Вниз спустились по лианам и сразу отправились дальше, благо первые лучи солнца уже осветили верхушки деревьев, и джунгли ожили. Снова засвистели птицы, зажужжали насекомые, а на ветках деревьев мелкие травоядные приступили к утренней трапезе.
Два часа пути Вася не давал своим спутникам скучать. Он в голос стонал, жаловался на боль, злую судьбу и все время приставал к Николаю:
— Коль, а Коль, посмотри, ещё больше опухло?
— Да больше-то вроде некуда, — отвечал Николай, разглядывая щеку величиной с небольшую дыньку.
— Умираю, — жаловался штурман.
— Смотри, Василий, умрешь, уволю из штурманов, — ответил ему Эдуард Вачаганович. — Ты на работе. Вот вернешься домой, там и умирай сколько влезет. А здесь, будь добр, выполняй задание.
Никто и не заметил, как лес поредел. Затем спасатели поднялись на пригорок, и их взору открылась удивительная картина: прямо под горой, в ста метрах от леса виднелась небольшая деревушка, состоящая из трех десятков тростниковых хижин. Между домами ещё дымились ночные костры, несколько странных, одетых в шкуры существ суетились вокруг уличных очагов: они подбрасывали хворост, раздували огонь и похоже собирались готовить завтрак.
— Туземцы, — спрятавшись за дерево, спокойно проговорил капитан. Стоп, не высовываться.
— Может спросим у них об ученых? — последовав примеру командира, сказал Николай.
— Можно и спросить, — ответил Эдуард Вачаганович. — Но прежде надо изучить обстановку. Объявляю привал. Обмозговать надо.
Цицерон даже не успел возразить, как машина на большой скорости выскочила на песчаную поляну.
— Стой! — закричал он им вслед и побежал по каменистому берегу. — Это же… это же… Фу, черт, забыл, как это называется! — бормотал робот. Какие же там были две буквы в записке…? — И тут случилось то, что и должно было произойти: маленький вездеход вдруг забуксовал и начал медленно погружаться в песок.
Алеша изо всех сил давил на педаль газа, но машина от этого лишь зарывалась глубже.
— Кажется мы тонем? — оцепенев от страха, проговорил Фуго, когда песок достиг окна. — Если этот вездеход не умеет ездить под землей, значит надо срочно вылезать! — Но Алеша уже и сам все понял.
Открывать двери было поздно, и тогда Алеша поднялся и откинул верхний люк.
— Давай скорее, — торопил он мимикра. — Вездеходу конец!
Фуго пулей выскочил на крышу, Алеша последовал за ним, и здесь они увидели Цицерона, который полз к своим друзьям по пластунски и не переставал бормотать:
— Две буквы… две буквы… Какие же там были две буквы…?
Не дожидаясь, когда машина целиком погрузится, Алеша с мимикром спрыгнули с вездехода и, увязая в песке, побежали к роботу. Но уже через несколько метров Фуго вдруг остановился, издал придушенный вопль и бросился назад.
— Куда ты!? — закричал Алеша. Ему пришлось упасть плашмя, чтобы песок не засосал его, а когда Алеша повернулся назад, он увидел, как мимикр нырнул в люк вездехода, от которого на поверхности осталась одна крыша.
Возвращение в машину едва не стоило мимикру жизни. Пока он перебирался на Алешино сиденье, отыскивал булку, песок начал вливаться в кабину и очень скоро наполовину заполнил её.
Хлеб помешал Фуго быстро выскочить из тонущего вездехода. Вцепившись в булку, мимикр полез наверх, но песок утекал из-под него, заставляя Фуго барахтаться на месте.
— Циц… Циц…! — в ужасе закричал он. — Цицерон! Спаси! Обещаю… никогда больше!
Машина уже почти совсем ушла в песок, когда рыдающий Фуго увидел над собой огромный манипулятор робота, который в поисках мимикра вслепую сжимал и разжимал страшные пальцы-крюки.
— Я здесь! Я здесь! Я здесь! — забормотал мимикр, пытаясь уцепиться за манипулятор. — Только не раздави меня.
Наконец Цицерон осторожно ухватил Фуго, поднял над исчезающим вездеходом и задом пополз к каменистому берегу. Когда до края поляны оставалось каких-нибудь три метра, робот неожиданно остановился и рявкнул так, что Фуго от испуга выпрыгнул из его крюков и шлепнулся на песок.
— Я вспомнил! — заорал Цицерон. — Я знаю, что такое "зы…"
— Теперь-то я тоже знаю, — печально вздохнул Алеша, сидевший на камне. — Это зыбучие пески.
— Какие вы догадливые, — оказавшись в безопасном месте, язвительно проговорил мимикр. — Ну зачем я поперся кого-то спасать? — вдруг жалобно запричитал он. — Сидел бы сейчас с тетушкой в корабле, ел макароны с яблоками и запивал компотом. Мало мне синяков, которые я заработал на Тимиуке, ещё захотелось. Эх, жизнь моя пропащая!
— Я все время догадывался, что "зы…" означает зыбучие пески, — не обращая внимания на стенания мимикра, сказал Цицерон. — Но из-за этой дурацкой поломки в блоке памяти никак не мог вспомнить.
— Это не поломка дурацкая, а ты сам дурацкий, — тихо пробормотал Фуго.
— А я и не догадывался, — опустив голову, сказал Алеша. — Я думал, это что-то особенное, инопланетное, чего мы ещё не проходили в школе. На Земле я обязательно угадал бы сразу. Так всегда бывает, думаешь, тебя ждет что-то необыкновенное, а потом оказывается, что это простые зыбучие пески. — Алеша взглянул на то место, где только что утонул вездеход и тяжело вздохнул. Со мной такое уже много раз было. Три года назад папа возвращался из экспедиции и с космодрома позвонил домой. Он сказал, что везет мне в подарок страшного зверя, который на латинском языке называется Felis Catus. Я не спал почти всю ночь, представлял, как выглядит этот зверь. Мне казалось, что это многолапое, рогатое животное с восемью огромными глазами и скорпионьим жалом. Что оно живет под землей, а по ночам выходит из своей норы и бродит по лесу — собирает грибы и орехи. Я думал, мы отвезем его на дачу, построим для него большой погреб, и он быстро станет ручным. Я бы сам собирал для него грибы и ягоды. Но утром приехал папа и подарил мне обычного серого котенка — Барсика. Он до сих пор живет с нами. С тех пор я знаю, что фелис катус — это значит — кот домашний.
— Что б я ещё когда-нибудь согласился поехать в экспедицию…! пытаясь привлечь к себе внимание, громко вздохнул Фуго.
— Может бросить его обратно в самую зыбь? — обращаясь к Алеше, мрачно пошутил Цицерон. — Что ему здесь мучиться?
— Я тебе брошу, железное бревно! — отбежав подальше от робота, разозлился Фуго. — Я, между прочим, спас еду. Думаете, в этом лесу мы найдем ромбодабы или эти…, как их…, кабачки?
— Ты бы мог погибнуть из-за какой-то булки хлеба, — сказал Алеша.
— Это она на корабле "какая-то булка хлеба", — с вызовом ответил Фуго. — А в этом лесу она может спасти нам жизнь.
— И все равно, — сказал Цицерон. — Я бы не полез даже за бочкой лучшего машинного масла.
— За бочкой машинного масла я бы тоже не полез, — ответил мимикр.
Некоторое время все сидели молча, вздыхали и каждый по своему переживал потерю вездехода. Неожиданно Алеша поднял голову и испуганно проговорил:
— Так значит вот почему замолчал передатчик Эдуарда Вачагановича. Их вездеход тоже засосало в песок. Может даже они погибли? — Эта мысль так взволновала Алешу, что он вскочил на ноги.
— Ну почему сразу погибли, — возразил Цицерон. — Они что, глупее нас? Выбрались, как и мы. Кстати, если мы их не встретили, значит они решили не возвращаться и пошли дальше.
Слова робота несколько успокоили Алешу и он даже немного оживился.
— Тогда и мы двинемся следом за ними, — сказал он.
— Пешком?! — ужаснулся Фуго, посмотрев на лес, который стоял вокруг песчаного озера сплошной стеной.
— Можете забраться ко мне на плечи. Не один хищник вас не тронет, пока я рядом, — гордо проговорил Цицерон. — Занимайте места.
Алеша тут же вскарабкался на робота и позвал мимикра:
— Давай, Фуго, я подам тебе руку.
— Не надо, я сам, — резко ответил мимикр. Не выпуская булки, он словно прилип к ноге робота и ловко вполз к нему на плечо.
— Тогда вперед! — сказал Цицерон. Он быстро зашагал вдоль песчаного озера и вскоре вошел в джунгли, которые встретили маленькую экспедицию пронзительными птичьими криками и душераздирающим воем неизвестного зверя.
— Кстати, — на ходу проговорил робот. — Я понял, что "ум" на языке этих симпатичных обезьянок означает опасность. Когда я ходил за водой, они этим словом предупреждали меня, что впереди обрыв. А перед тем как вездеход выехал на песок, они не переставая орали: "ум-ум-ум".
— Да, наверное, — вяло согласился Алеша. Они с Фуго выглядели очень расстроенными, и робот сделал попытку как-то расшевелить их, отвлечь от мрачных мыслей.
— Между прочим, — бодро начал Цицерон, — первые роботы появились ещё в Древней Греции. Их выковал Гефест — бог огня и кузнечного дела. Очень талантливый был мужик. В электронике разбирался как бог.
— Это же миф, Цицерон, — возразил Алеша.
