— Какой рождественский подарок ты хотел бы получить? Как всегда, что-нибудь живое?
— Да, — ответил Каль-Колченожка, вздыхая, — что-нибудь живое. Но ничего живого мне никто никогда не дарит.
— Ну, это мы еще посмотрим! — сказала загадочно Анна Стина.
— Да, это мы еще посмотрим, — эхом повторила Малявка.
И девочки начали шептаться.
— А все-таки, что живое тебе хочется получить? — продолжала Анна Стина. — Например, кошку? Или собаку? А может быть, маленькую змейку?
Она старалась запутать Каля, чтобы он не догадался.
— Фу, зачем мне змея! — возмутился Каль. — А вот котенка или щенка…
Он мечтательно вздохнул. Ему давно хотелось, чтобы у него на одеяле лежал маленький теплый комочек. Тогда ему не пришлось бы все время быть одному.
— Может, тебе все-таки подарят маленькую змейку, — сказала Анна Стина.
И обе девочки захохотали так сильно, что чуть не подавились.
Но подумать только, до чего же вредная эта Снурра. День шел за днем, а котята все не появлялись. Анна Стина и Малявка пекли пряники, варили тянучки и вышивали крестом платок для мамы и все время ждали котят.
Ночью Снурра спала в мастерской маляра. Каждое утро она выходила оттуда и Анна Стина с Малявкой кормили ее завтраком. Но за два дня до сочельника Снурра вдруг исчезла. Девочки ждали ее напрасно. Снурра пришла только к ужину. Анна Стина толкнула Малявку в бок и показала большим пальцем на Снурру. Малявка ничего не поняла.
— Все ясно, — прошептала Анна Стина.
И тут Малявка заметила, что Снурра выглядит совсем по-другому. А это означало, что у нее родились котята. Малявка так обрадовалась, что пролила на скатерть немножко черничного киселя.
Но обрадовались сестры слишком рано. Ясно было, что Снурра принесла котят. Но куда она их дела? Это была умная кошачья мама, она знала, что нужно подождать несколько дней, прежде чем Анна Стина и Малявка начнут нещадно тискать ее детей. Ах, откуда ей было знать, как важно им было получить ее котят до сочельника!
— Мы ее перехитрим, — сказала Анна Стина.
И девочки принялись караулить Снурру. А кошка не торопилась. Поев, она улеглась возле кухонной плиты и весело замурлыкала. Первые десять минут Анна Стина и Малявка терпеливо сидели рядом с ней. Еще десять минут они играли с куклами, поглядывая то и дело на Снурру. Потом пришла мама и спросила девочек, не хотят ли они ей помочь: снять ножом меренги с противня. Они, конечно, с радостью согласились. Ведь ломаные меренги им разрешалось съесть. Но вот меренги были сняты, а Снурра все не появлялась.
— Я просто лопну от злости, — сказала Анна Стина.
И они побежали в мастерскую искать котят. Но там они даже хвоста Снурры не увидели! Сёдерквист, папин помощник, стоял и малевал красивые розы на дверцах шкафа. Малявка спросила его, не видал ли он Снурру. Нет, ответил Сёдерквист, малюя красивую загогулину, никаких кошек он не видел.
Так где же ее искать? В сарае? Или в прачечной? Нет, кошки и след простыл.
Недовольная Анна Стина уселась читать библейские истории. Но Малявка не желала так легко сдаваться. Подумать только, а вдруг она сама найдет котят! Она нахмурила брови и стала думать. Где ей еще искать? Она поднялась на чердак мастерской. Лезть туда по крутой лесенке было для крошки Малявки делом опасным. Здесь стояли пустые ящики, картонные коробки, валялись палочки и доски. А на куче стружек уютно разлеглась Снурра с тремя черными котятами.
— Как мы их назовем? — спросила Малявка чуть позднее, когда она и Анна Стина, торжествуя, притащили котят в кухню.
Анна Стина бросила взгляд на страницу книжки, которую только что читала.
— Садрак, Месхак и Абеднего, вот как мы их назовем. Как тех троих в горящей печи.[9] Этот вот, с белым пятнышком на лбу, будет Садрак. Он самый хорошенький. Мы подарим его Калю-Колченожке.
— Значит, у него будет наконец что-то живое! — мечтательно сказала Малявка.
Каль-Колченожка сидел один почти весь сочельник. Его мама должна была прийти только поздно вечером. Начало смеркаться, Каль собирался уже было зажечь свет. И тут послышался знакомый топот ног по лестнице.
— Вот идут ангелочки меня повеселить, — сказал сам себе Каль и с надеждой поглядел на дверь.
И в самом деле в дверях показались два ангелочка. Ведь только у ангелов бывают такие сияющие глаза и круглые, румяные щеки.
— Вот тебе что-то живое! — с восторгом крикнула Малявка и протянула ему корзинку.
— Открой ее! — воскликнула Анна Стина. — Не бойся, там не змея.
Каль-Колченожка, мечтавший о чем-нибудь «живом», радостно прижал к груди маленького черного Садрака. Теперь ему не придется лежать в полном одиночестве.
Мама терпеливо объяснила своим девочкам, что нельзя держать в доме так много кошек. И теперь в саду маляра под вишней стоит маленький белый крестик. А на нем химическим карандашом довольно криво нацарапано: «Здесь покоятся Месхак и Абеднего, оплакиваемые Анной Стиной, Малявкой и многими другими кошками».
Кто выше!
Перевод Л. Брауде
— Эй ты, мелочь пузатая! Мелочь!!
Резко, протяжно и ликующе пронзил этот крик вечернюю тишину.
Тот, кто, очевидно, и был мелочью пузатой, поднялся на грядке с клубникой и стал внимательно всматриваться в соседний сад. Но враг не показывался. Зато снова прозвучало как вызов:
— Э-эй, ты, мелочь пузатая!
Тогда тот, кто был на грядке с клубникой, разозлился всерьез.
— Иди сюда, ты — трусишка! — воскликнул он. — Иди сюда и скажи мне это в лицо… Слабо?
Белокурая голова с быстротой молнии вынырнула из густой листвы вяза, росшего возле соседнего забора.
— А вот и не слабо! — откликнулся белокурый и вызывающе плюнул через забор. — А вот и не слабо! Мелочь пузатая!!
По всему селению пронеслось, словно лесной пожар: Альбин и Стиг снова принялись за свое! И несколько мгновений спустя все окрестные мальчишки уже стояли в напряженном ожидании на дороге.
Да, Альбин и Стиг снова принялись за свое. Они занимались этим каждый вечер. Они занимались этим давным-давно. Они соперничали. Соперничали почти целых девять лет. То есть с тех самых пор, когда лежали в колыбельках.
— Подумать только, у Стига уже вырос первый зуб, — гордо сказала мама Стига маме Альбина, когда мальчикам было по шесть месяцев. После чего мама Альбина пошла домой и сунула указательный палец в ротик Альбина. Но нащупала лишь мягкую, беззубую десну.
— Подумать только, Стиг уже может стоять, если только есть за что держаться, — сказала несколько месяцев спустя мама Стига маме Альбина.
Мама Альбина пошла домой, вытащила его из колыбели и поставила возле дивана на кухне. Но маленькие кривые ножки Альбина подогнулись и он с криком рухнул на пол.
— Подумать только, Стиг ходит уже так хорошо, что впору маршировать, — еще несколько месяцев спустя сказала мама Стига.
Тогда мама Альбина ринулась со своим мальчиком к доктору, чтобы узнать, не болен ли чем-нибудь крошка Альбин.
Конечно же, он ничем не был болен.
— Все дети начинают ходить в разное время, — сказал доктор.
Но вот настал праздник и на улице мамы Альбина.
— Подумать только, Альбин говорит уже «прогноз погоды», хотя ему не больше двух лет, — сказала она маме Стига.
— Скажи «прогноз погоды», — решительно велела та сыну.
— Де-де, — сказал Стиг.
Это означало «дедушка» и было совсем не то же самое, что «прогноз погоды».
Мало-помалу Альбин и Стиг начали ходить в школу. Они сидели на одной парте и, собственно говоря, должны бы стать лучшими друзьями. Но о какой дружбе может идти речь, когда они все время состязались друг с другом. И оба старались во что бы то ни стало переплюнуть друг друга, потому что так уж повелось с тех самых пор, когда они были совсем маленькими. До чего же трудно им жилось! Если учительница ставила Альбину «хорошо» по арифметике, то Стиг свирепствовал, точно лев. Он сидел дома и считал, считал без конца, пока глаза не вылезали у него на лоб. А если Стиг отличался в гимнастике, пройдя на руках вокруг школьного двора, то Альбин потом полдня надрывался за скотным двором, повторяя этот трюк.
То, что Альбин сидел теперь на дереве и кричал «мелочь пузатая» Стигу, было вызвано тем, что Стиг в тот же самый день прыгнул на пять сантиметров выше Альбина во время состязания, устроенного окрестными мальчишками на лугу, у церкви. Это раздосадовало Альбина и задело его до самой глубины души; и самое меньшее, что он мог сделать, это кричать: «мелочь пузатая».
Стиг гневно взглянул вверх на вяз и сказал:
— Тебе бы лучше потренироваться в прыжках в высоту, чем сидеть на дереве и обзывать старших.
Старшим был не кто иной, как Стиг. Он родился на два дня раньше Альбина.
— Плевать мне на прыжки в высоту, — сказал Альбин. — По крайней мере, прыжки в высоту снизу вверх. Но держу пари, что переплюну тебя в прыжках сверху вниз. Я не побоюсь спрыгнуть вниз с этой ветки, а тебе слабо!
