— Вот это да! — выдохнул он.
Ящер склонил голову на один бок, затем на другой.
— Вот это да, — повторил он вслед за Эвереттом — Ты — Эверетт Сингх с Земли-10. — Затем посмотрел на Шарки и согнул палец. Кинжал вернулся к золотистому нимбу и растворился в мерцающей пыли.
— Ты выучил мой язык? — спросил Эверетт.
И снова существо склонило голову на один бок, затем на другой Словно птица, подумал Эверетт. Умная птица, вроде сороки или галки.
— Да, — ответило существо. С каждым словом его голос все меньше походил на птичий щебет и все больше напоминал стоук-ньюингтонский говор. Хохолок встрепенулся и вспыхнул яркой синевой. — Я — Кахахахахас
— Шарки, надеюсь, теперь ты уверовал в разумных рептилий? — спросил Эверетт.
Тысячи колоколов Хейдена звенели над городскими крышами, раскат за раскатом, карильон за карильоном. Звон разносился от шпиля к шпилю, от башни к башне, все дальше и дальше, пока последний перелив Зииференкерк на Цепном острове не повис в золотистом вечернем воздухе.
Мягкие снежинки таяли, не долетая до плит внутреннего дворика под окном Шарлотты Вильерс. Солнечный свет отражался от стекол в свинцовых переплетах.
— Кто из них заслуживает доверия? — спросила она
— В нашей секции Азиз, ди Фрейташ, Тлало и те, что с Земли-10.
— Мало, Шарль, мало. По крайней мере, Ибрим Ходж Керрим нам уже не помеха.
— Вы предлагали ему присоединиться к Ордену?
— Неоднократно. Заявил, что не нуждается в нашей поддержке. Увы, но по крайней мере теперь мы знаем почему. Он сказал, что сотрудничество с нами может помешать его планам стать Примархом Пленитуды известных миров.
Шарль Вильерс подхватил конфету с фарфорового блюдца.
— А вам не приходило в голову, что это блеф?
— Глупости!
— Не все так честолюбивы, как вы, кора. — Шарль Вильерс взял с блюдца еще одну конфету. — Эти особенно удались. Мне никогда не понять местных обычаев, но готовят здесь отлично.
Стук в дверь. Льюис, слуга Шарлотты Вильерс, внес кофе, недоумевая, почему в комнате повисло неловкое молчание.
— Спасибо, Льюис.
Шарлотта Вильерс сделала глоток. Превосходно. Интересно, как им удается сделать так, чтобы вкус был не хуже запаха?
Телефон Шарля Вильерса зазвонил, он нажал на экран, открыл дверь в коридор, огляделся и запер дверь за собой.
— Я получил сигнал от устройства-шпиона.
— Оно работает!
— «Эвернесс» совершила прыжок. Мы знаем, где они.
— Отлично! К утру Инфундибулум будет у нас в руках.
— Вряд ли. Кажется, ваш прыгольвер выбирает миры не случайно.
— Что вы имеете в виду? — спросила Шарлотта Вильерс.
— Эту планету посещали до них, — ответил Шарль. — Исследовательские дроны с Земли-1.
До того как Нано превратили девяносто процентов населения Земли-1 в черную, маслянистую наномассу, на Земле-1 открыли портал Гейзенберга и посылали дроны в случайные миры, составляя детальную карту Паноплии.
— Что за планета?
Шарль Вильерс показал на экране своего телефона.
Чашка выпала из рук его двойника. Кофе расплескался по светлому ковру.
— Господи помилуй, — выдохнула Шарлотта Вильерс.
Что и говорить, удар вышел отменный. С края штрафной, вопреки ветру, погоде и законам физики. Защитники команды Алых молча наблюдали, как мяч летит в ворота. Игроки Синих, судья мистер Армстронг, сторож мистер Мышковски — все не сводили глаз с мяча. Даже Кора Сарпон с изумлением взирала на дело своих рук. Такая удача выпадает раз в жизни. За такой удар Бекхэм и тот отдал бы душу. Мяч летел прямо в верхний левый угол Алых, вне поля зрения Эверетта Л.
На устах замер крик: «Го-о-ол!»
В последнее мгновение Эверетт Л краем глаза заметил мяч. Удар, который невозможно отбить, ни один вратарь на Земле на такое не способен.
Он привел в боевую готовность тринские механизмы и прыгнул. Кончики пальцев в перчатках коснулись мяча, уводя его от опасной траектории. Угловой.
Крик замер. Никто не двинулся с места. Казалось, что Кора сейчас разрыдается. К ней бежали подруги, чтобы обнять, утешить. Невероятный удар, и еще более невероятная игра в защите.
Эверетта Л мучила совесть. Напрасно он сжульничал. Сыграл бы чисто, было бы о чем говорить. Он смущенно кивнул Нуми и готке Эмме. Эмма щелкнула затвором.
— Мы делаем твою страничку на Фейсбуке! — крикнула она.
После происшествия с раздавленной банкой колы Нуми и готка Эмма таскались на каждый матч с участием Эверетта Л. Они были единственными зрительницами и сидели всегда позади ворот. Он не мог видеть их, но спиной ощущал их присутствие. Это раздражало. Эверетт Л подозревал, что подружки фотографируют его задницу.
Угловой бил Джейк Хьюз. Мяч летел прямо в руки Эверетту Л. Для того чтобы взять такой мяч и отдать пас Аише Хаддад, задумавшей контратаковать по правому краю, Эверетту Л не требовались тринские приспособления.
Командный дух Синих был сломлен, последние десять минут матча Алые просто задавили соперника. Это был настоящий разгром. И с каждым голом Алых Эверетта Л все сильнее мучила совесть. Чем чаще он использовал тринские технологии, тем большего ему хотелось. К концу матча Эверетт Л ощущал свою вину не только перед Корой и ее подружками по команде Синих, но и перед всей Лигой школы Бон-грин.
— Отличный бросок, Эверетт! — крикнула Нуми, когда он забирал из-за ворот бутылку воды и полотенце.
— Мы назовем ее «Гиковские финты», — добавила готка Эмма.
— Лучше «Эверетт. Вид сзади»! — воскликнула Нуми. — Например, вид_сзади_эверетт. Facebook.com.
Покрасневший Эверетт Л заспешил к раздевалке. На самом деле ему нравилось иметь свой фан-клуб. Маленький, но верный.
Нуми стала все чаще возникать в поле зрения Эверетта Л. Прогуливалась неподалеку от его шкафчика, болталась в холле с торговыми автоматами, выходила из двери соседнего класса. Бросит взгляд — и была такова. Не обманывает ли он себя? Эверетт Л вспомнил, что, по мнению психологов, люди склонны толковать любую информацию таким образом, чтобы подтверждать свои убеждения. Он начал пользоваться своими тринскими способностями, чтобы отслеживать передвижения Нуми. Ему нравилось наблюдать за ней без ее ведома.
Нуми все еще смотрела ему вслед. Готки Эммы и след простыл, а Нуми медлила, обнимая себя руками, чтобы согреться. На ней была до смешного короткая юбка. И гольфы выше колен, которые совсем не грели. Впрочем, их и носили не ради тепла.
* * *
— Откуда это у тебя?
Эверетт Л знал, что Рюн — лучший друг его двойника. Ему не соврешь. С взрослыми — с Лорой — проще. Взрослые привыкли ощущать вину за поступки детей, считают, что какие-то вещи дети делают им назло, или винят во всем наркотики. А вот лучшего друга не так-то легко провести. Лучший друг знает тебя как облупленного, со всеми твоими странностями.
Рюн хмуро разглядывал шрамы на предплечьях друга, пока тот взбивал манга-челку при помощи полотенца. После горячего душа бледные рубцы четко выделялись на смуглой коже.
— Напоролся на колючую проволоку. Глупо.
— Где?
— В Энфилде.
— Ты был в Энфилде?
— Я же говорил, что многое забыл. Теперь вспоминаю.
— Я бы такого не забыл.
Эй, может, хватит вопросов? Эверетт Л натянул рубашку поверх бледных линий, соединявших плоть с плотью, поверх рубцов, словно затянутых жидким стеклом, и отвернулся от Рюна. Разговор окончен. «Ты знаешь, что я лгу. Наверняка решил, что я сделал это собственной рукой». Ему не хотелось, чтобы Рюн считал его ненормальным. Чтобы Рюн воображал, как, уединившись в закутке энсфилдской промзоны и закатав рукав рубашки, приятель проводит куском стекла по тонкой коже, покрытой мурашками: от запястья до локтя. Стекло оставляет на коже ровный и чистый надрез, кровь собирается на конце раны и тяжелыми бурыми каплями падает на пол. Эверетта Л передернуло. Ему хотелось крикнуть: «Я не такой!» Но он знал, что никогда на это не осмелится.
Эверетт Л брел домой, борясь с холодом и гадкими мыслями. Ему казалось, что стерильные тринские технологии заражены чем-то гнусным. Кладбище Эбни-Парк было вдоль и поперек перетянуто желтыми ограничительными лентами. Не успели открыть для посещений, как, откуда ни возьмись, новая напасть! Местная «Ислингтон-газет» вышла с заголовком: «Сатанисты оскверняют могилы!»
После битвы с Нано кладбище было усеяно обломками черепов и костей, словно в фильме ужасов. По радио местная викканская жрица утверждала, что всему виной бродячие собаки, барсуки или подростки. А вовсе не сатанисты (которых не существует) и уж точно не приверженцы викканства (респектабельного неоязыческого культа, приверженцы которого устраивают шабаши строго по расписанию с участием двух членов городского совета).
