Перед пятым полётом Джим заметил какое–то особое возбуждение своих пушистых спутников. Некоторые глухо рычали, словно чуяли опасность, гораздо большую, чем жабы–ящерицы. Ко’от–инструктор послал мысль о необходимости крайней осторожности. Джим понял, что им должны показать — с расстояния — то, что считается самой большой опасностью на Зимморре. Этого полёта все вообще боялись, но было необходимо показать новичкам, чего следует остерегаться.
Флаер поднялся выше обычного и полетел быстрее на юг от порта. Ко’от–инструктор закрыл своё сознание, предоставив всем размышлять об увиденном. Как будто сосредоточил всю силу своей мысли на необходимости безопасно пролететь — и вернуться.
Они летели над невысоким хребтом, который, однако, становился всё выше и выше, напоминая гигантскую лестницу, пока не оказались в настоящих горах. Джим знал, что у него и Элли нет острого кошачьего зрения, и гадал, увидят ли они опасность.
По другую сторону гор расстилалась равнина, и флаер полетел на восток. Вскоре внизу показалась река, и дети увидели крупных травоядных животных. Ко’оты не обращали на них внимания. С точки зрения ко’отов, они не обладают разумом — только инстинктом.
Флаер продолжал полёт вдоль реки. И тут…
Флаер почти неподвижно завис в воздухе. Джим схватил Элли Мэй за руку от неожиданности и удивлённо воскликнул: «Это же город!»
Они находились довольно далеко от него, но он был уверен, что правильно распознал эти прямоугольные сооружения. Слишком правильные, чтобы не быть созданием разумных существ.
— Город… — повторил он. И был уверен, что это совсем другие здания, роботы ко’отов сооружают не такие. Большие, не меньше тех, что у него на родине.
«Это смерть!» — мысль ко’ота подействовала как удар. Флаер повернулся и начал удаляться, почти бежать, назад, в том направлении, откуда они прилетели.
— Говорю тебе: это настоящий город! — упрямо повторил Джим. — И не думаю, чтобы его построили ко’оты. Может, здесь всё–таки есть люди, такие, как мы.
— Мер сказала, что город мёртвый, — нахмурилась Элли Мэй. — И даже если там есть люди, почему ты хочешь к ним? Ко’оты считают их злыми, значит, так оно и есть.
Джим обхватил пальцами колено, приподнял его к груди. Нет, он не забыл ощущение страха и отвращения, которое послал ко’от–инструктор, когда флаер пролетал далеко от башен. Но мальчик не мог забыть и увиденного, несмотря на все предупреждения. Он хочет знать! Настоящий город — а кто его построил? Где теперь его строители? Почему ко’оты так ненавидят и боятся их?
«Мир…» — эта мысль скользнула в путаницу его вопросов без ответа. Он быстро повернулся. У двери стояли Мер и Тиро. На этот раз Джим забыл об осторожности.
— Там был город! — повторил он утверждение, которое сделал и инструктору–ко’оту. — И…
Тиро с достоинством прирождённого ко’ота пересёк маленькую комнату. Сел, Мер рядом с ним. Оба повернулись спинами к учебному экрану, и посмотрели детям прямо в глаза.
«Это место — смертельная ловушка, — мысль Тиро была решительной и полной силы. — Если флаер слишком приближается к нему, оно притягивает ко’отов и машину, и они больше никогда не возвращаются».
— Но это город, — у Джима хватило решимости настаивать. — Кто там живёт? Люди… как мы?
Мальчик даже откинулся на матраце — такой гневный удар получил в ответ на свой вопрос. И понял, насколько уязвимы они с Элли Мэй. Это мир ко’отов. Они управляют роботами, они мысленно связываются друг с другом. Допустим… допустим, Мер больше не будет управлять пищевой машиной. Они с Элли тогда умрут с голоду. Потому что как дети ни старались, им так и не удалось передать мысленный приказ ни одному роботу, ни одной машине, которыми легко управляли ко’оты.
«Ты — как весь твой род, — даже мысль может казаться холодной и угрожающей. — Вы тянетесь к запретному, не думая, что может из этого получиться. Хорошо, я расскажу тебе об этой ловушке и об её строителях, и о Катене, который узнал, как ко’отам стать теми, кем они стали: звёздными путешественниками, хозяевами своего мира и других миров — со временем», — Тиро помолчал, его зелёные глаза полузакрылись, он обдумывал свой мысленный рассказ.
«Давно, очень давно ко’оты не были теми, кем стали, — хозяевами Зимморры. Но даже тогда только мы сами были собственными хозяевами, мы знали мысли и желания друг друга. И потому, в отличие от «людей», как ты их называешь, мы могли пользоваться логикой, а не выпускать когти и оскаливать клыки при несогласии. Мы не похожи на орргов, которые живут в болотах и охотятся на неосторожных, не похожи на пернатых и чешуйчатых, не похожи на травоядных, которые знают только голод и жажду и большую часть жизни проводят, удовлетворяя свой аппетит.
В те дни мы тоже были охотниками, потому что не могли жить иначе. Но мы научились действовать вместе, а не против друг друга, мы не позволяли жадности разделить нас.
И здесь же жили хси… — ровный поток мысли Тиро на мгновение приостановился. — Они были разумны, и потому мы могли читать их мысли, хотя для этого требовались большие усилия. Они, однако, наши мысли прочесть не могли. Они были… — Джиму показалось, что Тиро критически разглядывает его, — они были внешне похожи на вас и обладали даром, которого не было у ко’отов. Их верхние лапы напоминали ваши, имели то, что вы называете «пальцы». Они могли держать предметы, подчинять их своей воле, а мы не могли.
Но посылать мысль они не могли; даже друг для друга они были закрыты. Вы умеете скрывать своё зло за словами и считаете, что другие не узнают, что вы на самом деле думаете. Хси были такими же. Но если посылать мысли они и не умели, то другие средства познавать и учиться у них были.
Ко’оты много думали. Некоторые не хотели вступать в контакт с хси, боялись их неустойчивости, неожиданных взрывов эмоций. Другие считали, что мы должны объединиться с ними и тогда мы сумеем научиться обороняться от их орудий. Но даже эти ко’оты опасались, и не без оснований, доверять хси. Но все были согласны, что за хси надо внимательно наблюдать, чтобы они, сражаясь друг с другом (а они, подобно вам, людям Земли, вечно ссорились друг с другом), не уничтожили и весь этот мир.
И потому были выбраны самые способные детёныши, достигшие возраста почти взрослых ко’отов. Их подкинули хси, они им понравились, и хси поселили их в своих домах. Но ко’оты давали клятву не открывать хси наших тайн — умения общаться мысленно.
Хси становились всё сильнее, а их машины — сложнее. Наступил день, когда они поднялись в небо, а потом и в космос. Но всегда в них оставался этот порок — они не могли по–настоящему общаться друг с другом, и потому их дружба никогда не была глубокой.
Катен принадлежал к третьему поколению ко’отов, живших среди хси. И хотя мы тогда этого не знали, у него выработался новый интерес, не свойственный нашему племени, — интерес к машинам, которые работали на хси. И в сознании тех, кто за ними присматривал, он читал всё, что его интересовало.
Он и в других отношениях отличался от своих родичей. У него был друг среди хси, по имени Киндарт; то был один из тех, кого хси посылали к звёздам. И Катен путешествовал с ним и посылал нам много ценнейшей информации; она нам очень пригодилась, когда мы сами вышли в космос.
Катен также обнаружил, что мозг Киндарта не совсем закрыт; его друг отличался от других хси, в ограниченной степени ему была доступна посылка мысли. И Катен начал работать с ним, чтобы освободить хоть часть закрытого мозга Киндарта. Он надеялся — а Киндарта он считал почти родичем, — что среди хси могут отыскаться и другие, подобные ему, и мы сможем в дальнейшем сблизиться с ними.
В своём последнем путешествии они высадились на вновь открытой планете. Там на Киндарта напало существо, которое несло в своём теле медленно действующий яд. Катен, как мог, защищал его, но существо ужалило Киндарта, и тот понял, что больше не увидит родную планету. Но он не хотел, чтобы Катен остался в том свирепом мире. В этом Киндарт оказался подобен нам, он думал не только о себе и своей боли.
Он с трудом вернулся на свой корабль. И тут, использовав все возможности своего мозга, чтобы общаться с Катеном, пилот научил нашего родича, как управлять роботами, которые будут вести корабль на обратном пути. Поступая так, он нарушил закон хси: те, кто умел управлять звёздными кораблями, клялись никому не открывать эту тайну, даже своим соплеменникам.
И Катен учился. Его рот не мог произносить слова, которые заставляли роботов действовать, и потому они с Киндартом придумали приспособление, с помощью которого можно было мысленно задействовать переключатели, управлявшие роботами. Киндарт умирал долго, и у Катена была возможность научиться.
После смерти пилота хси Катен взял на себя управление кораблём. И привёл его домой. Но не на то поле, где ждали хси. Нет, он высадился в диком месте и призвал туда старших ко’отов. Они поняли, что Катен совершил великое деяние, потому что Катен мог теперь перепрограммировать роботов на корабле и других роботов, чтобы они служили нам, как служили хси.
