— И тогда «Че» на другую работу перешёл. А вместо себя комсомольца «Ки» назначил.
— И что дальше было?
— Комсомолец «Ки» все дела внимательно посмотрел и за голову схватился. «Караул! У нас совсем нечем платить! Фиг вам, иностранчики, а не ваши деньги!»
— И что?
— А то. Иностранцы возмутились, все поставки прекратили и начался жуткий скандал. Комсомольца «Ки» в шею вытолкали, а этот Черномырдин, который «Че», опять вернулся и ахнул: «До чего Россию без меня довели!»
— Ну, хорошо, — говорят мужики, — а молоко-то почему подорожало? При чём тут поставки и доллары?
— Да я ж вам, дуракам, и объясняю, — кричит Матроскин. — Сено у нас голландское, комбикорм японский. Их же на доллары покупают. А раз мы иностранцам фиг показали вместо денег, они нам тоже фиг показывают вместо комбикорма.
— А где наше родное сено? — кричат мужики.
— Это вы у меня спрашиваете? — отвечает Матроскин. — Да посмотрите, с чем вы на меня пришли? Раньше на помещика с вилами ходили и с косами, а вы с чем явились?
Посмотрели мужики и верно — пришли они на Матроскина с бутылками и с палками прессованной колбасы, которую есть нельзя, а драться которой можно.
И поникли они головами.
— Так что вы не по адресу явились! — кричит Матроскин. — Вы с этими орудиями труда туда, в Кремль идите. Там с этими «Че», «Б.Б» и «Б.Е» на месте разбирайтесь! А я здесь ни при чём.
И с тех пор стал Матроскин в Простоквашино звать Русь не к топорам, а к вилам и косам.
Как в деревне Простоквашино государственную думу распускали
(Глава пятнадцатая)
Самым бестолковым в Простоквашино был, конечно, пёс Шарик. Он больше всех читал, он все газеты выписывал, но ничего толком не понимал, что вокруг происходит.
Он всё к дяде Фёдору приставал:
— Ну чего это наш Черномырдин с нашей оппозицией в Думе поделить не могут? Всё у них есть. У него Газпром, у них квартиры, жили бы себе и жили дружно.
— Как ты не поймёшь, — отвечал ему дядя Фёдор. — У него Газпром, счета в банках разных — это сила, а у них только квартиры московские и всё.
— Не знаю, — не соглашался Шарик. — По-моему, квартиры это тоже сила.
— Ты это с позиций своей будки говоришь, — спорил дядя Фёдор. — А по нынешним аппетитам квартиры это так — тьфу, семечки!
— И всё равно мне неясно, — говорит пёс. — Чего им ссориться? Поделили бы всё пополам, и всё.
— Это не так просто, — объясняет дядя Фёдор. — Давай я тебе на примере нашей деревни всё растолкую. Допустим, кот Матроскин — это наш премьер Черномырдин.
— Похоже, — говорит Шарик.
— А Печкин — это оппозиция.
— Хорошо, — соглашается Шарик. — А я?
— А ты — молчаливое большинство. Ты так просто гавкаешь во все стороны, чтобы тебя видно было и только.
Лохматое большинство обиделось, но не уходило, дальше слушало. И дядя Фёдор стал дальше объяснять:
— Так вот, Матроскин-Черномырдин ведёт наше Простоквашино вперёд и вперёд. А оно всё назад пятится и пятится. Нет, конечно, есть какой-то прогресс: пять ларьков винных выстроили круглосуточных. Челноки стали разъезжать во все стороны. Но трактора развалились. Завод секретный, который танки в лесу строил, закрылся. Молочная фабрика лопнула.
— Ой, правда! — говорит Шарик.
— Ну вот. Печкин и кричит, что он лучше Простоквашино вперёд поведёт. Я, говорит, тебе, Черномытроскин, не доверяю. Я тебя, Матроскомырдин, на чистую воду выведу. Мы раньше лучше жили. Я, говорит, свой партбилет откопаю, я тебе покажу.
— А что Матроскомырдин?
— А Матроскомырдин говорит: а я тебя тогда, дурной Печкин, распущу как Сидорову козу.
Дядя Фёдор спрашивает:
— Печкин, ты хочешь, чтобы тебя распускали, как свитер или как Сидорову козу?
— Не хочу! — говорит Печкин. — Ни в коем случае не хочу. Я, пожалуй, поостыну немного. Я с другими Печкиными посоветуюсь. У нас завтра большой слёт Печкиных начинается. Мы вместе и решим, как нам быть.
— Ну и что дальше будет? — спрашивает Шарик.
— А кто их знает? — отвечает дядя Фёдор. — Наверное, ничего. Это как карточный домик. Как временная постройка. В ней ничего менять нельзя. Выдерни одну карту, всё тут же и рассыплется.
Как раз в это время к ним настоящий кот Матроскин подошёл, не черномырдинский.
Он говорит:
— О чём вы тут спорили, я не знаю. А только ничего более долговечного, чем временные постройки, не бывает. Это не я сказал. Это люди говорят, которые всю жизнь в бараках живут.
Эпилог
После этого случая кот Матроскин одним важным делом занялся. Он решил Простоквашино от государства отсоединить и сделать свою свободную Простоквашинскую республику. Свои деньги выпустить — «простоквашки» (не жульнические), свои паспорта людям раздать (долгоиграющие), свой аэродром построить, свою таможню и зажить как все честные люди…
Что из этого вышло, об этом особый разговор!
Дополнительная глава
Как Матроскин Шарика рыночной экономике обучал
Однажды в самом начале перестройки пёс Шарик стал к дяде Фёдору приставать:
— Расскажи мне, дядя Фёдор, что такое рыночные торговые отношения?
Расскажи да расскажи! А дядя Фёдор не знает.
Тогда кот Матроскин взялся ему на простых примерах объяснить.
— Вот смотри, Шарик. Мы с моей коровой Муркой произвели сто литров молока. Мы садимся на трактор и везем это молоко на рынок. Там молоко продаем, берем деньги и покупаем тебе в
