медленно поползла по пологому склону бархана.
— Луноход оставляем на месте. Кран тащим на бархан, — прокричал Артём Николаевич в мегафон. — Остальным перерыв.
Ребята сбежали с бархана. Вернее, кто-то сумел с него сбежать, кому-то пришлось скатываться.
— Артём Николаевич! — спросила Алиса, добравшись до режиссёра. — Здесь столько следов наезжено и натоптано. На плёнке же их видно будет.
— Будет. Особенно это станет заметным, когда тележка будет не ползти, а «лететь». Но это всё уберётся, подчистится. Не самая сложная задача для Арона Арнольдовича.
Все перекусили и отдохнули. Становилось жарко. Особенно в съёмочных костюмах. Лёшка, когда читал сценарий, представлял себе эти костюмы похожими на те, что носили в «Звёздных войнах» имперские солдаты. На деле всё выглядело по-другому, настолько непривычно, что он и описать бы их облачение толком не смог. Костюмы напоминали одновременно и средневековые латы, и космические скафандры. Арон обещал ещё добавить на компьютере много всяких трансформаций.
Скафандры смотрелись здорово, только в них было ужасно жарко. Хорошо, что не было нужды надевать шлемы. Шлемы мигом запотевали изнутри, пот катился градом, и дышать было трудно.
Оставалось доснять всего несколько кадров, но дело вдруг застопорилось из-за того, что одно из колёс тележки не желало складываться. Ребятам приходилось сидеть в подвешенной над верхушкой бархана и раскачивающейся тележке и ждать, пока колесо отладят. Выяснилось, что Иришку укачивает. Она и в самолёте чувствовала себя нехорошо, а здесь качка была почти, как в море, да ещё и жарко.
Артём Николаевич обругал Ирку, а за компанию и остальных, что не сказали сразу. Прибежал доктор, велел попить много холодной воды, а лучше холодного чая. Чай, правда баночный, нашёлся. А ещё нашлись холодные минералка и кола для всех остальных, что было очень своевременно, потому что до лагеря нужно было ещё добираться.
Несколько дней они разъезжали по разным местам в окрестностях лагеря, а потом лагерь снялся с места и совершил довольно продолжительный марш. Приехали затемно, утром никто не понял, ради каких таких красот нужно было ехать так далеко. Тут же выяснилось, что до места съёмок они пока не добрались. Но, как только добрались, все ахнули.
В низкой ложбине среди скал лежало небольшое озеро с изумрудной водой. Неподалёку был разбит небольшой лагерь, где заранее разместилась группа каскадёров. Два дня каскадёры прыгали, точнее, падали со скалы в озеро вместо Лёшки с Леной. Сами они тоже прыгали, но не со скалы, а со специального двухметрового трамплина. Остальным довелось лишь забраться в воду и нырнуть. Правда, это самое «лишь» оказалось не столь простым. Сухие костюмы не желали тонуть, шлемы и вовсе, точно поплавки, держали головы над водой. А намокнув, амуниция становилась такой неподъёмной, что выбраться из воды своими силами удавалось не всем.
— Обычно, чтобы уменьшить плавучесть, надевают пояс с грузом, — объяснял консультант по подводным съёмкам. — А тут попробуй всплыви с грузом в намокшем костюме! Опять же голова гораздо плавучее получается, чем… нижняя часть. Придётся нагружать голову, а точнее, подкладывать груз на плечи и страховать каждого канатами. Другого выхода не вижу.
— Раз нет другого выхода, придётся так и поступить, — согласился Артём Николаевич. — Вы поэкспериментируйте с грузами, ребятам всё равно отдых нужен.
— Да будь у нас точно такие костюмы, мы давно бы уже всё подготовили, — вдруг закипел консультант. — Какого чёрта у нас обычные водолазные костюмы с дурацкими нашлёпками?
— Долго объяснять, Паша, — грустно сказал ему Артём Николаевич.
— А коротко?
— Коротко? Есть у нас в группе саботажник.
— Тот придурок с белёсыми глазками? — догадался консультант.
— Очень точная характеристика!
От озера двинулись в обратный путь, но с остановками для съёмок, одна из которых стала бенефисом Степана Кузина.
Место, выбранное для эпизода, оказалось очень живописным: по равнине было разбросано множество огромных камней — красноватых, чёрно-синих, серо-зелёных — самых разных размеров и форм.
Между камнями пиротехники устроили «минное поле», заложив огромное число зарядов. Пыли и дыма от них должно было быть много, но по мощности они не превосходили новогодние петарды. Артистов, занятых в этой сцене без каскадёров, никто об этом предупреждать не стал, чтобы было интереснее.
