Ознакомительная версия.
— Ой!
— Извини, — произносит она. — Но ты только посмотри! Меня поставили против Танка.
Мы с Кристиной вместе сидели за завтраком, а до того она прикрывала меня в спальне, когда я переодевалась. У меня прежде не было таких друзей. Сьюзен больше ладила с Калебом, чем со мной, а Роберт во всем следовал за Сьюзен.
Наверное, у меня просто раньше не было друзей. Невозможно завязать настоящую дружбу, если никто не готов принять помощь или хотя бы рассказать о себе. Здесь это исключено. Я уже знаю о Кристине больше, чем когда-либо знала о Сьюзен, а ведь прошло всего два дня.
— Против Танка?
Я нахожу имя Кристины на доске. Рядом с ним написано «Молли».
— Да, приспешника Питера, чуть более женственного с виду.
Она кивает на кучку ребят на другой стороне комнаты. Молли высокая, как и Кристина, но на этом сходство заканчивается. У нее широкие плечи, бронзовая кожа и нос картошкой.
— Эти трое, — Кристина по очереди указывает на Питера, Дрю и Молли, — неразлучны едва ли не с рождения. Я их ненавижу.
Уилл и Ал стоят на арене. Они держат руки у лица, чтобы защищаться, как учил Четыре, и топчутся по кругу. Ал на полфута выше Уилла и вдвое шире. Глядя на него, я осознаю, что у него большие даже черты лица — большой нос, большие губы, большие глаза. Эта схватка продлится недолго.
Я смотрю на Питера и его друзей. Дрю ниже, чем Питер и Молли, но сложением напоминает валун и постоянно сутулится. У него оранжевые волосы, цвета старой морковки.
— А что с ними не так? — спрашиваю я.
— Питер — дьявол во плоти. В детстве он затевал драки с ребятами из других фракций, а когда взрослые их разнимали, плакал и выдумывал, будто это другой ребенок все начал. И конечно, ему верили, потому что мы были правдолюбами и не могли лгать. Ха-ха.
Кристина морщит нос и добавляет:
— Дрю — всего лишь его подручный. Сомневаюсь, что у него в черепушке есть хоть одна самостоятельная мысль. А Молли… она из тех, кто поджигает муравьев через лупу, только чтобы посмотреть, как их крючит.
На арене Ал наносит Уиллу мощный удар в челюсть. Я морщусь. На другой стороне комнаты Эрик улыбается Алу и поворачивает колечко в брови.
Уилла ведет в сторону, одну руку он прижимает к лицу, другой блокирует следующий удар. Судя по его гримасе, блокировать удар не менее болезненно, чем пропустить его. Ал нетороплив, зато силен.
Питер, Дрю и Молли украдкой поглядывают в нашу сторону, затем сближают головы и шепчутся.
— По-моему, они догадались, что мы говорили о них, — замечаю я.
— Ну и что? Они и так знают, что я их ненавижу.
— Знают? Откуда?
Кристина притворно улыбается и машет рукой. Я с горящими щеками смотрю в пол. Мне в любом случае не следовало сплетничать. Сплетни — потакание своим прихотям.
Уилл зацепляет ногу Ала своей и дергает, опрокидывая Ала на землю. Ал неуклюже поднимается.
— Потому что я им сказала, — поясняет она сквозь сжатые зубы, не переставая улыбаться. У нее прямые верхние зубы и кривые нижние. Она смотрит на меня. — В Правдолюбии все стараются искренно проявлять свои чувства. Многие говорили мне, что я им не нравлюсь. И многие не говорили. Какая разница?
— Просто мы… не должны были обижать других, — отвечаю я.
— Предпочитаю думать, что моя ненависть идет им во благо, — возражает она. — Я напоминаю им, что они вовсе не божий дар человечеству.
Я хихикаю и снова сосредоточиваюсь на арене. Уилл и Ал несколько секунд стоят друг против друга, в их движениях появляется неуверенность. Уилл смахивает светлые волосы с глаз. Противники поглядывают на Четыре, как будто ждут, что он остановит схватку, но он стоит, скрестив руки на груди, и не реагирует. В нескольких футах от него Эрик смотрит на часы.
Еще через пару секунд топтания на месте Эрик кричит:
— Вы что, развлекаться сюда пришли? Вздремнуть никому не надо? Деритесь, черт побери!
— Но…
Ал выпрямляется, опускает руки и спрашивает:
— Нам начисляются очки или как? Когда закончится схватка?
— Когда один из вас не сможет продолжать, — отвечает Эрик.
— По правилам Лихости, — добавляет Четыре, — один из вас также может сдаться.
Эрик смотрит на Четыре, сощурившись.
— По старым правилам, — уточняет он. — По новым правилам сдаваться нельзя.
— Смелые признают чужую силу, — возражает Четыре.
— Смелые не сдаются.
Четыре и Эрик еще несколько секунд глядят друг на друга. Передо мной словно два типа лихачей: великодушный и безжалостный. Но даже я знаю, что в этой комнате властью обладает Эрик, самый молодой лидер Лихости.
Капли пота проступают на лбу Ала; он вытирает их тыльной стороной ладони.
— Это попросту нелепо. — Ал качает головой. — Какой смысл избивать его? Мы в одной фракции!
— Неужели ты думаешь, это так просто? — усмехается Уилл. — Давай, вперед. Попробуй меня ударить, копуша.
Уилл снова поднимает руки. В его глазах появляется решимость. Он правда верит, что может победить? Один хороший удар в голову, и Ал его вырубит.
Если, конечно, сможет дотянуться. Ал пытается нанести удар, и Уилл пригибается. Его шея блестит от пота. Он уклоняется от очередного удара, ловко обходит Ала и со всей силы бьет в спину. Ал кренится вперед и поворачивается.
В детстве я читала книгу о гризли. Помню картинку, на которой медведь стоял на задних лапах, вытянув передние, и ревел. Именно так Ал выглядит сейчас. Он бросается на Уилла, хватает его за плечо, чтобы не дать ускользнуть, и сильно бьет в челюсть.
Я вижу, как свет гаснет в глазах Уилла, светло-зеленых, как сельдерей. Его глаза закатываются, тело обмякает. Он выскальзывает из хватки Ала и мертвым грузом оседает на пол. Холодок бежит у меня по спине и распирает грудь.
Глаза Ала широко распахиваются, и он приседает рядом с Уиллом, похлопывая его по щеке. В комнате воцаряется тишина, все ждут, очнется ли Уилл. Несколько секунд он не подает признаков жизни, а только лежит на согнутой руке. Затем моргает, явно оглушенный.
— Подними его, — приказывает Эрик.
Он жадно смотрит на распростертое тело Уилла, как голодный — на сытный обед. Его губы кривятся в жестокой ухмылке.
Четыре поворачивается к доске и обводит имя Ала. Победа.
— Следующие — Молли и Кристина! — кричит Эрик.
Ал кладет руку Уилла себе на плечи и утаскивает его с арены.
Кристина хрустит костяшками. Я пожелала бы ей удачи, но что толку? Кристина не слабая, но намного более хрупкая, чем Молли. Надеюсь, рост ей поможет.
Напротив меня Четыре поддерживает Уилла за талию и выводит из комнаты. Ал мгновение стоит у двери и смотрит им вслед.
Уход Четыре заставляет меня встревожиться. Оставить нас с Эриком — все равно что доверить детей няне, которая на досуге точит ножи.
Кристина заправляет волосы за уши. У нее черные волосы длиной до подбородка, убранные назад серебряными заколками. Она снова хрустит костяшками. Похоже, она нервничает, и неудивительно — а кто бы не нервничал, увидев, как Уилл рухнул на пол тряпичной куклой?
Если все конфликты в Лихости решаются схваткой до победного конца, что эта часть инициации готовит мне? Мне предстоит стоять над поверженным противником, сознавая, что это я его избила, как Ал, или лежать беспомощной грудой, как Уилл? Жаждать победы — эгоистично или отважно? Я вытираю потные ладони о брюки.
Я возвращаюсь к реальности, когда Кристина бьет Молли в бок. Молли ахает и скрипит зубами, как будто готовится зарычать. Тонкая прядь черных волос падает ей на лицо, но она ее не отводит.
Ал стоит рядом со мной, но я слишком сосредоточена на новой схватке, чтобы смотреть на него или поздравлять с победой, если он, конечно, этого хочет. Я не уверена.
Молли ухмыляется Кристине и без предупреждения нагибается, вытягивая руки. Она с размаху ударяет Кристину в живот, сбивая с ног, и прижимает к земле. Кристина извивается, но Молли тяжелая, ее не сдвинуть.
Молли бьет, и Кристина дергает головой, уклоняясь от удара, но она бьет снова и снова, пока кулак не попадает Кристине по челюсти, носу, губам. Я машинально хватаю Ала за руку и сжимаю что есть сил. Мне просто нужно за что-то держаться. Кровь течет по щеке Кристины и брызгает на землю. Я впервые в жизни молюсь, чтобы кто-то потерял сознание.
Но она не теряет сознание. Кристина кричит и высвобождает одну руку. Она бьет Молли в ухо, заставляя ее потерять равновесие, и выворачивается. Встает на колени, держась рукой за лицо. Из ее носа течет темная тягучая кровь и заливает пальцы. Кристина снова кричит и отползает от Молли. По ее вздрагивающим плечам ясно, что она рыдает, но я с трудом что-то слышу сквозь пульсацию крови в ушах.
«Пожалуйста, потеряй сознание».
Молли пинает Кристину в бок, отчего та растягивается на спине. Ал высвобождает руку и крепко прижимает меня к себе. Я стискиваю зубы, чтобы не расплакаться. Я не жалела Ала той первой ночью, но я еще не жестока; от вида Кристины, обхватившей руками грудь, мне хочется броситься между нею и Молли.
Ознакомительная версия.
