А тем временем хозяйка привела беглеца.
Вопреки опасениям Валерки, мать не корила его за бегство из дому, а только переживала, что он мог заблудиться в лесу.
И она подала письмо от Алеши с обратным адресом из Красноярска, куда тот уехал на новостройку.
Когда остались в комнате вдвоем, мать тихонько рассказала об отце. Ей кажется, что он взялся за ум, — не пьет и все только о сыновьях говорит.
— Ты напиши ему, — просила мать. — Напиши, он будет рад и, может, образумится…
На ночь директор сам отвел Валерку в корпус, а его мать оставил ночевать в своей квартире.
Утром Сергей Георгиевич повел мать в спальный корпус показывать, как живет ее сын. Но перед этим он предупредил ее, что Валерка назвался Рыбаковым, и заручился ее согласием оставить за мальчиком эту фамилию, чтобы не ставить его в неловкое положение перед ребятами.
Дети были в столовой, когда директор вошел с гостьей в шестнадцатую палату, где в это время находилась и Евгения Карповна. Директор познакомил их, а сам ушел по делам.
Евгения Карповна говорила с Валеркиной матерью очень долго. Кое-что приняла на веру, но многое осталось ей неясным. Все же убежал из дому. Это не каждый может. Нужен характер. А вот что за характер у этого, с виду безобидного, все о чем-то сосредоточенно думающего подростка, не скоро узнаешь. Больше всего не нравится Евгении Карповне, что новичок сразу же сдружился с Атнером. Почему именно с Атнером? «Рыбак рыбака видит издалека»?
Ох, если бы Евгения Карповна знала, где и при каких обстоятельствах эти мальчишки встретились на самом деле, разве она приняла бы этого беглеца в свою группу! Да и Атнеру досталось бы за все.
Новичка Евгения Карповна решила держать на особом учете…
5. Подвиг или преступление?
С «Ботаникой» под мышкой Валерка несколько раз прошелся перед спальным корпусом девочек. Но Ксанки нигде не увидел. Не было ее ни на террасе, где стояло несколько столов для приготовления уроков, ни в садике, где с учебниками в руках старшеклассницы устраивались на скамеечках или прямо на траве.
Правда, окажись Ксанка где-нибудь здесь, на виду, Валерка ни за что к ней не подошел бы. Ему важно было увидеть ее хотя бы издалека. Без этого никакие уроки в голову не полезут, даже любимая ботаника.
Но вот нигде ее нету. В палату ведь не пойдешь — сразу начнут дразнить женихом. Нет, увидеть ее надо наедине, как вчера. Совсем случайно встретились они вчера в саду, где Ксанка на ходу читала книжку, а Валерка шел, сам не зная, куда и зачем.
— Что за книжка? — спросил Валерка и, увидев обложку, которую Ксанка тут же охотно показала, удивился: — «Бригантина»? Про пиратов?
— Почему это про пиратов? — озадаченно спросила Ксанка.
Освещенные полуденным солнцем конопушки на лице девочки горели золотыми брызгами. Валерка сначала засмотрелся на них, а потом виновато опустил глаза: «Еще подумает, что буду смеяться над конопушками». Он уже слышал, что некоторые мальчишки и девчонки зовут ее конопушкой, красной, а девчонки, которые завидуют ее дружбе с мальчишками, просто-напросто дразнят рыжей.
— Так бригантинка-то — пиратское судно, — ответил Валерка на недоуменный вопрос девочки.
— Ошибаешься!
Победно прищелкнув языком, Ксанка быстро начала рассказывать все, что знала о бригантине. По ее мнению, бригантина совсем не пиратское судно, а корабль открывателей новых земель, тех, кто любил плавать в дальние моря и океаны. Магеллан совершил свое кругосветное плавание именно на бригантине, потому что она была самым быстроходным, легко управляемым судном.
— А пираты твои просто отняли потом у мореплавателей бригантину, чтоб догонять все суда, и повесили свой черный флаг, — заключила Ксанка. — А в этой книжке все про путешествия, про неизвестное… Хочешь, дочитаю и дам?
Валерка не успел ответить — из гущи вишневника выскочили Атнер и еще пятеро мальчишек, все с удочками. Они тут же потащили Валерку с собой на реку. Звали и Ксанку. Но девочка молча показала книжку и так ласково по ней похлопала, что было ясно: такую книжку нельзя променять ни на что.
— Где, в библиотеке взяла? — спросил Атнер, убегая. — Я за тобой!
— За мной уже восемь девочек и вот он, Валерка.
Рыбалка была удачной, интересной. Но все равно Валерка жалел, что так неожиданно прервался разговор с Ксанкой.
Сегодня мальчишки опять отпросились на рыбалку, а Валерка не пошел: хотелось увидеть Ксанку и поговорить с ней.
Валерка завернул за угол длинного белого здания спального корпуса в надежде увидеть Ксанку в окне. Некоторые девочки любят читать на подоконнике. Но быстро пробежавший по раскрытым окнам взгляд его ни за что не зацепился и тут же печально опустился на оцементированный желобок для стока воды, который ровной, как стрела, тропкой протянулся вдоль двух зданий — спальных корпусов девочек и мальчиков. Атнер рассказывал, что желобок этот называют «дождевым телеграфом». В дождь по этому желобку быстрым потоком бежит вода, стекающая с крыш. Девочки пускают по ручейку бумажные кораблики с записками для мальчиков. А мальчишки потом под проливным дождем бегают за угол дома и бросают на воду свои кораблики с ответами.
Посмотрев на сухое, белое дно желобка, Валерка вздохнул: скорей бы дождь. Ливень бы такой, как из ведра. Он обязательно бы написал Ксанке. А кому же еще? Других он здесь мало знает. А Пеняева хоть и заговаривает с ним, но она ему совсем не нравится, хотя другие считают ее очень красивой. Только непонятно, что в ней хорошего? Лицо белое, как сметана, а брови и волосы, наоборот, черные, даже блестят от черноты. Может быть, это было бы и красиво, но по лицу этой девчонки никогда не узнаешь, веселая она или грустная. Всегда одинаково надутая, будто сердится на весь мир. Да ну ее…
Валерка хотел уже уходить, чтоб не догадались, почему он здесь слоняется, как вдруг ему показалось, что из среднего окошка тянется голубой дымок. Быстро прошел вперед, с удовольствием ступая босыми ногами по шершавому, нагретому солнцем желобку. Остановился. Дыма становилось все больше. И стал он рыжим, густым. Шел он из того окна, на подоконнике которого стояла голубая ваза с букетом полевых цветов. Такая большая, многогранная ваза была одна на всю школу. Это переходящий кубок за лучшую комнату. Валерка знал, что эта ваза стояла в комнате, где жила Ксанка со своими подружками. Он оглянулся, словно хотел кого-то спросить, действительно ли это дым. Но никого поблизости не было. Однако откуда мог появиться дым? Атнер говорил, что печек здесь не топят второй год — с тех пор, как провели батареи. Иногда только в огромных голландках, которые «на всякий пожарный случай» не ломают, уборщицы сжигают бумагу. Но тогда дым идет в трубу.
В душу закралась тревога. Валерка подскочил к окну и крикнул:
— Девчата, что у вас дымит?
Ответа не последовало.
«Может, в комнате никого нету?» — подумал Валерка и, ухватившись за подоконник, встал на широкий выступ каменного фундамента. Заглянул в комнату.
За густым сизовато-рыжим дымом ничего не было видно, кроме самой ближней, аккуратно убранной Ксанкиной койки. Пахло горящей ветошью. Еще раз подтянувшись на руках, Валерка влез в комнату. Бросив на Ксанкину койку учебник, схватил вазу. Воды в ней было до половины. Вышвырнув за окно цветы, которые были уже такими сухими, что сами могли загореться, подбежал к столу, где сквозь едкий дым увидел утюг, охваченный шустрыми огоньками. Левой рукой он выдернул из розетки электрошнур, а правой выплеснул воду из вазы прямо на огонь. Раскаленный утюг, словно взорвавшаяся граната, ударил брызгами жгучего пара. Валерка вскрикнул и, взмахнув обожженной рукой, выронил вазу. Звонко ударившись о железную ножку, кровати, ваза разлетелась на мелкие голубые стеклышки.
— Вот натворил! — растерянно воскликнул Валерка.
Увидев, что края простыни, на которой стоял сердито урчащий утюг, еще продолжают дымиться, он поднял утюг за шнур и, как котенка за хвост, сбросил со стола на табуретку, где стояла специальная железная подставка, видно приготовленная гладильщицей. Все это делал он левой рукой, широко размахивая правой, обожженной — чем сильнее он ею размахивал, тем меньше чувствовалась боль.
Только теперь он сообразил, что сначала надо было сбросить со стола утюг, а уж потом лить воду на загоревшуюся простыню. Но умные мысли к нему обычно приходили потом. Не зря же учитель по труду Висеныч советовал ему думать медленно, а делать быстро. Но того, что случилось, не вернешь.
Все сильней размахивая рукой, покрасневшей до самого локтя, Валерка разогнал левой ладонью воду по тем местам простыни, которые еще тлели, и уже хотел было выйти в дверь, как услышал в коридоре быстро приближающиеся легкие шаги и беспечный голос:
Живем в комарином краю
И легкой судьбы не хотим.
Мы любим палатку свою.
Родную сестру бригантин.
«Ксанка!» — догадался Валерка.
