На небольшой полянке ребята установили несколько скамеек, принесли табуретки и стулья. Народу собралось много, расселись прямо на траве.
— Итак, друзья мои, вы хотите знать историю Нижних Петухов? — спросил Пётр Петрович.
— Какая такая история? — отозвалась одна женщина. — Посёлок и посёлок. Название смешное.
— Вот именно! — согласился Пётр Петрович. — Послушайте, какую сказку сочинил народ…
Он начал рассказывать. Сосны перестали шуметь ветками, словно боялись помешать.
Было это давно, очень давно. Страной, в которой мы живём, правил жестокий царь. Жить было очень тяжело.
Однажды царь задумал прокатиться по реке. Сел он на пароход со своими слугами и стражей и поплыл. Что он там делал, этот царь, не важно. Но как-то у него заболела голова, и он не мог уснуть.
Внизу, на корме, стояли ящики с курами. Этих кур одну за другой резали и кормили ими царя.
Среди кур оказался петух. Сначала он вёл себя тихо, а тут вдруг распелся. Пел он громко и весело, до того весело, что даже пароход побежал побыстрее.
— Что такое? — закричал царь. — Нет мне в моём государстве покоя! Царь я или не царь? Могу я спокойно поспать в своей собственной стране? Ненавижу петушиный крик! Если он ещё хоть раз крикнет, я прикажу тебя повесить! — и царь стукнул по голове своего главного слугу.
Побежали царские слуги резать петуха. Однако он выскользнул из их рук и убежал. Куда? Весь пароход обшарили, а петуха так и не нашли.
Ночью, когда царь крепко спал, петух вдруг появился на палубе.
Слуги — за ним.
А петух бегом-бегом к царской каюте. Добежал до дверей да как закричит!
Тут ему и скрутили голову.
А царь проснулся и закричал ещё громче, чем петух:
— Это что такое? Почему не выполняются мои приказы? Могу я спокойно поспать в своём собственном государстве?
Главный слуга стоит ни жив ни мёртв.
— А тебя, — говорит царь, — утром повешу.
— За что, ваше великое царское величество? Ведь это кричал петух на берегу.
— Вруша ты, вруша! — отвечает царь, а сам от злости трясётся. — В этих местах деревень нет. Я знаю. У меня по географии, к твоему сведению, тройка была.
— Ваше великое царское величество, есть здесь деревня. Называется она Петухи, потому что петухов в ней видимо-невидимо.
— Проверю, — сквозь зубы процедил царь. — Обратно когда поедем, проверю. Если соврал, велю тебя повесить.
Царь лёг спать, а слуги забегали: ведь никакой деревни нет! Что делать?
Думали, думали и придумали: надо срочно построить деревню! Срочно!
Согнали царские чиновники работников и приказали:
— Построить деревню за одни сутки — или головы с плеч!
За одну ночь построили работники деревню. К утру чиновники привезли жителей и каждому дали по петуху.
Когда царь плыл обратно, всех согнали на берег. Петухи кричали во всю мочь.
Царь был очень доволен, на одной ножке попрыгал.
— В честь моего великого царского величества постройте точно такую же деревню выше по течению, — приказал он, — и назовите Верхние Петухи, а это будут Нижние Петухи.
Верхних Петухов так и не построили, а Нижние остались…
Алексей Егорович даёт задание
Когда кончили смеяться над царём, Алексей Егорович поблагодарил Петра Петровича, и слушатели разошлись.
Ребята окружили Алексея Егоровича и забросали вопросами:
— Какое дело нам дадите?
— Будет нам работа?
— Будет, — ответил Алексей Егорович, — а справитесь?
— Справимся! — закричали ребята, а Мурашкин взял под козырёк и торжественно произнёс:
— Клянёмся!
— Видите, сколько крапивы? — спросил Алексей Егорович. — Весь парк зарос. А что, если её вырубить?
Ребята разочарованно вздохнули: разве это задание?
— Справитесь с крапивой, другое задание получите. Справитесь?
Ребята кивнули.
…Это было на шестой день жизни Павлика Меркушева в Нижних Петухах.
Звать или не звать на помощь девочек?
Утром собрались в Старом парке.
— Нужны смелость и ловкость, — сказал Мурашкин.
— Нужны серпы и рукавицы, — сказал Петя.
— Какие рукавицы? — закричали ребята.
— Такие. Обыкновенные. Ведь крапива-то жжётся.
— А где же мы столько рукавиц найдём?
Призадумались.
Надолго призадумались.
Павлик знал, что делать, но боялся сказать об этом приятелям. Он знал, что надо позвать на помощь девочек — они соберут дома какие-нибудь старые рукавицы и перчатки или сошьют новые.
А может быть, и Люся придёт?
И Павлик сказал твёрдо:
— Надо позвать девочек.
— Девчонок? — возмутился Мурашкин. — Прибегут, запищат, зачирикают! Мы сами эту крапиву раз-два и готово! Мы — орлы!
— Это кто орел? Тигролов несчастный!
— С тиграми не повезло. А девчонок звать не будем. Я сгорю со стыда.
— Гори! — Павлик оттолкнул Мурашкина в сторону и крикнул: — Кто за то, чтобы позвать девочек, поднимите руку!
— Не поднимайте! — закричал Мурашкин. — Смешно! Всю жизнь без девчонок прожили, а тут…
— Если будешь против, — зашептал ему на ухо Павлик, — всем расскажу про твои секреты.
Мурашкин вздрогнул и закричал сильнее прежнего:
— Братцы! Я передумал! Пошли звать девчонок!
— Потопали, — грустно сказал Петя.
— Магом шарш! — скомандовал Мурашкин.
Крапивы было больше, чем ребят.
— Бой будет неравным, — гордо сказал Мурашкин. — Учитесь!
Он подскочил к зарослям и взмахнул палкой. Несколько стеблей крапивы подогнулись и, падая, задели Мурашкина по лицу.
— Ого-го! — закричал он, бросил палку и начал прыгать. — Первое ранение! Где госпиталь? Положите меня на койку!
— Так тебе и надо, — сказал Петя.
Дело в том, что один Мурашкин пришёл с палкой, все остальные ребята принесли серпы и длинные ножи. Почти у всех на руках были варежки, перчатки и даже шубенки.
Бой шёл не на жизнь, а на смерть. Ребятами овладел азарт. Они с криками рубили заросли, а девочки складывали крапиву в кучи.
— Вы очень плотно укладываете, — с обидой заметил Петя. — Так до вечера кучи не вырастут.
Уже ныли поясницы, а крапивы не убывало. Бой был неравным.
И только Павлик не устал. Он смотрел на Люсю и готов был работать без конца.
Крапива — это вам не пустяк
А крапива стояла густая, высокая, всем своим видом она словно говорила: «Сколько ни старайтесь, вам меня не одолеть!»
— Эх, комбайн бы сюда, — мечтательно сказал Мурашкин, но никто ему не ответил. — Искупаться бы, — со вздохом сказал он.
И снова никто ему не ответил.
Работали молча и вяло.
Павлик подумал, что надо как-то взбодрить товарищей. Но как? Ещё сильнее ему хотелось доказать Люсе, что он молодец. Вот смотри, Люся, все отдыхают, а он размахивает серпом.
— Чего встали? — весело спросил он. — Силёнок не хватает? Да?
— Силёнки-то есть, — жалобно отозвался Мурашкин. — Но мы её рубим, а её всё больше становится.
— Заныл опять, — сказал Петя. — Это тебе не тигров ловить и не вездеход строить.
Тут Мурашкин рассердился. Он громко шмыгнул носом, подтянул штаны и сказал:
— Если хотите знать, не нужна мне ваша крапива. Я лучше сено пойду косить в колхозе. Или трактористом наймусь. А ещё лучше — пастухом. Коров дрессировать буду! Красота! Захотел молочка — пожалуйста!
Ребята загалдели все сразу. Одни соглашались с Мурашкиным, другие не соглашались, остальные шумели просто так — за компанию.
— А кто хвастался, что раз-два и готово? — спросила Люся.
— Хвастался Мурашкин, — ответил Петя, — а я крапиве не сдамся. Я упрямый.
Тут снова все загалдели, но всех перекричал Мурашкин:
— Братцы! Пора по домам! Хватит на сегодня!
…Это было на седьмой день жизни Павлика Меркушева в Нижних Петухах.
Утром каждый мускул болел. Даже шевельнуть рукой было больно.
Павлик не стал продлять жизнь.
В парк собрались с большим опозданием. Самым последним пришёл Мурашкин. Когда ребята стали ругать его, он сказал:
— Не шумите. Я придумал.
— Опять тигров ловить?
— Или вездеход строить?
— Я придумал, как расправиться с этой крапивой, — важно ответил Мурашкин. — Надо выбрать командира, тогда дело пойдёт. Я, например, не возражаю покомандовать. Умею.
Конечно, командиром хотелось быть каждому, и больше всех мечтал об этом Мурашкин.
Но его имени даже не назвали.
Спорили, спорили, и Петя предложил:
