Эмили Родда
«Роуэн в стране Зиба»
Следуя запаху, гарч летел на запад. Он проголодался и устал, ведь он провел в воздухе уже много часов, даже не помышляя об отдыхе. В жёлтых неподвижных глазах гарча не было ни единой мысли — только неукротимая решимость исполнить приказ. Следуя запаху, он должен долететь до определённого места и вернуться к своим хозяевам с тем, что они велели ему принести.
Гарча звали Бара, и было ему сто двадцать лет. Хозяева хорошо его вымуштровали. Много-много лет они умело обучали его беспрекословному повиновению, поэтому даже теперь, вдали от грозных окриков и свиста хлыстов, Бара и не помышлял нарушить повеление и поступить по-своему.
Море осталось далеко позади, и теперь гарч летел над зелёными холмами. Между ними извивалась Река, ярко блестевшая на солнце, а впереди поднималась Гора, вершина которой скрывалась в облаках.
Но гарч не полагался на глаза. Не полагался он и на уши, оглушённые свистом ветра и шумом крыльев. Лишь раздвоенный язык, без устали трепетавший в раскрытой пасти и жадно ловивший запахи, указывал ему дорогу.
Гарч знал, что он уже близок к цели. Запах мохнатых тёплых животных всё усиливался. И от этого запаха пасть Бары наполнялась голодной слюной. Бара даже знал, как называются эти звери, — букшахи.
Букшахи. Сколько раз хозяева Бары произносили это слово, и размахивали перед гарчем серой мохнатой шкурой, и давали ему сочные куски мяса. Отправляя Бару в дорогу, хозяева опять сказали: «Букшахи. Ищи» — и открепили цепь.
Запах букшахов был сильным, но гарч ощущал и другие запахи. Некоторые он знал, но один никогда не встречался ему раньше и таил в себе опасность. Огненный и в то же время ледяной, это был запах обжигающего дыхания, ядовитых клыков и древней завистливой силы.
Жёсткие шипы на спине гарча от возбуждения встали дыбом. Но его жёлтые змеиные глаза смотрели не мигая, а пёстрые чешуйчатые крылья не замедляли движения. С каждым взмахом крыльев гарч приближался к Рину.
Роуэн пристально смотрел в ярко-голубое небо над деревней. Вершина Запретной Горы, как всегда, скрывалась в облаках, но остальное небо было прозрачным и чистым. Тем не менее определённо надвигалась гроза. Как иначе можно было объяснить тревожное предчувствие, терзавшее Роуэна с раннего утра и усиливавшееся с каждой минутой?
«Ерунда!» — твёрдо сказал он себе.
Он поборол страх и решил ни о чём не рассказывать своей маме, Джиллер. Не хватало ещё без толку беспокоить её в такой день!
Пусть сегодня Джиллер будет такой же беззаботной, как Аннад, младшая сестра Роуэна, которая в новом платье уже весело пляшет в саду. Мама должна быть такой же радостной, как Силач Джон, — а он уже появился в воротах, подхватил на руки Аннад и быстрыми шагами направляется к дому, неотразимый в своём свадебном наряде.
Роуэн заставил себя помахать Джону. Он весёлым голосом поздоровался с ним и постарался подавить в себе вновь зашевелившиеся мрачные предчувствия.
Трудолюбивые жители Рина не так-то часто забывают о повседневных заботах и устраивают большие праздники. Но даже в Рине свадьбу считают достойным поводом для торжества. Тем более если это свадьба Джиллер и садовника Джона!
Жители Рина очень любили Джиллер и Джона, а сын Джиллер Роуэн, пастух букшахов, славился своей отвагой. Глядя на него, трудно было это предположить. Застенчивый, робкий и мечтательный, Роуэн не походил на других жителей деревни. Однако именно он сумел забраться на Гору и не побоялся Дракона, обитавшего на её вершине. В союзе со странствующим племенем бродников Роуэн спас Рин от неминуемой гибели. К тому же ходили слухи, что загадочная сила связывает мальчика с самим Хранителем Кристалла, предводителем водяных людей, что живут далеко на побережье.
Прежде жители Рина считали, что от Роуэна не будет толку, но теперь все смотрели на него с уважением. Никто не дразнил его и не делал ему замечаний. И даже речи не заходило о том, что в его возрасте можно было бы выполнять работу посложнее, чем приглядывать за смирными и кроткими букшахами.
Кое-кто даже побаивался Роуэна и полагал, что он умеет колдовать. Такие люди замолкали, стоило пастушку зайти в амбар или показаться на площади, и строго-настрого запрещали своим детям к нему приставать. А когда весной в стаде букшахов родился телёнок, не серый, как обычно, а чёрный, некоторые поговаривали, что это знак, свидетельствующий о сверхъестественной силе мальчика. И если бы этим людям сказали, что больше всего на свете Роуэн хотел бы ничем не отличаться от остальных жителей Рина, они бы только посмеялись.
Именно из-за Роуэна свадьба Джиллер и Силача Джона стала не простым деревенским праздником. Ещё вчера над деревней появились три больших воздушных змея, на которых прибыли предвестники бродников, а теперь подоспели остальные бродники и разбили на холмах свои шатры. Весёлые и приветливые, они всегда были рады попеть и потанцевать.
Из Водяной страны пришёл Жемчужник из рода панделлисов и принёс дары от своего народа. Он охотно пустился в нелёгкий путь, хотя вдали от моря его кожа быстро высыхала и начинала трескаться.
Ради такого события даже нелюдимые мельники Вэл и Эллис соизволили показаться на людях. Даже угрюмая Бронден, занимавшаяся столярным ремеслом, в этот день забросила работу. Все хотели повеселиться и поздравить Джиллер и Джона.
Поэтому в полдень, когда жених и невеста подошли к большому дереву, росшему на краю лужайки, их уже поджидала толпа. Отсутствовала лишь колдунья Шеба. Впрочем, этому никто не удивился, а втайне все только порадовались. Многие обращались к Шебе при болезнях и невзгодах, но ни у кого не повернулся бы язык назвать её желанным гостем на свадьбе.
Роуэн вступил под сень дерева, едва осознавая, что идёт вслед за мамой и Силачом Джоном рядом с радостно прыгающей сестрёнкой Аннад, а вокруг них собрались радостные люди. Страшное предчувствие не оставляло его, и он молча и словно издалека смотрел на происходящее. Роуэн стиснул зубы, изо всех сил стараясь не выдать своих мыслей.
«Всем сейчас весело, — сказал он себе. — Почему я должен чувствовать себя иначе?»
«Потому что ты всегда отличался от остальных, — прозвучал у него в голове чей-то голос. — И теперь больше, чем когда-либо».
В отчаянии Роуэн приказал этому голосу замолчать. Повернув голову, он поймал на себе взгляд сказочника Огдена, предводителя бродников, который вместе со своей приёмной дочерью Зеел и остальными сородичами стоял чуть поодаль.
Рядом с бродниками, нарядившимися в яркие шелка и украсившими волосы лентами, жители Рина даже в своих лучших одеждах выглядели весьма скромно. Однако Роуэн обратил внимание, что лица бродников очень серьёзны, а сами они как будто в любой момент готовы сорваться с места и броситься бежать. В глубоких глазах Огдена Роуэн увидел печаль.
Джиллер и Силач Джон ничего не замечали. С улыбкой они приветствовали бродников, и Огден вежливо поклонился в ответ. Но сказочник пристально смотрел на Роуэна, и в его взоре явно читался вопрос: «Что-то неладно. Мы чувствуем это. И ты тоже — я это вижу. Что случилось?»
Роуэн слегка покачал головой: «Не знаю».
Огден бросил взгляд на Жемчужника, водяного человека, стоявшего рядом с хлебопёком Аллуном и ткачихой Марли, близкими друзьями Джиллер и Джона. Марли и Аллун со смехом надевали Джиллер на шею цветочную гирлянду, но Жемчужник неподвижно застыл, вытянув руки по швам. Из почтения он откинул капюшон, защищавший его от палящих лучей, и Роуэн увидел, что плоские стеклянные глаза водяного человека уставились в одну точку.
Жемчужник был напуган. Но чего можно бояться здесь, под прохладной тенью дерева, в уютной безопасной долине?
«Берегись, Роуэн! Надвигается опасность», — внезапно прозвучало в ушах Роуэна. Это было послание Хранителя Кристалла из страны водяного народа, который хотел его предупредить, как до того предупредил Жемчужника.
Но Джиллер и Силач Джон уже стояли перед старой Ланн, и свадьба началась.
«Сейчас я никому не могу сказать об этом, — в отчаянии подумал Роуэн. — Если я и попробую, никто меня всё равно не послушает, пусть бы я сто раз был героем! Все решат, что я хочу помешать свадьбе. Мама и Джон тоже так подумают. Я не могу этого сделать».
В своё время Роуэну была противна даже мысль о том, что Силач Джон может занять место его отца Сефтона. Но теперь он понимал, что никто и никогда не займёт места Сефтона — ни в его собственном сердце, ни в сердце Джиллер. Но это вовсе не значит, что ни он, ни мама не могут полюбить кого-то другого.
Роуэн очень привязался к Силачу Джону, другу своего покойного отца. Но он никогда не говорил об этом ни маме, ни самому Джону. Выражать свои чувства вслух в Рине считается неприличным. И только своим весёлым видом на свадьбе Роуэн мог показать свою радость.
