— Интернационал — это про то, чтобы рабочие и крестьяне всех стран боролись вместе.
— Это, как на фронте, братание.
— Правильно, — снова сказал дядя Андрей. — Национальности разные, а задачи общие: вместе против буржуев. А знаешь, что Маркс сказал про рабочих?
Лёшка опять замотал головой.
— Рабочие — это могильщики капитализма. Так кто могильщики капитализма? — переспросил Зотов.
— Рабочие.
— Верно. Ну, ты и вправду настоящий марксист.
На следующий день Лёшка поманил Пашку Мельника и спросил:
— Что такое социализм?
Пашка смотрел на Лёшку глуповатыми глазами и не знал, что ответить.
— Э-эх, — произнёс мальчик. — Не знаешь. А кто такой Маркс?
И снова Пашка моргал глазами.
— Ну, а кто такие могильщики капиталистов? — не отставал Лёшка.
— Это те, что могилы роют, — выпалил Пашка.
— Правильно, — сказал Лёшка. — Ну, а кто для буржуев рыть будет?
— Как — кто? Кого наймут, тот и будет.
— Ничего-то ты не знаешь, — опять проговорил Лёшка. — Рабочие будут рыть. Наши, путиловские.
Пашка недоверчиво посмотрел на приятеля.
— Вот крест, — произнёс тот. — У дяди Андрея книга такая есть. Давай для генерала Дроздова могилу выроем, — предложил Лёшка.
Пашка прищурил глаза.
— Это чтобы с завода выгнал? — Перед директором Пашка трусил.
— Так теперь же рабочий контроль, — успокаивал Лёшка. — А потом всё равно рыть будут. Давай первыми.
Пашка наконец согласился. Достали лопаты. Стали спорить о месте. Выбрали за шрапнельным цехом, рядом с заводской свалкой.
Но тут про могилу узнал дядя Андрей.
— Ну, марксист, — усмехнулся он, глядя на Лёшку. — А говорил — понял. Да разве в вашу могилу капитализм упрячешь?!
— Так мы и ещё…
— Подожди. Не надо, — уже серьёзно сказал Зотов. — Вот поживёшь узнаешь, что значит быть могильщиком капитализма.
НАЧАЛОСЬ
В середине октября в Петрограде на тайной квартире состоялось заседание Центрального Комитета партии большевиков. Выступал Ленин. Владимир Ильич говорил, что за те месяцы, которые прошли после Февральской революции, народ окончательно убедился, что его обманули. Рабочие, крестьяне, солдаты не верят больше Временному правительству. Они готовы силой оружия прогнать капиталистов и помещиков и взять власть в свои руки. Ленин внёс предложение немедленно начать вооружённое восстание. Центральный Комитет принял предложение Ленина. Центром подготовки восстания стал Смольный, в помещении которого большевики организовали свой штаб.
И вот наступило утро 24 октября.
Лёшка пришёл на завод — и не узнал ни людей, ни завода. Завод клокотал, словно горная река.
— Становись! Равняйсь! — выстраивают командиры красногвардейские сотни: прибыл приказ вооружённым отрядам явиться к Смольному.
Красногвардейцы ушли. Ушёл и дядя Андрей со своим десятком.
— Пашка, — проговорил Лёшка. — Давай и мы к Смольному.
— Давай.
Бегут мальчишки по улицам, а рядом рабочие, солдаты, матросы. Кто с оружием, кто без оружия — все идут к Смольному. Тревожно, насторожённо разносится песня:
Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой вести готов.
А вслед за этими словами грозно, призывно, во всю силу:
Никто не даст нам избавленья:
Ни бог, ни царь и не герой.
Добьёмся мы освобожденья
Своею собственной рукой.
Бегут Лёшка и Пашка, замирают у мальчишек сердца, сжимаются в кулаки руки.
Примчались к Смольному — народу!
У входа поставлены пулемёты. Около здания — автомобили, мотоциклы, осёдланные лошади.
Здесь же, во дворе, раздают оружие. Горят костры. Толпятся, ожидая приказов, люди.
Ребята пытались пробраться в Смольный, но их не пустили.
— Да нам до своих, до путиловских, — полез было Пашка.
— Проваливай, — набросился на него дежурный солдат. — Нет здесь никаких путиловских. Были, да ушли.
— Куда ушли?
Солдат не знал.
Ребята попытались выяснить у других. Говорили, что ещё с утра путиловцы вместе с солдатами и красногвардейцами других районов ушли к Неве захватывать мосты.
Ребята помчались к Неве. Пока крутились у Смольного, свечерело.
Добрались к мостам в темноте. Глянули, а те уже в руках восставших. Всюду стоят революционные патрули.
Наконец у Дворцового моста ребята встретили одного из путиловских рабочих.
— Наши! — закричал Пашка.
Однако выяснилось, что рабочий оставлен здесь для охраны, а остальные ушли не то к Николаевскому, не то к Балтийскому вокзалу.
Ребята бросились к Николаевскому — он ближе. Угодили под самую стрельбу.
— Вы что здесь? — набросился на приятелей какой-то матрос.
— Нам дядю Андрея.
— Какого ещё дядю Андрея?
— Путиловца.
— Нет, тут не было путиловцев. Путиловцы на Балтийском.
Помчались к Балтийскому.
На перекрёстках больших улиц дежурят красногвардейцы. Темнота. Уличные фонари не светят. В районе Лермонтовского проспекта ребят окликнули:
— Стой! Кто идёт?
— Мы, — проговорил Пашка.
— Стой! Кто — мы? — Лязгнул затвор винтовки.
Ребята остановились.
— Бежим, — прошептал Пашка.
— Стой! — появилась высокая фигура с ружьём.
Человек оказался рабочим с фабрики «Скороход». Он сказал, что Балтийский вокзал уже занят революционными частями. Были здесь и путиловцы. А теперь ушли, но куда — он не знает.
Так и не разыскав путиловцев и дядю Андрея, ребята вернулись домой.
А революция шла полным ходом. К утру почти весь Петроград оказался в руках восставших. Были взяты почтамт, телеграф, телефонная станция, городская электростанция и другие важные здания города.
СЕКРЕТНОЕ, ВАЖНОЕ…
В эту ночь Зотов домой не вернулся. Не вернулся и утром.
Лёшка встал, умылся и помчался на завод. Но и здесь Зотова не оказалось. Встретил Пашку.
— Здорово.
— Здорово.
— Давай к Смольному.
— Давай.
Примчались к Смольному, разузнали новости. Революция побеждает. В руках у офицеров и юнкеров остался лишь Зимний дворец, в котором засело Временное правительство. На осаду дворца ушли солдаты и матросы, ушли и путиловцы. Бросились к Зимнему. Рядом с Дворцовой площадью под аркой Генерального штаба наконец разыскали Зотова. Слева матросы, справа солдаты Павловского полка, посередине путиловские красногвардейцы и дядя Андрей со своим десятком. Тут же Лёшкин учитель Авлов. Тут же и Зоя с санитарной сумкой через плечо.
— Подмога! Подмога! Ишь ты, ударный батальон, — увидев ребят, засмеялись рабочие.
— Вы откуда? — поразился дядя Андрей.
— Оттуда. — Лёшка показал рукой в сторону Смольного.
— Мы вчера вас весь вечер искали, — полез было Пашка, — к мостам бегали, на Николаевском были…
— На Николаевском?! — На лбу Зотова появилась суровая складка.
— Мы тоже хотим, — заявил Лёшка. — Нам бы винтовки…
Подошла Зоя. Стала бранить ребят. «Сейчас начнёт про грамматику и арифметику», — подумал Лёшка. Правда, про грамматику и арифметику на сей раз Зоя не вспомнила, однако заявила, чтобы ребята немедленно отправлялись домой. Старик Авлов грозно взглянул на приятелей и тоже сказал:
— Домой!
Но тут неожиданно дядя Андрей взял ребят под защиту.
— Зачем же домой?! — сказал. — Им и здесь дело найдётся. Найдётся? обратился он к Лёшке и Пашке.
Хороший дядя Андрей: понимает, что в этот день мальчишки не могут сидеть без дела, что и им вместе со всеми революцию делать хочется.
— Вот что, — сказал Зотов, — назначаю вас при себе посыльными. — Он вытащил из кармана кусок бумаги, что-то написал, свернул бумагу в пакетик, передал Лёшке. — Боевое задание. Секретное, — проговорил. — Важное. Бегите на завод, разыщите слесаря Терехова, знаете Терехова?
— Знаем.
— Отдайте бумагу и ждите его указаний. Ясно?
— Ясно.
Ребята помчались.
— Давай посмотрим, — предложил Пашка.
— Нельзя. Она же секретная.
— Так это для кого секретная. А нам можно.
— Нельзя, — решительно повторил Лёшка.
— Важное, должно быть, что-то, — не переставал думать о записке Пашка.
— А как же, — отвечал Лёшка. — Дядя Андрей по пустякам не пошлёт.
В цехе Терехова не оказалось. Бегают ребята, разыскивают Терехова, а завод словно воинская часть. Формируются новые отряды, создаются группы по доставке оружия и снарядов, снуют гружёные грузовики.
Наконец Терехов нашёлся. Развернул записку, а в ней сказано: «Николай, задержи ребят, не пускай в город».
— Что там? — не утерпел Пашка.
