— Думаю, начнем с леса Безмолвия.
Джарред, Анна и Лиф вздрогнули. Отец прочистил горло и хрипло сказал:
— Мы же решили, что лес Безмолвия будет последним пунктом путешествия, а не первым.
Барда пожал плечами:
— Сегодня я кое-что услышал, и это заставило меня переменить план. Серые Стражи, так же как и мы, всегда боялись этого леса. А теперь они вообще к нему не приближаются, потому что понесли там большие потери. Дорога к лесу совершенно свободна — от Стражей, по крайней мере.
Лиф окаменел от ужаса. Отправиться в лес Безмолвия, место детских ночных кошмаров, когда-нибудь в будущем — это одно. Но пойти туда прямо сейчас!..
— Что ты на это скажешь, Лиф? — спросил Барда.
Голос ничем не выдавал его, но мальчик понял, что это проверка. Он незаметно облизнул пересохшие губы, поднял глаза от карты и твердо встретил испытующий взгляд своего будущего спутника.
— По-моему, отличный план, Барда, — ответил он. — Если Стражи не будут нам мешать, мы сможем выиграть время. А если найдем первый камень достаточно быстро, то это вдохновит нас.
Барда отвел глаза.
«Я был прав, он испытывал меня, — подумал Лиф. — Хотел, чтобы я отказался идти. Хотел от меня отделаться. Как бы не так!»
— Ну, Джарред? — спросил Барда. Отец медленно склонил голову:
— Похоже, судьба решила изменить все мои планы. Что ж, я должен ей покориться. Делайте по-вашему. Мысленно мы с вами.
Через несколько часов Лиф уже шагал по дороге на восток от Тила. Он двигался как во сне. Рядом шел Барда, молчаливый, гордый, сильный, совсем не похожий на того шаркающего, вечно что-то бормочущего старика, который все время торчал у ворот кузницы.
Никто не заметил, как они покинули Тил через дырку в стене, о существовании которой Лиф даже не подозревал, так тщательно она была замаскирована. И теперь город, родители и все то, что он знал и любил, остались позади. Каждый шаг приближал Лифа к тому месту, одно название которого заставляло его покрываться холодным потом.
«Лес Безмолвия так пугает меня, потому что он не очень далеко и потому что с самого детства я слышал о нем всякие ужасы», — успокаивал себя Лиф. Было очевидно, что остальные места на карте не менее пугающие, просто о них он еще ничего не знал.
Однако эта мысль почему-то его не утешала.
В течение первого часа он ни на секунду не отпускал рукоятку меча. Но им никто не встретился, и теперь мальчик сосредоточился главным образом на том, чтобы поспевать за Бардой, приноравливаясь к его широким шагам. Лиф решил, что не попросит сделать привал, даже если будет валиться с ног от усталости. Еще он решил, что не заговорит первым, хотя в его голове роились сотни вопросов.
Они подошли к месту, где направо от главной дороги ответвлялась тропа, пересекала деревянный мост и терялась во мраке. Барда остановился.
— Думаю, это дорога на Уэн Тил — ближайший путь к лесу Безмолвия, — сказал он. — Этот поворот соответствует описанию, которое мне дали. Но здесь должен быть указатель, а его нет.
Вокруг них стояли высокие мрачные деревья, но ни один листок на них не шевелился. Ничто не нарушало гнетущую тишину. Словно вся природа замерла в ожидании их решения.
Облака на минуту рассеялись, и на путников пролился призрачный лунный свет. Оглядевшись, Лиф увидел на обочине дороги что-то белое. Он подбежал, нагнулся и позвал Барду.
— Вот он, указатель, — крикнул мальчик, расчищая руками опавшие листья. — Кто-то свалил его, чтобы было непонятно, куда ведет тропа.
Табличка была покрыта слоем листьев и травы. Увидев надпись, Лиф присел на корточки.
— Кто-то хотел предупредить путников об опасности, которая подстерегает на этой тропе. Знак свалили, чтобы скрыть не название места, а предупреждение, — задумчиво произнес Барда.
Лиф поднялся на ноги и посмотрел вокруг. Тишина показалась ему густой и тяжелой, она давила на него.
— Если мы пойдем по этой тропе, то выгадаем больше суток, — нахмурившись, сказал Барда. — Но, наверное, мне не следует подвергать тебя такой опасности с самого начала.
Лиф ужасно разозлился. На Барду, который заметил его страх, на самого себя за то, что боится, и на неизвестного врага, который постарался спрятать указатель.
— Ты больше не должен «присматривать» за мной, Барда, — громко сказал он, пиная мертвые листья. — Нельзя терять возможность срезать часть пути. Нас предупредили об опасности. Мы будем идти осторожно.
— Хорошо, — ответил Барда. — Как хочешь. Его голос был спокойным и ровным, как всегда. Лиф не понял, рад он или нет.
Они свернули направо, перешли через реку и двинулись дальше. Дорога извивалась, становилась все уже и темнее. По обеим сторонам росли густые высокие кусты. Листья у них были крупные, гладкие и плотные, со странными бледными прожилками, которые казались почти белыми на темно-зеленом фоне.
Вдруг Лиф ощутил легкое покалывание на шее. Он незаметно обернулся и увидел, как сквозь листву сверкнули чьи-то красные глаза. Подавив готовый вырваться из груди крик, он коснулся руки Барды.
— Вижу, — прошептал тот. — Вытащи меч, но не останавливайся. Будь наготове.
Лиф так и сделал. Вся его кожа горела от страха. Он увидел еще пару глаз, и еще… Вскоре вдоль всей тропы горели красные точки. Однако по-прежнему не раздавалось ни звука.
Лиф сжал зубы. Рука, сжимающая меч, стала липкой от пота.
— Кто они? Чего они ждут? — шепотом спросил он у Барды.
Не успел он договорить, как через дорогу, прямо у его ног, прошмыгнуло какое-то существо и скрылось в кустах. Молочно-белое, согнутое, суетливое, с длиннющими руками и ногами. У Лифа мороз пробежал по спине.
— Не оглядывайся! — прошипел Барда, таща его за руку. — Не останавливайся!
И вдруг послышалось жужжание.
Сначала звук казался очень мягким. Он раздавался отовсюду, наполняя воздух, — высокий, тонкий гул, как будто над дорогой висел целый рой насекомых.
Но никаких насекомых нигде не было видно. Только темно-зеленые листья. И красные глаза. И несмолкающее жужжание, которое с каждой минутой звучало все громче. Казалось, оно раздается прямо в голове. Начали нестерпимо болеть уши.
Звук просто оглушал — высокий, режущий, невыносимый. Лиф и Барда зажали уши руками, нагнули головы и шли все быстрее, быстрее, пока наконец не сорвались на бег. Ноги тяжело опускались на бесконечную тропу, дыхание сбилось, сердце колотилось и выпрыгивало из груди. Но они не чувствовали ничего, кроме боли, которую порождал этот невыносимый звук, пронизывающий мозги, вселяющий безумие.
Лиф и Барда бежали спотыкаясь и пошатываясь. Спасения не было. Они кричали, моля о помощи, но не слышали даже собственных голосов и наконец в изнеможении упали, корчась от боли.
Звук возрос до победоносного вопля. Листья шевелились, как живые. К беспомощным путникам приближалась толпа бледных, тощих, красноглазых тварей.
Лиф медленно пришел в сознание. Он не знал, где находится и сколько прошло времени. В ушах назойливо звенело. В горле пересохло. Болел каждый мускул.
«Я жив, — с вялым удивлением подумал он. — Как это я умудрился остаться в живых?»
Лиф попытался сосредоточиться, но все было как в тумане.
Последнее, что он помнил, это то, как они с Бардой бежали по тропе, а голова, казалось, вот-вот взорвется от невыносимого звука. После этого — мутная пустота. Хотя… Он помнил что-то еще, будто бы сон. Острая, пронзающая боль. Тонкие пальцы с заточенными ногтями, протыкающие его тело. Сон о том, как его несли костлявые руки. Шипение и бормотание. И так всю ночь и целый день и еще одну ночь и день…
Кошмарный сон… Или все это было на самом деле?
Лиф лежал на спине. Высоко над ним сквозь ветки пробивался солнечный свет. «Значит, сейчас день, — сообразил он. — Но какой день? Сколько я пробыл без чувств? И где я?»
Рядом послышался стон. Мальчик попытался повернуть голову. И вдруг с ужасом осознал, что не может пошевелиться.
Его охватила паника. Он хотел поднять руку, но не мог двинуть даже пальцем. «Как им удалось так связать меня, с головы до ног?»
И потом медленно, как сквозь туман, до его сознания дошел страшный ответ: он вообще не связан, просто тело его не слушается.
— Что со мной? — громко закричал Лиф.
— Они нас парализовали, как оса гусеницу, как паук муху.
Голос Барды звучал глухо и сдавленно, но Лиф узнал его. Значит, и стонал тоже Барда. Он лежал рядом и был так же беспомощен.
— Эти твари парализовали нас своим ядом. Мы еще живы, но не можем двигаться. Скоро они вернутся и начнут пировать. — Снова раздался стон. — Почему мы не послушались предупреждения! Это я во всем виноват. Не представлял себе оружия, против которого мы были бы бессильны. Но этот звук! Никто бы его не выдержал. Не знаю, почему Стражи в Тиле не упоминали о нем.
