Том неторопливо направился обратно к телеге.
— Обманщик! — бросил Лиф ему вслед.
Торговец остановился.
— Возможно, — не оборачиваясь, сказал он. — Но я жив и богат. И благодаря мне вы тоже живы.
Том ушел.
Друзья стянули с себя красное одеяние и затолкали в вещевые мешки. Лиф кипел от злости. Жасмин смотрела на него с удивлением.
— Том помог нам, — заметила она. — Зачем требовать от него чего-то еще? Многие существа не верят ни во что, кроме самих себя.
— Том не существо, а человек, — огрызнулся Лиф. — Он должен знать, что правильно, а что нет.
— А ты сам-то знаешь? — резко спросила девочка.
Лиф воззрился на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Хватит спорить, — устало прервал их Барда. — Поберегите силы для долгой ходьбы. До Широкой реки далеко.
Он завязал мешок, перекинул его через плечо и пошел прочь.
— Сначала надо вернуться в Неткриз, — поспешил за ним Лиф. — Мы должны открыть людям правду!
— В самом деле? Даже если нас не убьют, прежде чем мы успеем открыть рот, даже если они нам поверят, в чем я сомневаюсь, даже если свершится чудо и они восстанут против векового господства Крисловов и откажутся посылать еду в Тил… Что, по-твоему, произойдет?
— Повелителю Теней будет нечего есть, — не раздумывая, ответил Лиф.
— Верно. И тогда он обрушит свой гнев на Неткриз, заставит людей подчиниться, уже не обманом, а силой. А потом начнет прочесывать всю страну в поисках нас троих. Мы ничего не добьемся, а потеряем очень много.
С этими словами Барда решительно двинулся дальше.
Лиф и Жасмин последовали за ним. Все молчали. Лиф был слишком зол, а Жасмин не хотела делиться своими мыслями.
Затем последовали четыре дня утомительной ходьбы. Лиф, Барда и Жасмин мало разговаривали друг с другом, да и то только если им грозила опасность. И когда на четвертый день они оказались на берегу Широкой реки, то поняли, что им надо было лучше планировать свое путешествие.
Река действительно соответствовала своему названию. Она была такой широкой, что другой берег едва виднелся в дымке. Огромное водное пространство разливалось перед ними, словно море. Перейти реку вброд представлялось невозможным.
Наполовину похороненные в песке, на берегу лежали остатки плотов. Древесина стала белой и твердой как камень. Наверно, когда-то давно люди переправлялись через реку на плотах. Однако на этом берегу не росло ни одного дерева, чтобы можно было сколотить новый плот, только тростник.
Жасмин прищурилась.
— Тот берег очень плоский, — сообщила она. — Это равнина. Я вижу что-то большое и темное. Если это город Крыс, то он прямо перед нами. Нужно всего лишь…
— Перебраться на ту сторону, — уныло сказал Лиф.
Он сел на мелкий белый песок и начал копаться в своем мешке в поисках чего-нибудь съестного.
То, что они приобрели у Тома, Лиф высыпал на землю. Он уже почти забыл о покупках и теперь смотрел на них с неприятным чувством. В магазине они казались такими притягательными, а теперь — просто кучка хлама. Горошины для извлечения огня. Самопекущийся хлеб. Трубка для выдувания пузырей света. И плоская жестяная коробочка с выцветшей надписью:
Ну разумеется, подарок Тома каждому покупателю. Совершенно бесполезный, раз уж он не смог продать его. Лиф усмехнулся и перевернул коробочку.
— Вплавь слишком далеко, — сказал Барда. — Придется идти вдоль реки, пока не наткнемся на какую-нибудь деревню, где есть лодки. Жаль терять время, но ничего не поделаешь.
— Может быть, и не придется, — медленно произнес Лиф.
Жасмин и Барда удивленно посмотрели на него. Он показал им коробочку и прочитал то, что было написано на донышке.
— Хочешь сказать, содержимое этой коробочки может осушить реку? — язвительно спросила Жасмин.
Лиф пожал плечами:
— Я ничего не хочу сказать. Просто читаю инструкцию.
— Тут больше предупреждений, чем инструкций, — вздохнул Барда. — Посмотрим.
Они подошли к воде, и Лиф аккуратно открыл коробочку. Внутри оказались какие-то мелкие кристаллики. Чувствуя себя довольно-таки глупо, он подцепил несколько гранул и бросил их в воду. Нисколько не изменив вида, они сразу пошли на дно. Больше ничего не произошло.
Лиф подождал немного, а потом, стараясь скрыть разочарование, криво усмехнулся.
— Я так и знал. Можно подумать, Том отдал бы бесплатно то, что действительно…
Не договорив, он отскочил назад. Из реки поднялись большие бесцветные желеобразные глыбы.
— Это кристаллы! — радостно завопил Барда. — Они впитывают воду!
Глыбы все росли и росли, пока наконец между ними не осталась просто влажная, покрытая водорослями земля. Кри каркнул от удивления.
Жасмин, Лиф и Барда опасливо шагнули на дно реки и пошли между дрожащими кусками желе. Когда перед ними показалась вода, Лиф снова бросил щепотку кристаллов, они подождали и двинулись дальше.
Переход через Широкую реку был странным и пугающим. Не давала покоя мысль: а что, если вязкие стены, удерживающие воду, вдруг исчезнут? Тогда вся мощь воды обрушится на них. Спасения не будет.
Раздувшиеся поглотители воды не давали увидеть, что впереди. Лиф, Жасмин и Барда медленно продвигались по извивающейся тропинке между глыбами. Ноги утопали в вязкой грязи. Лиф уже начал беспокоиться о том, что кристаллов не хватит, как перед ним предстал берег — сухая равнина.
Все трое вылезли из ложа реки и остановились.
Равнина лежала в излучине. С трех сторон ее окружала вода. Казалось бы, равнина должна быть плодородной и покрытой буйной растительностью, однако ни одна травинка не пробивалась сквозь затвердевшую, сухую глину. Насколько хватало глаз, не было ни кустика, ни деревца.
Посреди пустыни стоял город. Его башни в лучах заходящего солнца казались темно-красными. Хотя город был далеко, от него исходили волны угрозы и злобы.
Друзья пошли вперед. Над ними нависало низкое багровое небо. Лиф вдруг подумал, что сверху они, должно быть, похожи на маленьких муравьев, которых может сдуть любой порыв ветра. Никогда в жизни не чувствовал он себя таким беззащитным.
Кри неподвижно сидел на плече у Жасмин. Филли съежился за пазухой. Но даже их компания не могла помочь самой Жасмин. У нее дрожали ноги. Она шла все медленнее и наконец, когда солнце село, остановилась.
— Простите, — еле слышно пробормотала она. — Эта пустыня почти доконала меня. Я больше не могу.
Она побледнела как смерть и тряслась, как в лихорадке. Лиф и Барда переглянулись.
— Я как раз подумал, что пора бы нам сделать привал на ночь, — сказал Барда, хотя Лиф сомневался в его искренности. — Надо поесть, отдохнуть. К тому же что-то не хочется входить в город в темноте.
Они сели на землю и достали еду, однако развести костер было не из чего.
— Что ж, испробуем огненные горошины Тома, — сказал Лиф, который, так же как Барда, пытался казаться веселым.
В последних угасающих лучах он прочел инструкцию на горшочке, достал одну горошину, положил на землю и ударил по ней железной лопаткой. Горошина вспыхнула, Лиф добавил еще горсть, и вот перед ними уже пылал веселый костер, которому не нужны никакие дрова. Довольный, мальчик засунул горшочек в карман.
— Мгновенный уют! Потрясающе! — от всего сердца воскликнул Барда. — Том хоть и подлец, но продает стоящие вещи!
Было еще рано для ужина, но Барда и Лиф разложили на земле все, что у них было съестного. Они добавили воды к самопекущемуся хлебу, и маленькая белая лепешка превратилась в ароматный каравай. Друзья разрезали его, подрумянили на костре и съели с сухими ягодами, орехами и медом, которые им дали в Раладине.
— Пир, — удовлетворенно вздохнул Барда.
Лиф с радостью заметил, что напряжение Жасмин постепенно проходит. Они правильно рассудили: живое тепло, свет и еда вернули бедняжку к жизни.
Мальчик посмотрел на город, громоздившийся в отдалении. Безмолвный, мрачный, заброшенный, теперь, после захода солнца, он казался совсем черным…
Вдруг ему почудилось… Нет, должно быть, глаза обманули. Земля вокруг города двигалась, словно вода.
Он протер глаза и озадаченно нахмурился. Равнина действительно шевелилась. Это не могло быть ни травой под порывом ветра, ни опавшими листьями. Что же это такое?..
И вдруг Лиф понял.
— Барда, — хрипло сказал он.
Тот поднял глаза, удивленный страхом в его голосе. Мальчик пытался что-то сказать, но ужас сковал его.
— В чем дело? — спросила Жасмин, обернувшись, чтобы посмотреть, куда смотрит Лиф.
Через секунду Барда и Жасмин закричали и вскочили на ноги.
Из города выплескивалась и текла прямо на них стремительная серая волна крыс.
