Евгения Ярцева - Happy End для девчонок

– «Алиса, ты именно напрашиваешься!» – процитировала я профессора Селезнева из стародавнего мультфильма «Тайна третьей планеты».

– Нет-нет, что ты, Даш, у меня такого и в мыслях не было… – уверял Влад, – это я так, к слову…

– Да ладно тебе, не оправдывайся! Я же шучу. Все в порядке, ноль проблем! Конечно, можем сегодня опять к нам зайти. Только мамы с папой дома не будет – они с утра на дачу укатили. А мы с Катей туда завтра на электричке едем.

– Ааа… – протянул Влад. – Очень жаль, что их не будет.

Однако мне почудилось, что какое-то сожаление не искреннее. И что, несмотря на дифирамбы моим «компанейским» родителям, он без труда переживет их отсутствие.

Когда мы с Владом вошли в прихожую, возникла толкучка: Игорь как раз снимал куртку, чтобы повесить ее на крючок (судя по всему, он явился за полминуты до нас), Катя стояла рядом. Все сказали друг другу «привет». Притискиваясь то к вешалке, то к противоположной стене и двигаясь осмотрительно, чтобы в тесноте прихожей не заехать кому-нибудь локтем в глаз и не отдавить чью-то ногу, мы трое кое-как освободились от верхней одежды и уличной обуви и, едва не толкаясь головами, выгребли каждый для себя тапочки из-под обувного комода. Тут я спохватилась, что Влад с Игорем еще не знакомы, и представила их друг другу, раз уж сестрице это не пришло в голову – она словно язык проглотила. Эти двое обменялись пристальными взглядами. Не больно-то дружелюбными, отметила я про себя.

Проскользнув мимо них на кухню, я открыла кран и подставила под струю чайник.

– Заниматься собираетесь? – спросила я, обращаясь к Игорю и Кате. – Может, потом к нам присоединитесь. Если успеете.

Оба эти ботаника вдруг замялись.

– Мы и потом можем позаниматься, – пробормотала сестра. – После чая…

– Ага, – с готовностью поддержал Игорь. – Да и вообще можем сегодня не заниматься. Эта контрольная не такая уж важная…

Игорь, видно, тоже запал на крендельки. Но сестра снова меня удивила. Ей-то этот чай зачем?..

Я когда-то где-то читала, что всевозможные отшельники, подвижники и святые (к сонму которых можно смело причислить и студентов-трудоголиков) подвергаются опасности удариться в противоположную крайность. Фанатично предаваясь аскетизму и запрещая себе даже думать о маленьких земных радостях, они подавляют свою человеческую природу, которая в один прекрасный день – бац! – вырывается на свободу тем отчаянней, чем упорней ее глушили и душили. Вчерашний аскет вылезает на свет божий из своей кельи – и давай прожигать жизнь. А все вокруг поражаются произошедшей в нем перемене. Но ничего поразительного в этом нет, потому что действие равно противодействию! Я смутно помнила эту формулировку из школьного курса физики: кажется, так называется один из законов Ньютона. Что означает этот закон в самой физике, я напрочь забыла, зато отлично понимала его смысл применительно к окружающему миру! И к таким фанатам учебы, как моя сестрица.

Конечно, радикальных перемен я от нее не ждала – даже человеку со смелым воображением (например, как у меня) нелегко представить себе Катю в роли прожигателя жизни, – но к светскому времяпровождению ее наконец-то потянуло, факт. Будто в доказательство моей философской теории сестра юркнула в свою келью – и вышла оттуда неузнаваемой. Вместо джинсов она натянула стильную замшевую юбку с боковым разрезом, которую я видела на ней лишь однажды (эту вещь мама купила ей на прошлогодний день рождения). А футболку сменила на новый вышитый топ.

– Жарко, – пояснила она в ответ на мой, мягко говоря, удивленный взгляд.

Жарко?.. Как бы не так. Мало того, что сегодня похолодало – вдобавок в доме отключили отопление. Я давно заметила, что заведующие отоплением руководствуются оригинальной логикой. Когда на дворе теплынь, батареи жарят во всю мощь, но стоит погоде испортиться – они перестают подавать признаки жизни. Можно подумать, эти заведующие нарочно дожидаются похолодания, чтобы в честь него перекрыть горячую воду!.. К тому же через кухонное окно ощутимо тянуло холодом, ведь у нас не стеклопакеты, а допотопные рамы, установленные в прошлом тысячелетии, когда наш дом только-только построили; а в те времена о стеклопакетах никто и слыхом не слыхивал.

Игорь и Влад уселись на табуретки, пока мы с Катей накрывали на стол. Игорь предложил помочь, Катя беззаботно откликнулась, что мы сами справимся: тут, дескать, и для двоих работы маловато, поэтому третий совершенно лишний. Эта парочка ботаников странно оживилась. Они как будто обрадовались, что нашелся повод откосить от занятий. Чудаки, ей-богу! Разве для этого нужен повод? Нет чтобы по своей воле махнуть рукой на контрольную и хоть раз светски провести время. Повезло им, что в дом вторглись мы с Владом и спасли обоих!

Заварив все ту же «Японскую липу», я подсела к столу; Катя расположилась напротив. Чтобы разрядить обстановку (Влад с Игорем почему-то хмурились и помалкивали), я начала болтать обо всем подряд: о нашей даче, куда мы с сестрой собирались ехать завтра с утра, о преподавателях и однокашниках. И поймала себя на том, что обращаюсь в основном к Игорю. Я уже простила ему выпад в мою сторону (когда он прозрачно намекнул, что во всем мире его интересует лишь моя сестра) – за одно то, как он меня слушал. В этом смысле он немного смахивал на маму… и здорово отличался от Влада. Который, спору нет, с блеском и юмором рассказывал массу познавательного и увлекательного, в том числе о себе, любимом. А я, как человек культурный и тактичный, просто обязана была всем этим искренне интересоваться, чтобы красноречие Влада не пропало втуне. Однако если сама я, по его примеру, принималась рассказывать что-то, на мой взгляд, не менее увлекательное, Влад становился рассеянным и с каждой минутой все явственней скучал. И я испытывала смутное подозрение, что вещаю в пустоту. Сиротливо замолкала и просила его рассказать еще что-нибудь о себе, чтобы он не умер от скуки. Игорь – другое дело. Похоже, ему были интересны мои россказни: он не перебивал, не пропускал мимо ушей мелкие подробности и улыбкой одобрял мои шутки. Когда тебя слушают – это, что ни говори, приятно. А Игорь слушал не просто внимательно – я бы сказала, уважительно.

Правда, не всех. Владу, например, он внимал без всякого удовольствия, это было написано у него на лице. Кажется, они друг другу совсем не понравились. Влад похвалил какой-то фильм, не так давно вышедший на экраны; Игорь как бы между делом заметил, что это серятина – стандартный боевичок, не стоящий того, чтобы запоминать его название. И что американское кино, которым как мутной водой наводнено все вокруг, уже достало.

Оба смерили друг друга взглядами, столь же располагающими, как разверстая могила. И, похоже, мысленно пожелали друг другу поскорей отправиться в ее недра.

Потом сам Игорь положительно высказался об альтернативной фолк-рок-группе, кажется, ирландской, которая вот-вот приедет с концертом в Россию. Влад на это заявил, что группа отстой и на ее концерты ходят только одуревшие молокососы. И перевел разговор на автомобили: чем «Хонда» лучше «Мицубиши» (или наоборот) и почему, если бы он сам решил покупать машину, выбрал бы только «Мазду».

– Да кому нужны эти иномарки, – прокомментировал Игорь.

– Искренне желаю поклоннику отечественного автопрома удачи, – язвительно отозвался Влад. – Удача состоит в том, чтобы проехать до капитального ремонта сто километров, а с сервиса дотянуть до дома, поставить это чудо техники в гараж и хранить его там как музейный экспонат. Вечно! Очень умно.

– Умнее, чем вливаться в ряды безумцев, которые ездят по городу на машине, – бесстрастно парировал Игорь. – «Ездят» – это громко сказано. Гораздо быстрее передвигаться пешком.

Я только диву давалась. Интеллигентные ребята – а ведут себя как… как… драчливые петухи! И глядят друг на друга как волки. Впервые увиделись полчаса назад, не успели завести никаких счетов… Можно подумать, между ними существовала тайная конкуренция! Или их семьи издревле были смертельными врагами и передавали вражду из поколения в поколение, завещая ее внукам, правнукам и внукам правнуков. Объяснить эту нелепую агрессивность, решила я, можно только старым, как мир, инстинктом. Игорь отнюдь не был заклятым врагом иномарок, а Влад – ненавистником ирландского фолк-рока. Петухи бросаются в бой, так что перья летят во все стороны. Олени начинают биться рогами. Коты выгибают спины, выпучивают глаза и принимаются истошно орать (особенно они любят делать это в пять утра под нашими окнами). А воспитанные юноши изо всех сил стараются друг друга опустить. Пусть одними словами, но обязательно ниже плинтуса.

Словом, атмосфера на чаепитии вчетвером была бесконечно далека от японской. И наводила на мысли вовсе не о вежливых и сдержанных жителях Страны восходящего солнца, а об их антиподах – воинственных народах вроде индейцев, спартанцев или татаро-монголов.