— Мама, ни в коем случае! — сердито сказала Анжела. — Ни в коем случае не бери это на заметку!.. А то я обижусь!..
— Ничего, на обиженных воду возят!.. — бодро сказала на это Зинаида Иосифовна.
Анжела в ответ и в самом деле попыталась состроить обиженную гримаску, но я опять похлопал ей глазками, и гримаска у нее не получилась
— Не надо меня смешить, когда я пытаюсь сердиться!.. — возмущенно сказала она.
— А мне кажется, сердиться совсем ни к чему, если можно посмеяться! — сказала моя мама.
Все рассмеялись.
В общем, обстановка после исполнения моей сценки не просто разрядилась — она изменилась на все сто процентов. Теперь мы с Супрунковыми были если еще и не друзьями, то уже и не противниками.
Мишель сыграла свою роль! И поэтому я вышел из образа, и вновь сел на свое место, машинально расправив платье.
Анжела стрельнула в меня глазками и улыбнулась.
Когда я сел, мама принялась поправлять мне еще и банты в прическе.
Обе Супрунковы наблюдали за этим с большим вниманием, как будто, расправляя банты, мама совершала что–то очень важное.
Закончив с бантами, мама повернулась к Супрунковым и сказала:
— А у меня, между прочим, родилась идея!
— Идея?.. — дуэтом отозвались они.
— Да! И не просто идея, а идея праздничного платья для Анжелы!..
Обе Супрунковы посмотрели на маму с волнительным ожиданием.
— На таких детских балах очень много девочек бывает в образе принцесс. — начала объяснять мама. — То есть они надевают все такое пышное, воздушное, легкое, в кружевах и оборках. И часто бывает так, что платье видно, а девочку в нем — нет!..
— Как это?.. — удивилась Анжела.
— Ну, образ платья заслоняет образ личности! — пояснила мама. — Так тебе понятно?..
— Почти… — смущенно пробормотала Анжела.
— А уж если мастер берется сшить, точнее, создать наряд для конкретной личности, причем для конкретного события, то он должен выразить прежде всего эту личность, а не только предложить оригинальную разработку самого наряда! — с чувством сказала мама.
— И вы уже знаете, как выразить личность Анжелы?.. — с волнением спросила Зинаида Иосифовна.
— Мне кажется, да!..
Обе Супрунковы даже затаили дыхание
— Это должно быть что–то очень простое. — сказала мама. — И, одновременно, очень особенное!..
— И все?.. — почти разочарованно протянула Зинаида Иосифовна. — Это все?..
Мама вздохнула и развела руками.
— На самом деле это совсем даже не все! — заявила она. — На самом деле простое сделать очень трудно. Вот только словами тут не объяснишь. Надо показывать!..
— Показывать?..
— Да. Чтобы объяснить, что я имею в виду, я нарисую это! Изображу на бумаге.
— И… когда?..
— Ну, я думаю, через пару дней.
— А я думала, прямо сейчас!.. — разочарованно произнесла Анжела.
— Нет, милая, прямо сейчас я ничего рисовать не буду. — улыбнулась ей мама. — Потому что сначала я буду не рисовать, а черкать!
— И… Вы даже мерку не будете сегодня снимать?..
— Сегодня — нет. Сначала я должна показать вам свои эскизы. А мерку снять — не проблема!..
Анжела только вздохнула.
— Не переживай! — утешила ее мама. — Я работаю очень быстро.
Мы все немного помолчали.
— Ну ладно, — сказала мама. — Мы, пожалуй, пойдем!..
— Может быть, чаю?.. — нерешительно предложила Зинаида Иосифовна. — На дорожку?..
— В следующий раз!.. — сказала мама. — Я хочу побыстрее вернуться домой. У меня в голове уже начинается мелькание линий! И мне нужна бумага, чтобы их ухватить!
— Ой, вы только обязательно их ухватите!.. — закричала вдруг Анжела. — Обязательно!..
Мы с мамой встали и направились к выходу.
Уже открывая для нас двери, Зинаида Иосифовна вдруг сказала:
— Спасибо вам!
— За что?.. — искренне удивилась мама. — Я еще ничего не сделала!..
— Нет, сделали. И вы, и ваш потрясающий сын!..
— Что же?..
— Вы нас встряхнули!.. И как следует.
— Между прочим, это и правда очень красивое платье! — заметила Анжела, притрагиваясь руками к моему платью. — Я бы и сама такое с удовольствием надела!..
Мы все вновь рассмеялись.
— Да, вы нас встряхнули. — медленно повторила Зинаида Иосифовна. — И мне вдруг показалось, что мы сидим в этом доме, в этой квартире как в башне…
— Из слоновой кости?.. — задала странный вопрос мама.
— Что–то вроде этого. — кивнула Зинаида Иосифовна. — Но ведь нас никто не держит в этой башне!.. Кроме нас самих, конечно. И мы можем запросто выйти из нее, и отправиться куда–нибудь прогуляться!.. И не только в какое–нибудь кафе или парк, но и в наш старый двор!..
Анжела посмотрела на маму, открыв рот.
— Мама, ты на самом деле?.. — прошептала она. — На самом деле это говоришь?..
— Ну ты же слышишь меня! И вообще, мы целый год не были в нашем старом дворе. Интересно, как там все сейчас?..
— Тогда пойдем скорее! Пойдем скорее туда!.. — запрыгала на месте Анжела.
— Мне кажется, сегодня уже поздно. — произнесла Зинаида Иосифовна каким–то искушающим голосом, как будто она хотела сказать совсем не то, что говорила. — Уже темнеет!..
— И ничего не поздно, не поздно! И вообще, уже тепло, как летом, все дети во дворах!..
Мы с мамой переглянулись.
И, распрощавшись с Супрунковыми, отправились домой.
По дороге домой мы с мамой молчали, только переглядывались иногда с улыбкой.
Нам не нужно было разговаривать, чтобы обменяться мыслями и впечатлениями. Мы и так знали, о чем думал каждый.
Мама знала, что я думаю о несуществующей девочке, о Мишель, у которой обнаружилась удивительная сила воздействия на людей, существующих по–настоящему.
Это была сила смеха, который она умела вызывать.
То есть я думал о Мишель уже не как о придуманном и сыгранном образе, а как о совершенно самостоятельной личности. Пусть даже она и могла существовать только благодаря мне.
При этом она вовсе не была частью меня или, допустим, моей второй, скрытой во мне натурой. Она существовала совершенно отдельно.
Я вдруг спросил себя: откуда она явилась?.. Из какого пространства или места?.. Откуда вообще приходят все образы, которые до этого не существовали?..
Вот ведь загадка! И сколько не думай над ней, не разгадаешь ее, не найдешь правильного ответа.
Ну а мама, я точно знал, думала сейчас больше о настоящей девочке, об Анжеле, которая оказалась совсем не такой, какой выглядела в начале нашей встречи. Я знал, что Анжела очень понравилась маме, и что поэтому мамино вдохновение работало теперь на всю мощь, рождая прекрасные образы в маминой голове. Еще мама думала о Зинаиде Иосифовне, которая тоже оказалась намного лучше, чем выглядела в начале нашей встречи.
А может быть, это Мишель помогла проявиться лучшему в старшей Супрунковой?..
Вот какой вопрос мысленно задавала себе и мне мама, когда поглядывала на меня.
Впереди у нас будет еще много вопросов, подумал я вдруг.
И много ответов.
