Ознакомительная версия.
Муми-мама медленно подошла к двери и заглянула внутрь. Маяк был пуст, как ствол гнилого дерева, снизу доверху тянулась гулкая винтовая лестница. С огромным усилием ступеньки карабкались все выше и выше по сужающейся спирали, скрипя и постанывая под ногами Муми-папы. Немного дневного света просачивалось через дыры в толстых стенах, и в каждой дыре виднелся силуэт большой неподвижной птицы. Птицы глазели на них сверху вниз.
— Не забывай, что сейчас пасмурно, — прошептал Муми-тролль. — Ты же знаешь, все выглядит мрачновато, если не светит солнце.
— Конечно, — сказала Муми-мама. Она переступила через порог и остановилась. Внутри было очень холодно и сыро. Земля между лужами была темной и мокрой, и на полу лежало несколько дощечек, чтобы добраться до лестницы. Муми-мама медлила.
— Взгляни! — сказал Муми-тролль. — У меня для тебя что-то есть.
Муми-мама взяла серебряную подкову и долго глядела на нее.
— Как красиво! — сказала она. — Чудесный подарок! Я и не знала, что существуют такие маленькие лошади…
— Пойдем, мама, — позвал Муми-тролль. — Заходи, и мы побежим на самый верх!
* * *
Муми-папа стоял наверху в дверном проеме, на нем была новая шляпа с мягкими висячими полями и мятым верхом.
— Что ты об этом думаешь? — спросил он. — Я нашел шляпу внутри. Она, должно быть, принадлежала смотрителю маяка. Входи же! Входи! Здесь все совершенно такое, как я себе представлял.
Это была большая круглая комната с низким потолком и четырьмя окнами. Посередине располагался некрашеный стол и несколько пустых ящиков. Возле камина стояли кровать и маленькая тумбочка. Железная лестница вела к люку в потолке.
— Там наверху свет, — пояснил Муми-папа, — я зажгу его сегодня вечером. Разве это не здорово — иметь белые стены? Комната кажется такой большой и свежей. Если ты выглянешь в окно, то увидишь то же самое — пространство, свежий воздух, свободу!
Он взглянул на Муми-маму, которая начала смеяться:
— Ты абсолютно прав! Воздуха здесь невероятно много!
— Кто-то здесь по-настоящему сошел с ума, — заметила Малышка Мю. Пол был покрыт осколками стекла, а над ними на белой стене расплылось масляное пятно, потеки от него сбежали книзу и образовали на полу лужу.
— Хотела бы я знать, кто это разбил свою лампу, сказала Муми-мама, подымая бронзовую ламповую ручку, которая закатилась под стол, — и сидел потом в темноте.
Она провела лапой по поверхности стола, покрытой сотнями, а может и тысячами крохотных зарубок — шесть в ряд, а седьмая, перечеркивающая их. Семь… В неделе семь дней. Неделя за неделей все то же самое, кроме одной, в которой было пять зарубок. Муми-мама продолжала свое исследование. Она рассматривала чашки и кастрюли, читала надписи на пустых коробках: изюм из Малаги, виски из Шотландии, обыкновенные финские сухари; она подняла одеяло на кровати и увидела, что под ним еще есть простыни, но в тумбочку она не заглядывала.
Остальные смотрели на нее настороженно. Наконец Муми-папа спросил:
— Ну что?
— Он, наверное, был очень одинок, — отозвалась Муми-мама.
— Да, но что ты думаешь об этом?
— Я думаю, здесь очень уютно, — сказала Муми-мама. — Мы можем жить все вместе в одной комнате.
— Ну да, конечно! — воскликнул Муми-папа. — Я соберу бревна на берегу и сделаю кровати. Я построю дорожку и пристань — столько всего надо сделать… Но сначала мы должны внести внутрь наш багаж на случай, если пойдет дождь. Нет, нет, не ты дорогая. Ты должна расслабиться и почувствовать себя дома.
Малышка Мю обернулась на пороге и сказала:
— Я буду спать снаружи. Мне не нужна кровать. Кровати это глупость.
— Хорошо, дорогая, — сказала Муми-мама. — Ты можешь зайти внутрь, если пойдет дождь.
Когда Муми-мама осталась одна, она повесила серебряную подкову на гвоздь над дверью. Потом подошла к окну и выглянула. Она переходила от одного окна к другому. Везде море, ничего, кроме моря и воробьиных криков. Большой земли совсем не было видно. На последнем окне она нашла нестираемый карандаш, кусочки шпагата и иглу для починки сетей. Она начала рассеянно рисовать на окне маленький цветок, аккуратно затеняя листья, но не думая ни о чем определенном.
* * *
Муми-папа стоял на камине, сунув голову в трубу.
— Там птичье гнездо, — закричал он. — Поэтому он не горит.
— А птицы там есть? — спросила Муми-мама.
Муми-папа был довольно черным, когда вылез из камина.
— Какая-нибудь бедная маленькая лысуха, я полагаю, сказал он. — Но ее нет дома. Она, наверное, полетела на юг.
— Но она вернется весной! — воскликнул Муми-тролль. — И она должна найти свое гнездо, когда она прилетит домой. Мы можем готовить на дворе.
— Что? Всю оставшуюся жизнь? — удивилась Малышка Мю.
— Ну, мы можем убрать гнездо через некоторое время, пробормотал Муми-тролль.
— Ха! Типично! — фыркнула Малышка Мю. — Ты считаешь, лысуху волнует, убрали ли гнездо сразу или через некоторое время? Ты говоришь это только для того, чтобы вышвырнуть ее со спокойной совестью.
— Мы действительно будем есть снаружи всю оставшуюся жизнь? — спросил Муми-папа в изумлении. Все посмотрели на Муми-маму.
— Вытащи гнездо, — сказала она. — Мы можем повесить его за окном. Иногда тролли важнее лысух.
* * *
Муми-мама задвинула грязную посуду под кровать, чтобы прибрать комнату, а потом вышла на поиски почвы.
Она остановилась у ступеней маяка, чтобы плеснуть немного морской воды на розовые кусты. Они все еще ждали в своих коробках с землей из дома. Сад должен быть посажен с подветренной стороны и находиться как можно ближе к маяку, там, где солнце было бы почти весь день. Но прежде всего саду нужно много глубокой, богатой почвы.
Муми-мама искала и искала. Она прошла вдоль скалы, где стоял маяк, через вереск по направлению к мхам, через осиновую чащу, она брела по теплой торфянистой земле, но хорошей почвы все не было.
Никогда прежде она не видела столько камней. За группой осин не было ничего, кроме целой пустыни круглых серых камней. Посередине кто-то вынул несколько камней, так что образовалась дыра. Муми-мама подошла и заглянула в нее, но там были только камни — такие же круглые и серые. Она гадала, что искал здесь смотритель маяка. Наверное, ничего определенного. Может, он делал это просто для развлечения. Он вынимал один камень за другим, но они скатывались обратно, и он устал от всего этого и ушел.
Муми-мама направилась к песчаному берегу. И здесь она наконец нашла почву. Темная полоса плодородной земли протянулась вдоль береговой линии под ольховыми кустами. Мощные зеленые растения росли между камнями, их оживляли золотые и фиолетовые пятна — неожиданная роскошь.
Муми-мама погрузила лапы в почву и почувствовала, что она наполнена миллионами растущих корней, которые нельзя беспокоить. Но это не имело значения: в конце концов здесь есть почва. Только сейчас Муми-мама впервые осознала, что остров настоящий.
Она окликнула Муми-папу, который собирал куски дерева в водорослях, побежала к нему, передник ее развевался на ветру, и закричала:
— Я нашла почву! Я нашла почву!
Муми-папа посмотрел на нее.
— Привет! — сказал он. — Что ты думаешь о моем острове?
— Он не похож ни на что в мире! — с энтузиазмом заверила его Муми-мама. — Почва на берегу, вместо того, чтобы быть где-нибудь в середине острова!
— Я объясню тебе, — сказал Муми-папа. — Ты всегда должна спрашивать меня, если что-нибудь не понимаешь — я знаю все, связанное с морем. Так вот: то, что ты нашла — это водоросли, выброшенные волнами. Со временем они становятся почвой, настоящей почвой. Ты не знала этого. — Муми-папа засмеялся и протянул лапы, словно отдавая ей все водоросли в мире.
Муми-мама начала собирать водоросли. Она носила их весь день и складывала в трещину в скале. Со временем у нее будет кусочек сада. У водорослей был такой же теплый и темный цвет, как земля там, дома, и еще свой собственный пурпурный и рыжеватый оттенок.
Муми-мама была спокойна и счастлива. Она мечтала о морковке, редиске, картошке, о том, как они толстеют и округляются в теплой почве. Она видела зеленые листья, появляющиеся на свет сильными и здоровыми пучками. Она видела растения, колышущиеся на ветру на фоне голубого моря, сгибающиеся под тяжестью помидор, гороха и фасоли, чтобы у семьи было еда. Она знала, что ничего не сбудется до следующего лета, но это не имело значения. У нее было о чем мечтать. И в глубине души больше всего она мечтала о яблоне.
День подходил к концу.
Стук молотка в маяке давно прекратился, и воробьи притихли. Муми-мама насвистывала сама себе, идя домой через вереск с охапкой дощечек. Муми-папа сделал для нее перила, чтобы она могла держаться, и, кроме того, перед дверью стояли две маленькие кровати. Тут же стоял бочонок, который он нашел в море. Он был почти целый и, похоже, когда-то был зеленым.
Ознакомительная версия.
