алюминию (лёгкий!), но не хотел рисковать (жаль, что такой хрупкий).
Оставшиеся объекты были допрошены с пристрастием.
– Докажите, что вы этого заслуживаете! – рычал Барсук. – Зачем вы нужны? Сколько у вас функций? Больше одной? Две? Три?
Если объект соответствовал требованиям, Барсук взвешивал его на весах. Он оставил бандану (носовой платок, прихватка, шляпа. Вес? 14 граммов). Он поразмыслил над преимуществами фонарика «Могучее пламя Х34» (Нет необходимости! Я вижу в темноте! А затем: Но весит всего 60 граммов! Дополнительная подсветка может пригодиться.) Он решил взять фонарик, но оставить дома расчёску (А когти мне на что?). Потом Барсук уложил всё в свой рюкзак «Раз-два-взяли», чтобы понять, как оно помещается.
Барсук закрыл клапан и пристегнул его. Помещается! Но смогу ли я его поднять? С фырканьем Барсук подлез под лямки, защёлкнул поясной и грудной ремни, затянул их потуже и наклонился. В рюкзаке что-то сдвинулось. Холстина заскрипела. Он сделал шаг, другой… И вдруг Барсук присел на корточки, встал, подпрыгнул на одной задней лапе, подпрыгнул на другой и хлопнул передними лапами.
– ДА! – пусть его рюкзак «Раз-два-взяли» мятый, драный и перекошенный, но он снова и снова доказывал свою незаменимость. – Старый добрый «Раз-два»!
Чтобы отметить успех, Барсук освободился от рюкзака и взял укулеле. Камнепоход без укулеле? Немыслимо! Укулеле совершенно необходимо!
И Барсук пробежал коготками по струнам.
Биииинь… линь… линь… бзынь!
Барсук поморщился и подкрутил колок, продолжая пощипывать струну.
Бзынь… бинь… бам… динь.
Он кивнул и стал наигрывать. Диииинь… динннь… дилинннь!
Зазвучала песня. «Эоны» – эту песню Барсук написал сам. В ней пелось об истории Земли в большие промежутки времени. Такие промежутки назывались «эоны». Мелодично и геологично!
Барсук закрыл глаза и начал с завывания («Аааа-ааооооОООУ») и грохочущего аккорда С7.
Песня звучала так:
«
БОЛЬШОЙ (D7!) ГИГАНТСКИЙ (D7!) ВЗРЫВ (D7!) (D7!) Катархейский эон: С днём рождения, Земля! Вулканы. Моря кислоты. Берегись метеоритов. (E7) Архейский эон: Летопись камня началась! И наконец – бактерия, бактерия, бактерия! (F7) Протерозой: Черви, медузы и Земля-снежок. Черви, медузы и Земля-снежок. (G7) Фанерозой: Гляди-ка, ракушки! Ты видал ракушки раньше? Нет! Жизнь развивается, такая разнообразная, взрыв – БАМ (G7!) – жизни. Эра динозавров – ПАДЕНИЕ (G7!) метеорита – эра млекопитающих».
Переборы на аккордах A, G и D завершали первый куплет, давая Барсуку собрать силы перед вторым. Второй куплет разбивал Фанерозойский эон на эры и периоды. «Взрыв жизни» был весьма продолжительным. Требовалась выносливость.
Ещё один грохочущий C7! Барсук втянул воздух, открыл рот, чтобы запеть, и…
– Это что, песня? – услышал он.
Барсук открыл глаза. Перед ним стоял Скунс. В барсучьей камнекомнате. Снова.
Скунс разглядел выражение мордочки Барсука и указал на дверь.
– Момент всё ещё не прояснён. Никакого знака нет. Ты не кричал КАМЕНЬ или МИНЕРАЛ. И потом, я услышал укулеле, – он склонился к Барсуку. – Кто такой Эван?
Барсук застонал.
– Эон – не Эван. Отрезок геологического времени.
– А. Хорошо. – Скунс почесал за ухом и посмотрел на захламлённую часть чердака. – Тут в ванне есть кое-что нужное для нашего камнепохода. Ты не против?
Барсук был не против.
Скунс нырнул в ванну и вынырнул с треуголкой в лапке.
Барсук моргнул.
Скунс согнул шляпу.
– Три угла! Вовсе не у каждой шляпы найдутся три угла.
Скунс сунул треуголку подмышку и вышел за дверь.
Утро пятницы началось с ты-ДЫЩ! и яркой вспышки молнии. Барсук вынес свой упакованный
«Раз-два-взяли» на заднее крыльцо и прислонил его к стене из красного кирпича.
