Ознакомительная версия.
Морда Гиены, уставившейся на колючий куст, – это надо было видеть.
– О нет, Африка, козочка, да прямо у меня под носом, да еще Абиссинская Голубка! Такое искушение, нет, это свинство с твоей стороны!
У нее так текли слюни, что между лапами можно было бы выращивать цветы.
Африка потрепал ее по голове:
– На обратном пути принесу тебе объедки Старого Льва. Львы, они, как богачи, всегда что-нибудь оставляют.
Гепард, которому не нравился запах Гиены, хмурился.
– Пастух, тебе не следовало бы разговаривать с «этой».
– Я со всеми разговариваю.
– И зря. Я «этой» не доверяю.
Стадо двинулось дальше.
Гепард последний раз с презрением оглянулся на Гиену и сказал:
– Ну да неважно: пока я жив, никто не сожрет ни одну из твоих коз.
Вот. Время шло. Стадо благоденствовало. Козий Царь спал спокойно. Все были довольны, в том числе и Гиена, досыта наедавшаяся львиными объедками. Она даже уверяла, что остается возле колючих кустов лишь для того, чтоб лично охранять Абиссинских Голубок. Гепард покачивал головой и закатывал глаза.
– Да правда же! – стояла на своем Гиена. – И случись что с Голубками, я первая дам тебе знать, Пастух!
В Серой Африке все знали маленького пастуха. Всенародная известность. Вечером, когда Африка разжигал костер, к нему, не заставляя себя долго ждать, крались черные тени. Это были не воры. Не голодные звери. Это была толпа людей и зверей, сходившихся послушать, как рассказывает Африка, маленький пастух Козьего Царя. Он рассказывал им про другую Африку, Желтую Африку. Он пересказывал им сны дромадера Кастрюлика, так таинственно исчезнувшего. Но рассказывал он и про Серую Африку, которую знал лучше, чем они, хоть родом был не отсюда.
– Хорошо рассказывает, а?
– Правда, хорошо рассказывает?
– Да, вот уж рассказывает так рассказывает!
И на заре, когда все расходились восвояси, каждому казалось, что они все еще вместе.
Однажды Серая Горилла Саванн перебила рассказчика:
– Слушай, Пастух, а ты знаешь, что есть еще другая Африка – Зеленая Африка, где повсюду деревья, высокие и пышные, как облака? У меня там есть родич, здоровенный детина с заостренной башкой!
Зеленая Африка? Не очень-то верилось. Но Серой Горилле Саванн мало кто решался возражать…
Странная штука жизнь… Вот вам говорят про что-то, о чем вы не имели ни малейшего понятия, про что-то такое, что и вообразить невозможно, во что трудно поверить, и вот, едва вам про это сказали, вы сами с этим сталкиваетесь. Зеленая Африка… Скоро, скоро мальчику предстояло с ней познакомиться, с этой Зеленой Африкой!
Это случилось однажды ночью. Африка рассказывал. Звери слушали, как вдруг Гепард прошипел:
– Тс-с-с!
До них донесся далекий, очень далекий хохот Гиены. Но какой-то необычный. Хохот ярости…
– Что-то случилось с Абиссинскими Голубками!
Гепард вскочил на ноги.
– Беги! Пастух, подтягивайся туда со стадом.
И добавил, прежде чем исчезнуть:
– Говорил я тебе, не доверяй «этой»!
Когда на рассвете Африка добрался до колючих кустов, сердце у него упало. В кустах никого не было! Гиена исчезла. Гепард тоже. Кругом следы борьбы… И никто, разумеется, ничего не знал. Козий Царь чуть не умер.
– Моя Абиссинская Голубка! Самая красивая! Самая нежная! Перл моих очей! Самая редкостная! Вот оно каково – якшаться с гепардами! Они ее съели! Прочь с глаз моих, пастух, будь ты проклят, ты и твоя затея с колючими кустами! Прочь! Убирайся, пока я тебя не придушил!
Остаться в Серой Африке? Невозможно. Слишком горько. Вернуться в Желтую Африку? Без Кастрюлика? Нет. Мальчик вспомнил слова Серой Гориллы Саванн: «Зеленая Африка. У меня там есть родич…»
* * *
– А как ты оплатишь дорогу? – спросил его шофер.
– Буду мыть твой грузовик, – сказал Африка.
– Чего его мыть, был бы мотор.
– Буду готовить тебе еду.
– Чего ее готовить, вот моя еда.
Шофер показал свои припасы – черствые лепешки и сыр.
– Буду рассказывать всякие истории.
– Ладно, я люблю, когда рассказывают. И сон разгоняет. Садись. Если истории будут скучные, выкину тебя в окошко.
Вот. Так он покинул Серую Африку. Шофер вел машину (слишком быстро), а мальчик рассказывал. Но, рассказывая, он думал о другом. «Что все-таки случилось с козочкой, Гепардом и Гиеной? „Неужели я так и буду терять всех своих друзей одного за другим? Может быть, я приношу несчастье?“
Вставало солнце. И закатывалось. Унылый путь. Долгий путь. Очень долгий. Очень жаркий. Очень плоский.
Грузовик был, скорее, похож на маленький автобус, все составные части которого болтались и дребезжали. В него подсаживались все новые пассажиры. Шофер брал с них плату. Высокую. («У меня тут есть мальчик, вот уж рассказывает!») Пассажиров набилось много. Слишком много. Африка сказал шоферу:
– Твоя машина перегружена, шофер, и ты слишком гонишь…
– Заткнись и рассказывай!
Африка рассказывал. День и ночь. Ночью он видел только глаза, и глаза слушали.
И однажды утром у всех вырвался один огромный крик. Там, далеко, за морем сухой растрескавшейся земли показались зеленые барашки Тропического Леса.
Зеленая Африка! Серая Горилла Саванн не обманула.
Все припали к окнам, вопя от радости. Шофер еще поддал газу. На полной скорости они влетели в лес. И, естественно, на одном из виражей между гигантскими папоротниками автобус не вписался в поворот и перевернулся. Железный гром и рев обезумевшего мотора.
Последнее, что увидел Африка перед тем, как потерять сознание, – автобус, крутящий в воздухе искореженными колесами, словно старый жук, упавший навзничь.
– М'ма Биа, М'ма Биа, он приходит в себя!
– А как же иначе, когда я его выхаживала.
– И все-таки так быстро, ни за что бы не поверил…
– П'па Биа, старая твоя голова, сколько лет я лечу людей?
– С тех пор как маленькой была, лет уж пятьдесят!
– Сколько было таких, что не выздоровели, П'па Биа, ну-ка, скажи?
– Не было таких, все выздоравливали. Всякий раз, прямо чудо…
– И никакое не чудо, а Добрая Рука М'ма Биа!
– И все-таки этот – этот, я думал, помрет…
– Тоже мне удумал, старая твоя голова, этот-то крепче всех, ему жить сто лет!
Уже довольно давно Африка слышал сквозь сон это перешептывание и тихие смешки. Он открыл глаза.
– М'ма Биа, он открыл глаза!
– Сама вижу, что открыл. Ну-ка, дай кокосовое молоко.
Африка выпил. Жидкость была прохладная, бархатистая, сладкая, чуть кисловатая. Ему понравилось.
– Похоже, ему нравится.
– П'па Биа, я вижу, что ему нравится, вон, весь орех выпил.
Африка снова заснул.
Когда он проснулся во второй раз, в доме никого не было. Однако он услышал чей-то голос:
– Эй ты, привет.
Голос, высокий, металлический, немного гнусавый, принадлежал странной птице, бледно-голубой с красным хвостом и с клювом, которым впору колоть орехи. Птица сидела на глиняном кувшине.
– Привет, – ответил Африка, – ты кто?
– Я попугай, а ты?
– Я был пастухом. А раньше – торговцем. Ну, почти…
– Правда? – сказал попугай. – Прямо как П'па Биа. И кончишь, наверно, как он, земледельцем.
– А можно мне выйти? – спросил Африка.
– Если ноги тебя держат, кто ж тебе мешает?
Африка встал на ноги с величайшей осторожностью. Совершенно излишней: он был здоров. Как будто вся жизнь, которую он потерял из-за несчастного случая, была возвращена ему, пока он спал. И с криком радости он выбежал из дома. Но крик этот превратился в вопль ужаса. Дом стоял на высоких сваях, и он вылетел в пустоту. Африка зажмурился в ожидании удара. Но произошло нечто другое. Две огромные руки неимоверной силы подхватили его на лету, и он оказался прижатым к груди, такой же широкой, мохнатой и теплой, как огромное ложе Козьего Царя. Потом грянул смех, такой оглушительный, что все птицы, сколько их было в лесу, разом взлетели.
– П'па Биа, ты бы потише все-таки!
– Сиеста же, что за безобразие!
Весь лес бурно возмущался.
– М'ма Биа, вот он, смотри, совсем здоров!
П'па Биа поднимал Африку на вытянутой руке, показывая его маленькой-маленькой старушке, которая выходила из лесной чащи.
– И нечего так шуметь, П'па Биа, я и так вижу, что он здоров.
Глаза у Африки стали совсем круглыми. Следом за старушкой шла гигантская черная Горилла с заостренной головой. Горилла несла большую корзину розовой папайи, вкуснейшего и целебнейшего из плодов.
– Странное дело, – сказала Горилла, – П'па Биа все никак не усвоит, у тебя выздоравливают все.
– Молчи, глупый зверь, – отвечала М'ма Биа, – это он прикидывается удивленным, чтоб сделать мне приятное.
– А, вот оно что… – сказала Горилла.
Дом П'па Биа и М'ма Биа стоял на своих четырех ногах посреди зеленой-презеленой поляны.
– А зачем сваи? – спросил Африка.
– Чтоб змеи не залезли, мой маленький.
Ознакомительная версия.
