Тинка подумала о ведьме. Может, это она приклеила банку ей на спину? Заколдован ли этот предмет? Она поднесла его ко рту и дунула в дырочки.
На улице кто-то взвыл. Человек или зверь, Тинка определить не смогла.
Старуха совсем сошла с ума! — услышала она чью-то ругань, и голос показался ей знакомым.
Тинка вспомнила о Фрэнке. Не он ли недавно хлопал ее по спине? Тогда-то он и мог прикрепить эту штуковину.
Не может быть, — прошептала Тинка. — Это не укладывается у меня в голове.
Она резко встала, ей хотелось выйти на воздух. Встретивший ее холодный порыв ветра напомнил о том, что сперва надо надеть пуловер. Широко шагая по гравийной дорожке, она направилась к садовым воротам.
Через дорогу, чуть в стороне, за автомобилем, она разглядела налаченные волосы Стэна и лохматую голову Фрэнка. Они ссорились из-за наушников.
Твоя сестра не чистюля! — бранился Фрэнк. — Что она там делает? Чешет спину об стену, как дикая свинья в лесу?
Тинкин взгляд блуждал между черной коробочкой в руке и мальчишками. Когда из-за машины показалась длинная тонкая антенна, кое-что стало ей понятно. Братья прикрепили к ней жучок, чтобы ее прослушивать. Несколько дней подряд они ждали какую-то посылку, которую принесли только вчера. Всю вторую половину дня они провели в комнате Фрэнка.
Мальчишки так увлеклись приемным устройством, что не заметили Тинку, стоявшую у садовых ворот. На миг она забыла обо всех проблемах и ждала, пока Стэн наденет наушники. На ее лице блуждала коварная улыбка. Тинка умела делать то, чему завидовали даже ее братья, и сейчас она с удовольствием собиралась применить свое умение. Она набрала в легкие побольше воздуха, поднесла жучок к губам и пронзительно свистнула.
С противоположной стороны улицы донесся страдальческий крик. Стэн сорвал с головы наушники и отшвырнул их так, как будто они загорелись. С криками «ои-ои-ои!» он прыгал по кругу, наклоняя голову то влево, то вправо, и тряс головой, будто ему в уши попала вода.
У тебя проблемы? — крикнула Тинка ангельским голосом.
Мальчишки резко обернулись. Они были похожи на бурундуков, высматривающих опасность.
Ты, толстая жертва умопомешательства! — неистовствовал Стэн. — Ты мне барабанные перепонки порвала!
Сам виноват! — ответила Тинка без сожаления.
Стэн ощупывал свои уши, будто его только что укусил тигр. Случайно попав пальцем в ушную раковину, он скорчился.
Ты получишь «Оскар» за это шоу! — насмехалась Тинка. Размахивая жучком, она спросила: — Что это за ерунда?
Широкими шагами Фрэнк пересек улицу и выхватил из ее рук мини-рацию.
Вы были всего лишь подопытными кроликами, — проворчал он.
Подопытными кроликами? — повторила Тинка и наморщила лоб. — Тогда кому вы хотели прицепить жучок?
Фрэнк остановился довольно далеко от забора, и Тинка не могла отнять у него коробочку. Стэн подошел к нему, стараясь придать своему лицу как можно более страдальческое выражение.
Ты можешь кричать еще громче? — раздраженно спросил он.
Конечно! — закричала Тинка уверенным голосом. — У моих братьев настоящий жучок, и я хочу знать, для чего... — Дальше она не договорила, так как Стэн закрыл ей рот своей вспотевшей ладонью. Тинка быстро освободилась и содрогнулась от отвращения.
Мы уходим, — пробубнил Фрэнк. — Наверно, твоя сестра сломала нам вещь.
Надеюсь, нет. — В глазах Стэна загорелись огоньки паники. — Мы же тогда не узнаем, что Пантера задаст на уроке математики.
Прослушивать учителя? Интересно... — произнесла Тинка с угрозой в голосе.
Пантерой прозвали долговязого преподавателя с крадущейся походкой. У него была привычка проговаривать себе под нос то, что он писал. Тот, кто его тайно подслушивал, много чего узнавал.
Фрэнк поднял глаза к небу и открыл рот, будто хотел закричать.
Глупость — это ваша семейная черта, — проворчал он. Кивнув на Тинку, он укоризненно произнес: — Теперь она все знает.
Точно, — ответила Тинка и лукаво ухмыльнулась.
Чтобы Стэн не успел еще чего-нибудь учудить, Фрэнк резко потянул его за собой.
Эй, ваши куриные мозги могли бы мне пригодиться! — закричала Тинка им вслед.
Братья остановились, но повернули только головы. Тинка пальцем нарисовала в воздухе переплетающиеся волнистые линии, отпечаток которых видела на Лиссиной ладони.
— Что это за марка автомобиля? Стэн, чье первое в жизни слово было «машина», произнес подчеркнуто небрежно:
Конечно же, ТАНАСИ.
Он говорил так, будто только полный идиот мог задать такой вопрос.
«Танаси»? Что это за марка? — Тинка никогда о такой не слышала.
Мама твоей подруги Греты ездит на такой тачке, — снисходительно добавил Стэн.
Гретина мама! У Тинки подкосились ноги. Она схватилась за забор.
Говорит сказочный принц
Итак, мама Греты — ведьма! Но что еще хуже, она — воровка ключа Фолфония! «Стоп! — приказала себе Тинка. — Марка автомобиля ничего не доказывает. Возможно, в городе есть и другие женщины, которые ездят на «Танаси». Ноги сами привели погрузившуюся в раздумья Тинку в дом. Вид застывшей как изваяние Лисси снова заставил ее почувствовать себя виноватой.
Казимир, утешая девочку, потерся об ее ноги. Котята, желая поиграть, вскарабкались на софу. Тинка с ужасом заметила, что уже смеркается. Скоро совсем стемнеет, а в доме нет электричества. Керосиновые лампы и свечи зажигались здесь сами по себе, излучая приятный и теплый свет.
От мысли провести ночь с заколдованной Лисси Тинка покрылась мурашками. С другой стороны, она не могла пойти домой. Ее мама и Борис сразу заметили бы отсутствие Лисси и учинили бы допрос, которого Тинка не выдержит. Значит, она не может бросить Лисси одну. Может, та понимает, что происходит вокруг. Наверно, она чувствует себя ужасно, стоя на одном месте и не имея возможности что-либо предпринять.
До сих пор девочки вызывали госпожу Шикетанц, дергая семь раз белую фарфоровую ручку сливного бачка в ванной комнате. Но работает ли этот позывной без ключа Фолфония? Тинка сомневалась, но отказываться от попытки не хотела.
Ванная комната была выложена бледно-зеленым кафелем. Тинка называла ее «оазис». Рядом с раковиной стоял белый фарфоровый унитаз, весь увитый фарфоровыми листьями и цветами. Над ним на стене висел сливной бачок, походивший на круглое лицо с надутыми щеками. В одно ухо было вставлено 108 толстое кольцо, к которому крепилась длинная цепочка с фарфоровой ручкой.
Тинка потянула за нее семь раз и вслушалась в журчание сливающейся воды. Это уже не был звук водопада, как прежде. Сливной бачок смотрел перед собой безжизненными фарфоровыми глазами и не произнес, как обычно, комплимент. Раньше он называл девочек «сокровищами» и свистел им вслед.
Без особых надежд Тинка спустилась вниз и вошла в гостиную, где на стене в резной позолоченной раме висело большое зеркало. В нем госпожа Шикетанц появлялась каждый раз, когда девочки ее вызывали.
Тинка встала напротив, уставившись на свое отражение, и подождала. Вокруг становилось все темнее и темнее. Тинка сняла с софы вязаное покрывало и накинула его себе на плечи. Но все равно ей было холодно. А госпожа Шикетанц так и не появилась.
Осенний ветер неожиданно ворвался в дом. Пронзительно свистя, он проник сквозь оконные щели и захлопал ставнями.
Из прихожей потянуло холодом. Вечерняя сырость неумолимо проникала через полуприкрытую входную дверь и окутывала девочку, как холодная тина.
Чтобы не замерзнуть, Тинка прыгала и хлопала по телу руками. Она как-то слышала, что в тепле прежде всего надо держать ноги и уши, и поэтому двумя наволочками обернула себе ноги, а третью, бархатную, как гигантскую шапку нахлобучила на голову.
Когда Тинка в таком виде вышла в коридор, Казимир испуганно мяукнул. Он принял ее за привидение и только после того, как Тинка заговорила с ним, успокоился и осторожно подошел поближе.
Тинка опустилась на колени и прижала толстое пушистое тело к себе. Невидимый кот был последним доказательством колдовской магии.
Если бы ты умел говорить, — шептала Тинка, — ты бы смог помочь. Что бы ты мне посоветовал?
Для начала не помешало бы снять эти дурацкие наволочки. Если тебя кто-нибудь увидит в таком виде, то получит инфаркт, — ответил чей-то гнусавый голос.
Тинка оттолкнула Казимира и подскочила. Сердце бешено колотилось в груди, пока она снова и снова осматривала погруженный в вечерние сумерки коридор.
Кто здесь? — спросила она.
Звук ее голоса превратился в писк. Было заметно, как сильно она напугана.
Крошка, успокойся, обратился к ней гнусавый голос. В нем явно слышались нотки сочувствия. — Это всего-навсего я — твой старый приятель Казимир.
