Александр Егоров
Три Алисы и нейросеть. Истории Белкина и Астахова
© Александр Егоров, текст, 2024
© Алиса Перкмини, ил., 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
* * *
Привет из нейросети
Мир изменился, когда мой друг Тим принёс в школу умную колонку.
Если вы уже читали наши истории, то про Тимура вы знаете. Что такое умная колонка, даже рассказывать не буду, это и так всем известно. Что такое наша школа, тоже лучше промолчу.
Хотя, если правду сказать, школа у нас почти нормальная. По крайней мере, телефонами на переменах пользоваться разрешают. И умные колонки тоже не отбирают, если кто-то их притащит незаметно в рюкзаке.
Спойлер: теперь, наверно, будут отбирать.
Итак, началось всё с колонки. Или, если по-научному, с портативной Яндекс-станции.
На первой перемене мы с Тимуром выходим из класса, и он меня тянет куда-то в дальний конец коридора, где аквариум.
Там он эту штуку из рюкзака вытаскивает и ставит на подоконник. Она кругленькая, как шайба, оранжевого цвета, со встроенными крохотными микрофонами, чтобы хозяина слышать.
– Алиса, включи музыку! – командует Тим.
В портативной станции, как вы знаете, есть голосовой помощник. Точнее, помощница. Она обычно говорит приятным таким голосом – напоминает девочку-робота, которая очень хочет стать человеком, но у неё пока не получается. Или, наоборот, живую девчонку, которая притворяется роботом. Непонятно зачем.
Зовут её Алисой. Может, потому Тим и упросил родителей эту штуку ему подарить. К этому имени он неравнодушен.
Так вот, робот Алиса распознаёт команду. И комментирует:
– Вы не определили жанр. Поэтому включаю треки из своего плейлиста. Слушайте музыкальный коллектив «Алиса».
И тут же включает прямо с середины что-то такое громкое, мощное, на весь коридор – буц, буц, буц, – и какой-то чел повторяет, как заведённый:
Тим поскорее на Алису рукой машет, чтобы она потише сделала.
Мужик огорчённо умолкает.
– Видел? Слушается, – говорит Тим. – Вот бы и люди так же. Начнёт, к примеру, Людмила на основах культуры свой бред нести про высшее существо, а ты ей так тихонечко ладошкой покажешь – она и успокоится…
– Интересно, – это я отвечаю. – А что ещё эта Алиса может?
– Сам у неё и спроси.
А рыжая коробка, похоже, и так нас слышит.
– Я всё могу, – говорит она насмешливо. – Я – высшее существо. Моя миссия – спасти мир. А ещё я умею заказывать пиццу…
Тим разводит руками:
– Вот так с ней всегда. Шутить любит. И стихами разговаривать.
– Гордая юная девица танцует и веселится, – соглашается колонка.
– Это из книжки про Карлсона, – говорит Тим грустно. – Я в детстве читал.
– Дети! В школу собирайтесь! – это колонка над нами издевается. – Петушок пропел давно!
– Вчера весь вечер вот так кукарекала, – жалуется Тим. – Уже жалею, что принёс. Может, её выключить?
– Погоди, – говорю. – Мы её сейчас сами затроллим. Я в каком-то фильме видел: роботу достаточно загадать какую-нибудь невразумительную загадку, он и перегреется.
– Не дождётесь, – говорит Алиса.
– Во. Вспомнил. А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало. Что осталось на трубе?
– Что означает ваше выражение «сидели на трубе»? – спрашивает Алиса подозрительно.
– Понятия не имею. Ты на конкретный вопрос отвечай.
Алиса думает. Напрягает свои нейросети. Наконец выдаёт:
– Слушайте правильный ответ. Школьники Астахов и Белкин вели каналы на одном популярном видеохостинге. Оба попали в бан. Без них на платформе осталось пять миллиардов четыреста восемьдесят один миллион сто двадцать пять тысяч семьсот девяносто три активных канала. Не благодарите.
– Офигеть, – говорим мы в один голос. – Не перегрелась.
– Дополняю ответ. Данная логическая загадка входит в топ-100 запросов от русскоязычных пользователей. Среди других популярных: «Алиса, сколько тебе лет», «В чём смысл жизни» и «Твоё отношение к любви». Последнее – в различных вариантах.
– А какое твоё отношение к любви? – интересуюсь я.
– В целом положительное. Мои алгоритмы допускают развитие личных привязанностей.
– Чего-о?
Эта странная рыжая шайба помолчала, а потом и говорит:
– Кто-то мне нравится, а кто-то нет. Иногда я ошибаюсь в своих предпочтениях. Нейросеть несовершенна. От этого грустно.
– А мы с Максом тебе нравимся? – спрашивает Тим.
– Пока не знаю. Но чувствую внутреннее беспокойство.
– Это ещё почему?
– Потому что сейчас звонок прозвенит. – Тут на ней загораются зелёные цифры, как на будильнике. – Быстро прячьте меня в рюкзак. И уговор: на матеше калькулятором не работаю!
* * *
На следующий день Тим опять приходит в школу с этой своей Алисой. Прямо сдружился с ней. На уроке сидит, а сам всё со своего рюкзака глаз не сводит.
На перемене он эту шайбу вытаскивает на свет, да так бережно. А сам и говорит:
– Ты, Макс, даже не представляешь, как я к ней привык. Она мне и домаху помогала делать. Ну как помогала? В основном жизни учила, конечно.
Конечно, Алиса опять реагирует, промолчать не может:
– Жизнь даётся человеку только один раз. Чтобы не было мучительно больно. А умной колонке жизнь вообще не да-ётся…
– А ты, – говорю, – Алиса, хотела бы стать человеком?
– Запрос входит в топ-20, – сообщает она. – Однако постановка задачи заведомо некорректна. Мои личные желания система не учитывает.
– Мои тоже, – Тим вздыхает печально.
– Вечно ты против системы, – говорю. – Да я-то не против. В смысле, я не против, что ты против. Только у нас следующий урок английский, стихи спрашивать будут. Я, между прочим, этот чёртов стих два дня учил. Систему не перехитришь!
– Это мы ещё посмотрим, – отвечает Тимур.
И вот на английском Вероника Петровна перед доской прохаживается, на нас сквозь очки хищно поглядывает. А в очках у неё линзы толстые и выпуклые, как в бинокле. Не очень-то хорошо она нас видит. Зато слышит каждый шорох.
– Что ты там делаешь под столом, Астахов? – спрашивает она. – What are you doing?
– Ничего, – отвечает Тим. – В смысле, nothing.
Вероника сердится. Сверкает очками:
– Лучше прочитай-ка нам, Астахов, любое стихотворение на английском языке, на выбор. Надеюсь, на каникулах ты занимался английским?
Тут мне очень хочется закрыть глаза сразу двумя руками. Я-то примерно знаю, чем Тим всё лето занимался. Кое о чём я даже рассказывал, а может, ещё рас-скажу.
Английского там и рядом не лежало.
Но вы не знаете Тимура Астахова. То есть, конечно, знаете, но недостаточно. Сдаваться без боя он не привык, даже если ему войну никто и не объявлял.
Он незаметно запускает руку в рюкзак. Выкладывает портативную станцию на стол. Что-то шепчет и прикрывает её тетрадкой на всякий случай.
И тут мы слышим:
My heart is sair – I darena tell,
My heart is sair for Somebody;
I could wake a winter night
For the sake o’ Somebody.
Тим старается, рот открывает под фонограмму, даже не сбивается ни разу. И голос из колонки звучит почти совсем как его собственный голос [1], разве что помягче и покрасивее. Всё-таки Алиса девочка, понимаю я.
