— Какой там засол! Я помогал Сайвару принимать провиант.
— У тебя, я вижу, работы хватает!
— Ага. Послушай, Паульми, я хотел спросить… Можно мне выйти с вами в море? Мне сейчас совсем нечего делать на берегу…
— А ты у нас не заскучаешь? Вдруг сельдь не будет ловиться и нам придется задержаться в море на много дней?
— Нет, не заскучаю.
Паульми улыбнулся:
— Я только что разговаривал с твоей мамой. Она напомнила мне о моем обещании. И сказала, что ты от волнения всю ночь не спал. Это правда?
— Откуда она знает? Она же спала…
— У матерей сон чуткий, — объяснила Бьёрг.
— Я считаю, ты вполне можешь пойти с нами попробовать свои силы, — сказал Паульми. — «Слейпнир» выходит сегодня после обеда. Смотри не опоздай, чтоб никого не задерживать.
— И береги себя, — прибавила Бьёрг.
— Я не подведу… Мне нужно только сбегать домой, переодеться, и я мигом буду обратно.
Машина отъехала, а Лои помчался к разделочной площадке, на которой работали мама и Оулёв. Напрасно мама завела этот разговор с Паульми, у них в поселке не принято, чтобы о выходе на промысел вместо сыновей договаривались матери. И откуда она, интересно, узнала, что он ночью не спал? Может, это ей приснилось?
Когда он пришел на склад, мама вырезала сельдям жабры, а Оулёв укладывала рыбу в бочку.
— Много уже засолили? — спросил Лои и заглянул в бочку, рядом с которой стояла сестра. Бочка была полна до краев.
— Заберите бочку! — во весь голос прокричала Оулёв.
— Мама, мне нужно с тобой поговорить, — сказал Лои.
— О чем? — спросила мать, не отрываясь от работы.
— Паульми согласен взять меня в море… сегодня же… Ты не против?
— Заберите бочку! — снова крикнула Оулёв, сердито озираясь по сторонам. — Ужас, какие все неповоротливые!
— У нас скоро перерыв на полчаса, — сказала мама. — Подожди меня дома, тогда мы с тобой все и обсудим.
— Хорошо, я подожду.
Кажется, мамино сопротивление было сломлено.
Лои сел в кухне за стол и, зевая, стал смотреть на часы. Стоило ему на секунду отвлечься, как веки сами собой смежались, но он тряс головой, заставляя себя не спускать глаз с часов.
Когда-то Лои слышал, что невыспавшемуся человеку помогает холодная вода. Он не знал, правда ли это, но сейчас важно было скрыть, как ему хочется спать. Иначе его, пожалуй, отправят в постель и ни на какой промысел он не попадет. И вот Лои, уверенный, что вода заменяет несколько часов сна, открыл кран и сунул голову под холодную струю. Сонливость как рукой сняло.
Наконец хлопнула входная дверь, и на пороге появилась Оулёв.
— А где мама? — встревожился Лои.
Тут же вошла и мама.
— В чем дело? — удивилась Оулёв. — Почему у нас так мокро?
— Да это… Я просто вымыл голову перед отъездом…
— Вымыл голову, когда тебя никто не заставлял? Вот уж не поверю…
Лои пропустил ее слова мимо ушей и двинулся следом за мамой в ванную.
— Мама, что мне взять из одежды?
— Бери всего побольше. Паульми сказал, что «Слейпнир» вернется только с уловом.
— Нет-нет, много мне не нужно, но я очень тороплюсь. Мы вот-вот выходим, нельзя же всех задерживать…
— Сама не пойму, что со мной творится… Как я могу отпускать тебя? — приговаривала мама, складывая вещи в белый полотняный мешок. — Рачо еще снаряжать тебя в море, в восемь-то лет.
— Мне скоро девять, — уточнил Лои.
Она протянула ему мешок:
— Пожалуйста, не забывай тепло одеваться и береги себя, Лои. И во всем слушайся старших.
Она обняла его, прижала к себе.
— Мне пора бежать…
— Не забывай читать молитвы, сынок, и просить господа, чтоб он хранил тебя.
— Да-да, обязательно.
Он подошел к Оулёв и чмокнул ее в щеку.
— Счастливо оставаться, и хорошей вам работы.
— А мне не нужно поплевать тебе на дорожку? — спросила Оулёв и, выйдя за порог, плюнула ему вслед.
— Не смей плевать на меня! — крикнул он, напуская на себя сердитый вид.
Но тут же улыбнулся и, закинув мешок за спину, вышел со двора на улицу.
Мама и Оулёв стояли на пороге и махали ему вслед. Сестра улыбалась, на лице матери была тревога.
Когда Лои пришел на пристань, разгрузка «Слейпнира» приближалась к концу. Команда была целиком дальвикская, и ребятам разрешили перед выходом в море сбегать домой.
Поскольку оставлять судно без присмотра не стоило, Лои забрался в рулевую рубку и стал ждать там.
Он еще утром облазил всю шхуну, побывал везде, кроме машинного отделения. Туда он зайти не решился. Сейчас Лои, подражая мотористу, время от времени высовывался из рубки и смотрел, как из фальшборта вырываются струи воды. Магнус объяснил ему, что эта вода служит для охлаждения двигателя. Если она перестает течь, значит, что-то не в порядке.
Но вода текла, мотор тарахтел без перебоев, следовательно, все было в порядке.
Теперь Лои уже без всякой натяжки стал настоящим моряком.
Рядом со «Слейпниром» находилась вспомогательная шлюпка, соединенная с ним крепким канатом, бухта которого лежала на палубе за рулевой рубкой.
— Как называется такой канат? — спросил Лои.
Хёйкюр провел рукой по волосам:
— Буксир.
Буксир натянулся, двигатель заработал на полный ход.
Хёйкюр был на «Слейпнире» матросом, и единственный из всей команды приходился Лои родней. На правой руке у него не хватало двух пальцев — он потерял их много лет тому назад, попав в траловую лебедку.
Лои завороженными глазами смотрел, как шхуна удаляется от пристани. Вон его дом, а вон на перевал у хутора Эфстакот взбирается «джип». Лои мысленно поднялся вверх по берегу реки, где ему был знаком каждый бугорок, каждый камень. Вот он миновал овчарню и остановился перед собственным домом. Интересно, что сейчас делает Сигрун?
Когда судно вышло в фьорд и фигурки людей на берегу стали неразличимы, Лои перебрался ближе к носу и сел на спасательный плотик, лежавший на баке вместе с канатами и тросами.
Какое невероятное блаженство — смотреть в воду около форштевня и видеть, как судно врезается носом в волны, обдавая бак брызгами! На губах появляется привкус соли. Лои поднимает взгляд, только когда судно выходит уже далеко и дома в поселке сливаются в белую полоску у подножия гор.
Все, что предстает его взору, настолько необычно, что Лои боится моргать — как бы чего не упустить. Он сидит, без сил перевесившись через фальшборт, и чувствует, как его смаривает усталость. Глядя на проплывающий мимо берег, он думает только об этой феерической картине, не пытаясь бороться с изнеможением, проникающим в каждую жилку. Наконец веки его смыкаются.
— Тебя там не укачало? — донесся крик из рулевой рубки.
Лои встрепенулся и увидел через стекло штурмана Ауси.
— Ни капельки!
— Иди сюда, а то замерзнешь!
Судно уже вышло из залива и находилось неподалеку от Оулафсфьордюра. Впереди простиралось лишь бескрайнее море.
В рубке было тепло и уютно. Вместе с Ауси вахту нес Рудольф, он стоял за штурвалом. Лои хотелось как можно больше узнать обо всех приборах в рубке, он интересовался каждой кнопкой, каждым переключателем, расспрашивал о том, что делают при замете. Общими усилиями Ауси и Рудольф справились со всеми вопросами, которыми их закидал Лои. Ауси включил эхолот и раскрыл мальчику секрет этого чуда техники, которое по мере продвижения судна вычерчивало на бумаге рельеф морского дна. И все же прибор казался волшебным: трудно было представить себе, как, повернув рычажок, можно получить на ленте изображение невидимого, плывущего в глубине косяка…
У двери по левому борту стоял серый ящик со множеством кнопок и переключателей. Это был радиолокатор, его установили на судне весной, когда оно ходило на ремонт в Акюрейри. В круглое окошечко ящика можно было наблюдать за сушей и за морем, там появлялись точками все суда в радиусе двадцати четырех миль. Для локатора не служили помехой ни темнота, ни туман, ему было все равно: штормит ли море или на нем штиль. Локатор умел видеть даже сквозь горы.
— Придем в район промысла, ты во всем этом разберешься лучше, — сказал Ауси.
— Вот здорово! Значит, локатор видит в темноте, а эхолот — в глубине моря. Ну, а сельдь на локаторе разглядеть можно?
— Нет, — ответил Рудольф. — Для этого у нас есть другой локатор, по имени Мюнди. Он отыскивает для нас косяки с крыши рубки.
— Неужели Мюнди так хорошо видит?
— Мюнди-то? Уж будь уверен. Он у нас такой мастак, что видит косяки сельди с расстояния в пятьдесят миль.
— А это что такое? — Показал Лои на колесо, выступавшее над столом рядом со штурвалом.
— Это машинный телеграф. Чтобы регулировать ход двигателя, — отвечал Рудольф. — Смотри не прикасайся к нему, а то моторист тебе задаст.
