Старая леди? Ну, Молли надеялась, что у той случится сердечный приступ. Что же до мистера Пройлы, то он самый стоящий человек в ее окружении. Он позаботится о том, чтобы Молли имела успех. А уж как она хотела преуспеть! А мальчиков из музыкальной группы стоит потерпеть — пока они ей еще нужны.
Юная звезда радостно улыбнулась. Сегодня вечером ее ждет счастье. Тысячи людей услышат ее игру. Все они полюбят ее, будут боготворить! Эта мысль ее успокоила. Молли поднесла гармошку ко рту и дунула. Безупречные звуки принесли ей полное удовлетворение. Это самое прекрасное чувство!
Она улеглась на кровать и заснула.
Молли снился сон. Дело происходило на пляже. Она видела девочку — точную ее копию, — но лицо ее было встревоженным, а голос раздражал. Несчастная сидела на дне глубокой ямы. Молли, стоя у края этой ямы, играла на гитаре. Люди проходили мимо, улыбались и восхищенно хлопали. Каждый раз, когда они аплодировали, яма с незнакомкой на дне становилась глубже. И по мере того как дно опускалось, нытье девочки все более и более отдалялось.
— Я настоящая Молли! — плакала она.
Молли, вздрогнув, проснулась и немедленно полезла за своей монетой. Прикосновение мгновенно прогнало все тревоги, Молли повернулась на другой бок и снова заснула.
Девочкой на пляже, конечно, была она сама.
Все в невероятном возбуждении собирались на концерт. Молли похлопала по карманам, где надежно хранились золотая монета и губная гармошка, полюбовалась на себя в зеркале.
Бабушка и мисс Соньо провожали ребят у дверей. Собо поцеловала внуков и дала каждому из них, а также Джерри и Молли треугольный шелковый мешочек.
— Это омамори, — объяснил Чокичи. — В нем находится молитва, написанная на бумаге или на дереве. Молитва приносит удачу и отгоняет неприятности. Там сверху есть веревочка, так что мешочек можно привязать к одежде.
Но Молли взглянула на свой омамори, как на сушеную лягушку, и отмахнулась от него.
Миновав визжащие толпы у здания, Хироки, Чокичи и Молли сели в первый лимузин. Петулька осталась с Джерри и Токой. Они забрались во вторую машину.
— Ты нервничаешь? — спросил Джерри у Токи. — Выглядишь так, будто тебе нехорошо.
— Я ненавижу выходить на сцену. Меня каждый раз тошнит. И ноги делаются как ватные. Ненавижу все это.
Джерри погладил Току по руке.
— Это плохо, — сказал он. — Надо постараться как-то справиться с этим. Помни, что все тебя любят. И ты действительно очень хороший ударник.
— Спасибо. Но я не могу совладать со своими нервами. На турнире по сумо все было бы по-другому. Когда-нибудь я стану борцом сумо. И тогда совсем не буду нервничать.
Джерри удивился.
— Так ты мечтаешь стать борцом сумо?
— Как только Пройла отпустит меня, я им стану.
Стадион оказался огромным, серебряным, с гигантскими металлическими стойками.
— Ух ты! Ну и здоровенный же! — Джерри прижался носом к окну.
— Он вмещает около сорока тысяч человек. На наших концертах обычно все места заняты.
— Ух ты! — опять задохнулся Джерри. — Вам приходится развлекать такую прорву народа!
Тока мрачно кивнул.
Десять минут спустя все сидели в роскошной гримерной. Вертикальные ряды лампочек отражались в зеркалах у целого ряда гримировальных столов, заваленных самой разной косметикой. Красочные костюмы висели на вешалках.
— А как вы решаете, что именно надевать? — спросила Молли.
— Это зависит от представления, — объяснил Чокичи. — У нас есть список номеров с разными песнями и разным порядком действий. Хироки, что мы играем сегодня?
Хироки посмотрел на бумагу на своем столе.
— Он хочет, чтобы мы исполняли программу номер четыре и еще три новые песни.
— А когда выхожу я? — уточнила Молли.
Хироки опять взглянул на записку.
— В конце.
— Ох, вот это да, Молли! — с восторгом воскликнул Джерри. — Мне прямо не верится, что ты на самом деле выйдешь на сцену играть на губной гармошке, которую я тебе подарил!
Девочка пожала плечами.
— А где мистер Пройла? Он будет смотреть? — Молли засунула руки в карманы. Ее пальцы снова и снова теребили монету и гармошку.
— Конечно. — Чокичи открыл бутылку воды. — Из особой стеклянной боковой ложи стадиона. Он любит наблюдать за реакцией толпы. Пусть он ненавидит музыку, но, как мы тебе уже говорили, обожает деньги, которые музыка приносит ему.
Джерри с Петулькой на коленях сидел в большом вращающемся кресле. Собачка пристально смотрела на карман Молли, где лежала монета. Мопсиха всем своим сердцем желала, чтобы девочка оставила ее здесь. Если она пойдет с ней на сцену, Петулька боялась, что не удержится, бросится на хозяйку и укусит за руку.
— Знаете что? — сказал Джерри. — Петулька немного нервничает. Я не хочу оставлять ее одну.
— А ты не хочешь посидеть вместе с Молли у края сцены? — спросил Чокичи. — Оттуда прекрасно все видно.
Джерри склонил голову набок:
— Пожалуй. Тогда все в порядке.
Тока плюхнулся на стул рядом с ним. Он вертел в руках свой расшитый блестками костюм.
— Ты только взгляни на этот дурацкий прикид. Мне нравится быть поп-звездой не больше, чем есть тухлые яйца. И меня так тошнит, как будто я наелся этих самых тухлых яиц. — Внезапно он встал. — Извините.
Тока исчез в смежной комнате.
— Там туалет, — объяснил Чокичи. — Его рвет. К тому моменту, как выйдет на сцену, он так вымотается от этой тошноты, что уже не будет нервничать.
Молли подошла к холодильнику и достала бутылку шипучки. Проблемы Токи волновали ее не больше, чем гиену — проблемы зебры.
Начало представления приближалось. Братья надели костюмы для первого номера — красные и крылатые. Появились гримеры и парикмахеры. Молли тоже загримировали.
Звуконепроницаемая дверь гримерной открылась. Воздух мгновенно наполнился шумом — бешеными аплодисментами и криками ожидающей толпы.
Молли пошла за мальчиками, равнодушная, как ледяной ветер.
— Удачи! — крикнул им вслед Джерри.
Занавес на огромной сцене открылся, и на ней появились музыканты. Подняв палочки в воздух, Тока постучал ими друг о друга: тук-тук-тук… Микрофон подхватил звук.
— Здравствуй, Токио! И привет всем зарубежным гостям! — Хироки поклонился всем, а потом отдельно Молли, которая сидела на расстоянии от Джерри и Петульки у края сцены. — Надеюсь, вам понравится представление!
Шоу оказалось еще более красочным, чем в Эквадоре. Мальчики пели и танцевали, зажигая огромную восторженную толпу. Только одно нарушило ровный ход концерта — Тока ушел со сцены, потому что ему стало нехорошо, но публика отнеслась к этому сочувственно, а Чокичи вместо него поиграл на ударных. Когда они спели последнюю песню, Хироки взял микрофон.
— Встречайте Джерри и Петульку, — сказал он по-английски и показал на Джерри, который сидел на стуле с собакой на коленях.
Джерри ужасно смутился, когда столько людей уставились на него. Он неуверенно взял Петульку за лапу и заставил ее помахать публике. Это вызвало бешеную реакцию.
— О-о-о-о!
— А-а-а-а!
Мальчик покраснел и задрожал от аплодисментов толпы. Он встал, неуклюже поклонился и помахал рукой. Но это было не приветствие, а прощание. Стараясь не выглядеть невежливым, малыш поспешно покинул сцену.
Хироки объяснил публике, что Джерри застеснялся и, вероятно, пошел проведать Току. Зрители снова захлопали.
— А теперь у нас есть для вас сюрприз, — объявил он. — Наш сегодняшний гость! Встречайте Молли Мун!
Молли встала. Она подошла к мальчикам и улыбнулась толпе, затем сунула руку в карман.
— Она гениальный музыкант, — объяснил Чокичи. — Потрясающе играет на губной гармошке. Верно, Молли?
Девочка могла бы пожать плечами и скромно сказать пару слов, но вместо этого она самодовольно ответила:
— Спорим, я лучшая!
Публика засмеялась, приняв это за шутку, и Молли заиграла.
Она начала с очень громкого звука, заставив гармошку звучать как гудок обычного локомотива. Затем остановилась и наклонилась к микрофону.
— Музыкальный поезд приближается, — холодно сообщила она.
Зрители опять посчитали ее ледяное спокойствие частью представления. Молли снова начала играть. Она владела инструментом так, словно играла на нем с рождения. Зрители принялись хлопать и раскачиваться. Каждый, не подозревая об этом, стал пассажиром гипнотического поезда восходящей звезды.
Когда Молли закончила играть, на нее обрушилось цунами восторженных аплодисментов.
Хироки и Чокичи улыбались до ушей. Девочка улыбнулась им в ответ, шагнула к серебряной гитаре Чокичи и сняла ее с подставки.
— Можно? — спросила она.
Чокичи изумленно кивнул. Молли перекинула ремень гитары через голову и взяла инструмент поудобнее. Публика смолкла в ожидании.
