— Мы тогда не могли приехать: я была на четвертом курсе экономического, а в вашем городе такого института нет, и Витя ждал меня, пока я закончу учёбу. Денег у нас тогда было мало, вот он и вертелся, зарабатывая и на себя, и на меня. А потом, на последнем курсе, я уже ждала Таюшу. И меня прямо с госэкзаменов увезли в роддом. Всё шутили: «Диплом в руки и дочку на руки!» Таюша родилась всего два четыреста и слабенькая, всё-таки сказалось моё нервное напряжение. Потом она часто болела, и мы не рискнули везти ребёнка в другой город, думали, пусть подрастёт. А когда Таюше исполнилось десять месяцев, Витю забрали на военную службу. И отправили в горячую точку… А когда Таюше стукнуло два годика, пришло извещение, что Витя пропал без вести… — И Таюшкина мама замолкла, не в состоянии унять бегущие по щекам слёзы.
Гости сидели притихшие. Каждый думал в эту минуту, что вот она, эта встреча, состоялась таки, да не так, как представлялось, каждый представлял эту встречу на свой лад, но, конечно, уж не такой.
— Таюша, пойдём, приготовим что-нибудь, нельзя же гостей слезами угощать, — обратилась мама к Таюшке.
— Да ладно, Света, пусть она сидит, мы тебе сами поможем, — сказала тётя Люда, и гости сразу же зашевелились, прошли на кухню, затащили туда пакеты, полные провизии, и в одну минуту на столе выросла целая гора всякой всячины.
— А это, Таюшка, тебе. — И дядя Коля подал Таюшке большую коробку, в которой покоилась богато разодетая кукла, похожая на Маришкину красавицу, из-за которой во дворе произошёл тот досадный конфликт.
— А это от нас с тётей Юлей, — сказал дядя Лёша, подавая ей упаковку, где оказалась настоящая Барби.
— Вы уж её не балуйте, — смущённо улыбаясь, сказала мама.
— Да это мы купили ещё тогда, когда услышали от тёти Веры, что у Витька родилась дочка. Но вместо того, чтобы спросить ваш адрес да связаться с вами, разобиделись. У нас, у дураков, мозгов не хватило, чтобы сообразить, что у вас имелись особые обстоятельства, потому Витёк и не приехал, и на связь не выходит, — виновато проговорил дядя Лёша.
— И я вам сейчас кое-что принесу, — сказала Таюшкина мама, пошла в свою комнату и вынесла оттуда две затейливых погремушки и два футбольных мяча. — Витя тоже о вас не забывал. Когда узнал, что у вас родились сыновья, то купил сначала вот эти погремушки, а потом две машины. Но Таюша добралась до машин и основательно покаталась на них, так что от машин вскоре ничего не осталось. А вот футбольные мячи удалось сохранить. Витя хотел при встрече вручить эти подарки, да, видно, мне такая честь выпала, — невесело улыбнулась Таюшина мама, вручая подарки гостям.
— Ну, нам эти погремушки ещё пригодятся, — хохотнула тётя Люда, тряся погремушками, правда ведь, Юль?
— Безусловно! — засмеялась та.
— Ну, тогда за встречу! — сказал дядя Коля.
За столом невольно повисла тишина.
— Только бы узнать: живой ли Витя? — горько вздохнула Таюшкина мама.
— Ничего Светлана, я все силы приложу, но найду Виктора, живого или… — дядя Коля запнулся.
— Да, совсем забыла, недавно я получила письмо из Америки, мне написал его один миротворец. Он случайно прочёл моё письмо в газете и ответил мне, что тоже был в плену и сидел с одним русским парнем, только вот фамилию точно не запомнил: то ли Дужин, то ли Гужин, точно не помнит, а вот то, что парень был рыжим, это миссионер помнит точно. Сейчас принесу. — И Таюшкина мама ушла в комнату за письмом.
Дядя Лёша, вскочив, побежал за ней и сам вынес оттуда письмо. Все впились глазами в белый листок.
— Ну что там дальше пишет этот миротворец? — нетерпеливо спросил дядя Коля.
— Пишет, что его потом освободили свои, а тот русский остался в плену. Главное, что он дал координаты того места, где они были. Я тут же понеслась с этим письмом в здешний военкомат, попросила, чтобы они проверили эти данные и начали розыск, но майор сказал, что всё это непросто, что надо обождать… — проговорила, плача, Таюшкина мама.
— Отдай-ка мне, Света, это письмо. Я уже немного знаком с этой процедурой: вон Лёху пришлось выкупать как какого-то раба, — зло проговорил дядя Коля.
Он дрожащей рукой взял письмо и начал читать. Все сгрудились вокруг него и молча вглядывались в строчки письма.
— Судя по адресу, это где-то в горном районе, — задумчиво проговорил дядя Лёша.
— Где бы это ни находилось, хоть у самого Аллаха, я всё равно доберусь! Деньги для этих шакалов всё на свете затмили, за деньги они готовы кого угодно продать!
— Не все, Колян, там такие, — возразил дядя Лёша. — Есть и похуже. Есть такие, которым сладко видеть чужое горе, это им как бальзам на душу. При мне одного человека до сумасшествия довели. Приехали его выкупать, так они его привели, показали, что его выкупают, и наотрез отказались отпускать. После чего этот бедолага потерял разум. И когда он лишился рассудка, знаешь, что они потом сделали с ним? Отпустили в горы! Либо зверью на съеденье, либо под первую пулю. Вот так-то…
— Изуверы… Нелюди… — прошептала Таюшкина мама.
— Мерзавцы! Подлецы! — эхом отозвалась тётя Люда, а тётя Юля положила руку на плечо Таюшкиной мамы: — Не волнуйся, Света, у тебя всё будет хорошо.
— Господи, сколько писем я наотправляла за эти три года! И в какие только инстанции не обращалась… И с этим адресом ходила в военкомат… И всё безрезультатно… — зарыдала Таюшкина мама.
— Не плачь, Света, по-моему, это действительно наш Рыжий нашёлся, — с надеждой произнёс дядя Коля. — А уж как расшевелить инстанции и поторопить военкомат, я знаю.
— Но ведь рыжих на свете много, может, это и не наш Витя, — высказала сомнение Таюшкина мама.
— Ну хоть такая зацепочка есть, всё ж лучше, чем никакой. — И дядя Коля сменил тему разговора: — Света, ты не знаешь, какой такой законный родственник поселился в Витьковой квартире после смерти тёти Веры? Насколько нам с Лёхой известно, у Виктора с матерью никаких родственников не было, кроме троюродной тётки, которая умерла лет так пятнадцать назад.
— Не знаю, кем этот родственник доводится Вите. И я даже на похоронах свекрови не была. Таюшка тогда слегла с тяжелым гриппом, так что хоронить свекровь ездила только моя мама. А когда мама вернулась, сказала мне, что на квартиру свекрови претендует законный родственник. Я, приехав сюда, пыталась поговорить с этим родственником, но он меня даже слушать не пожелал, да ещё непечатно обозвал.
— Лёха, мы с тобой завтра же должны всё разузнать!
— Какой разговор, Колян? Всё узнаем! Железно!
— А вот эту квартиру мы с дочкой купили на Викторовы деньги, — продолжила Света. — Виктор в конце концов нашёл прибыльную работу и до своего ухода в действующую армию успел заработать солидные деньги. И взял с меня слово, что мы с дочкой непременно переедем в его город, и чтобы я обязательно отыскала там вас.
— Мамочка, это я их нашла! — радостно визгнула Таюшка.
Все засмеялись, а мама Света охнула, посмотрев на дочь, у которой вся мордашка была перепачкана шоколадом, а в каждой руке было по пригоршне шоколадных конфет.
— Тая, это что такое? Ну-ка положи конфеты на стол! Они же растают у тебя в руках, и ты испачкаешь светлый костюм дяди Коли, — возмутилась мама.
— Ну-ка, испачкай меня поскорее, егоза! — И дядя Коля прижал к себе вихрастую головёнку с золотой косичкой.
— Ох, Николай, не потакай ей! Она же у меня и так своевольная растёт, скоро с ней никакого сладу не будет, — испугалась Таюшкина мама.
— Таюшенька, а зачем тебе столько конфетных обёрток? — спросила тётя Юля.
— Я буду куклам карнавальные костюмы делать, — похвалилась Таюшка, — и мы с Маришкой устроим куклам карнавал.
— Это не ты ли у Маришкиной куклы ногу оторвала? Ко мне тогда прибежала Маришкина мать и спрашивает: «Юль, ты не знаешь, что это за шелопутную девчонку к нам привезли? Такая разбойница: у Маришкиной куклы ногу оторвала и к себе унесла!» Я тогда весьма удивилась этому.
Гости засмеялись. Потом взрослые ещё о чём-то беседовали, а Таюшка сидела на коленях у дяди Коли и дремала. Уже совсем сонную Таюшку мама раздела, умыла, уложила в кроватку, и Таюшка сразу провалилась в здоровый крепкий сон. Она не слышала, сколько ещё сидели у них гости и когда они ушли. Таюшка крепко спала, и ей снилась своенравная ведьмочка Шиша.
Утром как всегда её разбудил Рыжик: он ловил Таюшкины пальчики на ногах, выглядывающие из-под одеяла.
— Рыжик, я спать хочу, — захныкала Таюшка и сбросила котёнка на пол.
Но Рыжик снова скакнул на неё, и Таюшка опять его сбросила. Тогда Рыжик начал скакать по Таюшке, как резвая лошадка. Таюшка села, и сон быстро пропал. Она оделась и пошла на кухню. Там на столе, прикрытый салфеткой, Таюшку ждал кусок торта. Она тут же съела его, выпила чай, оставленный мамой в термосе, и, натянув в спешке курточку и забыв про шапку, выскочила на улицу.
