Ознакомительная версия.
Он взглянул на Дамблдора и увидел выражение удовлетворения на его лице.
— А я думал иначе, — сказал Дамблдор. — Лорд Волдеморт наконец осознал, насколько опасна твоя способность проникать в его мысли и чувства. Похоже, теперь он сам использует Окклюменцию, дабы защититься от тебя.
— Что ж, не имею ничего против, — ответил Гарри, который не скучал ни по беспокойным снам, ни по пугающим обрывочным проникновениям в сознание Волдеморта.
Они повернули за угол, минуя телефонную будку и автобусную остановку. Гарри снова взглянул на Дамблдора.
— Профессор?
— Да, Гарри?
— Э-э-э… а где мы?
— Это, мой мальчик, очаровательная деревенька под названием Бадли Баббертон.
— И что мы здесь делаем?
— Ах, ну да, я ведь не рассказал тебе, — спохватился Дамблдор. — Уже сбился со счёта, сколько раз я произносил эту фразу за последние годы, но у нас снова образовалось вакантное место. Мы здесь для того, чтобы уговорить одного моего старого коллегу снова встать в строй и вернуться к работе в Хогвартсе.
— А чем я могу помочь, сэр?
— О, мы найдём тебе применение, — неопределённо пояснил Дамблдор. — Здесь налево, Гарри.
Они продолжили путь по крутой узкой улочке. Все окна в домах на ней были темны. Странная прохлада, державшаяся две недели в Бирючинном проезде, присутствовала и здесь. Думая о дементорах, Гарри бросил взгляд через плечо и для уверенности сжал палочку в кармане.
— Профессор, почему мы не могли просто телепортироваться в дом вашего старого коллеги?
— Потому, что это было бы так же неучтиво, как и выбить ногой входную дверь, — объяснил Дамблдор. — Вежливость велит нам дать собратьям-волшебникам возможность не впустить нас. В любом случае, большинство жилищ волшебников имеют магическую защиту от нежелательных телепортаций. В Хогвартс, например…
— …Нельзя телепортироваться ни внутрь зданий, ни на прилегающие территории, — быстро вставил Гарри. — Эрмиона Грейнджер говорила.
— И она совершенно права. Нам снова налево.
Часы на церкви пробили полночь. Гарри интересовало, почему Дамблдор не считает неучтивым заявиться к старому коллеге так поздно, но сейчас, когда начало разговору было положено, у него имелись более неотложные вопросы.
— Сэр, я прочёл в «Ежедневном пророке», что Фаджа уволили…
— Точно, — подтвердил директор, поднимаясь по крутому склону улицы. — Его место занял, как ты, полагаю, читал, Руфус Скримджер, ранее возглавлявший Штаб ауроров.
— А он… считаете, он станет хорошим министром? — спросил Гарри.
— Интересный вопрос, — сказал Дамблдор. — Определённо, он подходит. Как более решительная и волевая личность, чем Корнелий.
— Да, но я имел в виду…
— Я понял, что ты имел в виду. Руфус — человек действия, сражался с тёмными волшебниками большую часть своей жизни и вряд ли недооценивает Лорда Волдеморта.
Гарри ждал продолжения, но Дамблдор ничего не добавил про трения, о которых писал «Ежедневный пророк», и так как у юноши не хватило дерзости дальше обсуждать эту тему, он сменил её.
— И… сэр… я читал про мадам Боунс.
— Да, — тихо подтвердил Дамблдор, — ужасная потеря. Она была сильной ведьмой… Думаю, где-то здесь… — он указал раненой рукой, — ох!
— Профессор, что случилось с вашей…
— Сейчас нет времени объяснять, — сказал Дамблдор. — Это захватывающая история, я хотел бы уделить ей особое внимание.
Он улыбнулся Гарри, и юноша понял, что его не только не осадили, но разрешили и дальше задавать вопросы.
— Сэр, мне сова принесла листовку Министерства магии о мерах безопасности, которые нам следует принимать против Пожирателей смерти…
— Да, я получил такую же, — улыбнулся Дамблдор. — Показалась ли она тебе полезной?
— Не совсем.
— Я так и думал. Ты не спросил, например, какое моё любимое варенье, дабы убедиться, не самозванец ли я.
— Я не… — начал Гарри, не совсем уверенный, ругают его или нет.
— На будущее, Гарри: малиновое… Хотя, конечно, будь я Пожирателем смерти, я бы обязательно разузнал собственные предпочтения касаемо варенья, прежде чем притворяться собой.
— Э-э-э… хорошо, — продолжил Гарри. — В той же листовке что-то говорилось об инфери. Кто они такие? Листовка толком не объяснила.
— Это трупы, — спокойно пояснил Дамблдор. — Мертвецы, заколдованные для выполнения приказов тёмного волшебника. Инфери не появлялись довольно давно, пожалуй, с тех пор, когда Волдеморт ещё был могущественен… Ведь он убил достаточно людей, чтобы создать из них армию… Вот это место, Гарри, сюда…
Они подходили к маленькому опрятному каменному дому, окружённому садом. Гарри был слишком занят перевариванием ужасной мысли о существовании инфери, дабы обращать внимание на что-нибудь ещё, поэтому, когда они дошли до ворот и Дамблдор резко остановился, юноша налетел на него.
— Боже мой! Боже, боже мой!
Гарри проследил за взглядом профессора вдоль заботливо ухоженной дорожки и почувствовал, как сжимается сердце. Парадная дверь висела на одной петле. Дамблдор оглядел улицу. Она казалась совершенно пустынной.
— Достань палочку и следуй за мной, — тихо распорядился директор.
Он открыл ворота, стремительно и бесшумно прошёл по садовой дорожке вместе с Гарри, наступавшим ему на пятки, затем очень медленно открыл парадную дверь, держа палочку наготове.
— Иллюмос.
Кончик директорской палочки зажёгся, освещая узкий коридор. Дверь слева была открыта. Держа светящуюся палочку, Дамблдор, а за ним и Гарри, прошли в гостиную. Их глазам предстала сцена полного разорения. У входа лежали разбитые напольные часы: циферблат был расколот, неподалёку, словно брошенный меч, валялся маятник. Пианино стояло на боку, клавиши разбросаны по полу. Осколки упавшей люстры устилали пол. Диванные подушки лежали вспоротые, перья медленно вылетали из разрезов по краям; всё вокруг было усыпано крошевом из стекла и фарфора. Дамблдор поднял палочку повыше, так, чтобы она осветила стены, где обои были заляпаны чем-то тёмно-красным и клейким. Гарри охнул, заставив Дамблдора обернуться.
— Не слишком приятное зрелище, верно? — расстроенно спросил директор. — Да, здесь произошло нечто ужасное.
Он осторожно двинулся в центр комнаты, внимательно изучая осколки под ногами. Гарри пошёл за ним, осматриваясь по сторонам и немного страшась того, что он может увидеть за разрушенным пианино или перевёрнутым диваном, но тела нигде не было.
— Профессор, наверное, здесь была драка, и они уволокли его, — сделал предположение Гарри, стараясь не думать, как тяжело должен быть ранен человек, чтобы заляпать кровью полстены.
— Сомневаюсь, — тихо ответил Дамблдор, заглядывая за кресло с обивкой, лежащее на боку.
— Хотите сказать, что он…
— Всё ещё где-то здесь? Да.
И без предупреждения Дамблдор сделал выпад, ткнув палочкой в сиденье обитого кресла, которое вскричало:
— Ай!
— Добрый вечер, Гораций, — выпрямляясь, сказал Дамблдор.
У Гарри отвисла челюсть. Там, где мгновение назад было кресло, сейчас сгибался невероятно толстый лысый пожилой человек, потиравший живот и обиженно косившийся на Дамблдора водянистым глазом.
— Незачем было так сильно тыкать, — вместо приветствия ответил он, поднимаясь на ноги. — Больно ведь.
Свет палочки играл бликами на его лысине, в глазах навыкате, огромных, серебристых моржовых усах и на отполированных пуговицах тёмно-красного вельветового пиджака, надетого поверх шёлковой лиловой пижамы. Макушка волшебника едва доставала Дамблдору до подбородка.
— Ну и в чём прокол? — проворчал он, пошатываясь и всё ещё потирая живот. Для человека, пойманного при попытке сыграть роль кресла, он выглядел удивительно невозмутимым.
— Мой дорогой Гораций, — Дамблдор явно забавлялся ситуацией, — если бы Пожиратели смерти и правда пришли за тобой, над домом висел бы Знак Мрака.
Волшебник хлопнул себя по широкому лбу толстенькой ручкой.
— Знак Мрака, — пробормотал он. — Знал ведь, точно что-то… а, ладно. Всё равно не было времени. Я едва успел наложить последние штрихи на свою обивку до того, как вы вошли.
Он глубоко вздохнул, кончики его усов заколыхались.
— Не желаешь ли, чтобы я помог тебе прибраться? — вежливо спросил Дамблдор.
— Валяй, — был ответ.
Они встали спина к спине — высокий худой волшебник и толстый коротышка — и вместе взмахнули палочками.
Мебель заняла свои места, украшения восстановились прямо в воздухе. Перья затолкались обратно в подушки, порванные книги отремонтировались и заняли места на полках; масляные лампы взлетели на столики и снова зажглись. Обширная коллекция разбитых серебряных рамок для фотографий, сверкая, пролетела по комнате и опустилась целой и невредимой на письменный стол; разрезы, разрывы и дыры повсеместно затягивались, а стены самостоятельно почистились.
Ознакомительная версия.
