Ознакомительная версия.
И хотя вскоре Волк будет физически вполне способен стать отцом, он все же пару лет еще повременит искать себе подругу и заводить семью. Многие волки делают это лишь в возрасте трех лет, а то и старше. А пока им частенько приходится брать на себя функции няньки при своих младших братьях и сестрах, они заботятся о малышах, пока остальная стая охотится.
Поскольку у Волка узкая грудная клетка и длинные, стройные ноги, он может легко и довольно быстро бежать даже по глубокому снегу. Его широкие, мощные лапы внизу похожи на снегоступы, и он не проваливается, когда бежит по насту, а вот северные олени, пробивая наст своими острыми копытами, как раз проваливаются и легко могут стать добычей волков.
В этой книге действие происходит зимой, и шерсть у Волка теперь гораздо гуще, чем во время тех событий, которые описываются во второй книге, «Сердце Волка», а потому он и выглядит крупнее. Волчий мех имеет два слоя: короткий пушистый подшерсток, который отлично удерживает тепло и не дает холоду добираться до кожи, и длинную жесткую верхнюю шерсть, почти щетину, которая защищает от дождя, снега и колючего можжевельника. Именно благодаря своей великолепной зимней шубе Волк смог легко противостоять морозам Дальнего Севера и не так болезненно переносил холод, как Торак и Ренн.
А еще, в отличие от людей, Волк невероятно вынослив. Даже ходит он в два раза быстрее Торака (хотя порой он нарочно замедляет шаг, чтобы Торак от него не отставал), но вообще-то он по большей части предпочитает бежать рысцой: это очень красивый, плавный, летящий аллюр, и Волк может так бежать часами. И уж бежит он, разумеется, гораздо быстрее Торака.
Многие органы чувств у него также развиты гораздо лучше, чем у героя. Мы, правда, маловато знаем о волчьей способности чувствовать различные вкусы; известно, что их язык, как и человеческий, способен различать соленое, сладкое, горькое и кислое. Но мы не знаем, каковы для Волка на вкус, скажем, мясо, вода или кровь.
Считается, что зрение у волков примерно такое же, как у людей, хотя они, безусловно, лучше нас различают оттенки серого и хорошо видят в темноте. Они мгновенно реагируют на любое движение или перемещение предметов, что особенно полезно при охоте в Лесу. Ученые предполагают, что цветным зрением волки не обладают; во всяком случае, цвета они различают хуже, чем люди.
А вот слух у Волка значительно лучше, чем у Торака. Он способен слышать даже те звуки, которые для Торака слишком высоки и потому неуловимы. Крупные волчьи уши улавливают даже самые слабые шорохи. Этим отчасти объясняется неспособность Торака усвоить все тонкости волчьего языка. Он никогда не сможет ни до конца понять Волка, ни сам выразить свои чувства столь же ясно, как это делает настоящий волк, потому что ему не под силу ни издать, ни услышать те невероятно высокие поскуливания и посвистывания, которые способен слышать и издавать Волк.
Обоняние у Волка просто великолепное, оно значительно превосходит возможности Торака. Нам, разумеется, не известно в точности, насколько волчье обоняние превосходит человеческое, но, судя по количеству обонятельных рецепторов в длинном носу Волка, его возможности можно оценить, как в тысячу или даже в миллион раз превосходящие человеческие.
Как и все волки, Волк общается с помощью языка: это в высшей степени сложная система звуков, жестов и запахов. Торак, разумеется, знает об этом гораздо больше нас, но ученые, занимающиеся волками, а также простые любители природы тоже все время учатся, пытаясь разобраться в непростом волчьем языке.
Волк пользуется своим голосом не только для того, чтобы выть. Он способен издавать весьма разнообразные звуки и шумы, в том числе визг, ворчание, хрипы, поскуливание, рычание и злобный рык.
Для передачи всевозможной информации он также использует движение: от крупных жестов, вроде удара всем телом или покачивания на лапах, до более неприметных — подергивания глаз, носа, ушей, шерсти на загривке, лап, всего тела и хвоста.
Для общения Волк также использует свой запах, оставляя в нужных местах метки или же просто потершись о тот или иной предмет (или о Торака), причем он делает это так ловко, что даже Торак толком ничего заметить не успевает.
И разумеется, когда Волк хочет что-то сказать, он обычно пользуется не только определенным набором звуков, движений или запахов, но и сложной комбинацией всех этих способов обмена информацией, и эту комбинацию он меняет в зависимости от того, с кем именно в данный момент разговаривает и в каком настроении пребывает. Так, например, если он хочет улыбнуться Тораку, он может наклонить голову, прижать уши, приподнять и наморщить губы, завилять хвостом, но при этом будет еще и тонко поскуливать (или посвистывать), подталкивать его носом и легко, щекотно касаться языком его лица и рук, «целовать». И все это только для того, чтобы всего лишь сказать ему: «Здравствуй!»
Мишель Пейвер, 2006
Мир Торака отстает от нашего на шесть тысяч лет.
Он возник сразу после ледникового периода и существовал вплоть до наступления эры земледелия, когда всю Северо-Западную Европу еще покрывали сплошные леса.
Люди во времена Торака выглядели в точности, как и сегодняшние, но жили они по иным правилам и законам. Они не знали письма и колеса, не умели выплавлять металлы, но и не особенно во всем этом нуждались. Они и так прекрасно умели выживать в дикой природе. Они знали все о животных, деревьях, съедобных растениях и скалах своего родного Леса. И если им что-нибудь было нужно, они знали, где это найти или как это сделать.
Жили они маленькими племенами, которые часто перемещались с места на место. Некоторые оставались на стоянке лишь день-два, как, например, племя Волка. Другие могли прожить на одном месте целый месяц или даже целое лето, подобно племени Ворона или Ивы. Были и такие племена, которые круглый год жили на одном месте, например племя Тюленя. Так, некоторые из племен сменили место своего обитания со времени тех событий, что были описаны в «Сердце Волка».
Собирая материал для «Пожирателя Душ», я довольно долго жила в заснеженных лесах у подножия Карпатских гор, в Румынии. Мне повезло: я видела следы волков, оленей, рыси, барсука и многих других (медведи, правда, еще пребывали в состоянии спячки, так что их следов я не видела — к своему счастью, если честно). Я также не раз видела воронов на тушах мертвых животных, а мои провожатые рассказали мне, как притвориться мертвой или сделать фальшивую приманку, чтобы подманить этих птиц, самых умных на свете.
Чтобы побольше узнать о собачьих упряжках, я познакомилась с несколькими лайками-хаски — сперва в Финляндии, а затем и в Гренландии, где они меня катали. Мы совершали восхитительные (и промораживающие насквозь!) скоростные поездки по льду. Чтобы глубже проникнуть в обычаи и духовный мир племен Льда, я специально изучала традиционные искусства и умения инуитов (эскимосов), живущих в Гренландии и Северной Канаде. Я наблюдала за тем, как они охотятся, как строят свои жилища из снега, как шьют одежду из шкур. И испытала в Гренландии могущество ветра и ужас льдов, а также — во время одной незабываемой поездки — почувствовала близость смерти, когда невдалеке всего лишь промелькнул огромный белый медведь.
Кстати, желая поближе познакомиться с белыми медведями, я отправилась в Черчилль, это в Северной Канаде, и там днем и ночью наблюдала за тем, как медведи отдыхают и играют. Это огромная привилегия — столкнуться нос к носу с полярным медведем, встретиться взглядом с существом которого инуиты Северо-Западной Гренландии называют Великий Странник. Я думаю, меня всю жизнь будет преследовать взгляд этих страшных и в то же время невинных темных глаз.
Я хочу поблагодарить Кристофа Промбергера из Большого карпатского питомника хищников в Трансильвании за то, что он поделился со мной своими знаниями по выслеживанию зверей и чтению их следов, а также кое-что поведал мне об особенностях поведения волков и воронов. Я очень благодарна также жителям Черчилля, штат Манитоба, за ту помощь, которую они мне оказали, когда я стремилась непременно подобраться поближе к белым медведям, а также — жителям Восточной Гренландии за их гостеприимство, открытость и отличное чувство юмора. Большое спасибо сотрудникам государственного волчьего заказника Соединенного Королевства Великобритании, которые устроили мне поистине чудесные встречи с волками. Я благодарю также мистера Деррика Койла, старшего смотрителя воронов Тауэра, за то, что он поделился со мной своими поистине неисчерпаемыми знаниями относительно характеров некоторых августейших птиц. И, как всегда, я бы хотела поблагодарить своего агента Питера Кокса за его неиссякаемый энтузиазм и поддержку, а также своего замечательного издателя Фиону Кеннеди за богатое воображение, преданность и понимание.
Ознакомительная версия.
