В голосе мужчины сквозила лютая ярость. Он начал мерить пещеру большими шагами. Со злостью он пнул ногою костёр, и фасоль и кукуруза разлетелись во все стороны. Собака перестала вилять хвостом и испуганно завыла.
— Годы нужды, голода, тьмы и отчаяния, и всё из-за дракона-идиота и эльфа, который… который… — охотник не мог подобрать подходящего ругательства.
Тут в голову ему пришло худшее из оскорблений:
— Всё из-за эльфа, который ведёт себя как самый настоящий… эльф.
Обиженный Йоршкрунскваркльорнерстринк подавленно всхлипнул. Но на этот раз никто, кроме собаки, не собирался его утешать.
— Как можно отсюда выбраться? — уставшим голосом спросил у дракона мужчина. — Я имею в виду, есть ли путь, который не заканчивается водопадом и по которому могут идти нормальные люди, не имеющие крыльев? — для полной ясности добавил он.
Выход был. А как же иначе: ведь люди второй рунической династии, которые приходили сюда читать свои древние книги, разумеется сначала вымыв руки, почистив сапоги и поклявшись честью, что не будут плевать ни на пол, ни — что ещё хуже — на пергамента, должны же были как-нибудь приходить и уходить. В конце просеки сохранилась никому не известная и не нанесённая ни на какую карту старинная дорога, которая вела по южному склону Чёрных гор всё дальше от реки и терялась где-то в лесах на севере.
Когда они вышли из пещеры, была ночь, но такая светлая, с такими яркими звёздами и ясной луной, что они решили сразу же отправиться в путь.
Дорога начиналась в противоположной месту их прибытия стороне. Её совсем не было видно, спрятанную среди кедров и заросшую кое-где кустами маленьких ромашек, но она угадывалась по остаткам древних булыжников, которыми дорогу когда-то вымостили.
Булыжники были небольшие, восьмиугольные, ладно пригнанные друг к другу, словно пчелиные соты. В зарослях ромашек виднелись невысокие колонны, служившие в прошлом опорой для перил лестницы. Иногда дорога прерывалась маленькими террасами для отдыха. Пока они спускались, на смену кедрам пришли лиственницы, потом — огромные каштаны и дубы.
Ночь была настолько светлая, что Сайра остановилась, чтобы собрать каштаны. Она наполняла ими мешок, стараясь не поколоть рук колючками. Когда мешок был наполовину полон, а её руки, несмотря на старания, исколоты… она вдруг заплакала.
— Радуйся, что нас не повесили! — проворчал охотник.
Неожиданно Сайра развернулась и направилась обратно к пещере.
— Я вернусь к малышу, — решительно сказала она.
— Он ни в чём не виноват, — мягко, спокойно, но уверенно, тоном человека, который не поменяет своего решения, продолжила Сайра. — Он ничего плохого не сделал. Совсем наоборот. Он жертвует дракону свою жизнь, чтобы вернуть солнце. Он спасает мир. А мы его даже не поблагодарили! Его отец, может, и был подлецом, но что с того? Малыш в этом не виноват. И потом, разве его отец всё это начал? Он просто не захотел положить конец веку дождя. А это меняет дело. Он не захотел тратить свою жизнь на дракона и улучшение погоды. Может, он не мог. Может, он сам был болен. Может, у него были другие дела. Например, вернуться к сыну и предупредить о чём-то важном. Откуда нам знать? Да как мы смеем его судить?! Испокон веков эльфов обвиняют во всех несчастьях, и мы тоже хороши — сразу же примкнули к общему хору! В любом случае, отец малыша не виноват в приходе тьмы. Он просто ограничился тем, что не спас мир…
Охотник молча следовал за ней. Время от времени он недовольно бурчал, но ни на миг не замедлил шага, наоборот — несмотря на усталость, как мог, ускорил ход. Они уже добрались до кедрового леса, как вдруг скрылась луна, набежали тучи, и темень стала непроницаемой. Продолжать подъём стало невозможно. Мужчина, женщина и собака прижались друг к другу на одной из террас, когда-то служивших для отдыха путешественников, и провели на ней остаток ночи.
С первым проблеском зари они вновь пошли вверх, в гору. Их переполняло живое беспокойство тех, кто совершил несправедливость. Они спешили, как те, кто не сдержал ярости и должен срочно исправить нанесённую обиду. Потому что обидели ребёнка, недавно родившегося, детёныша.
Когда они наконец добрались до библиотеки, солнце стояло почти в зените, и водопад вдалеке переливался всеми цветами радуги. Дверь была распахнута: дракон дремал, освещённый золотистым светом. В пещере царил порядок: с пергаментов была вытерта пыль, они были аккуратно сложены на полках, блиставших чистотой.
Маленький эльф сидел в одной из внутренних комнат среди пергаментов, исписанных характерной эльфийской вязью и разрисованных странными рисунками шаров и кругов. Малыш сиял от счастья, как птенец, только что научившийся летать. Вокруг маленького эльфа летало множество шариков, кружившихся по разным орбитам вокруг центрального шара, который вращался вокруг собственной оси.
— Это написал мой отец, — радостно объявил малыш, показывая надписи и рисунки, — а это я сам сделал! — добавил он с гордостью, указывая на шары, летающие в воздухе. — Я использовал старую кожу дракона (они, как змеи, меняют кожу), чтобы сделать эти шары, и сейчас они играют роль планет. Если что-то маленькое кружится вокруг своей оси, то я могу удержать этот предмет в воздухе, несмотря на силу тяжести.
Затем последовало долгое и подробное объяснение.
Оказалось, что движение звёзд было описано в пергаментах, хранящихся в боковых залах пещеры, куда дракон не мог добраться. Дракон был огромным и помещался только в центральном зале. А вот отец эльфа — Горнонбенмайергульд, «тот, кто находит дорогу и указывает её другим» — мог осмотреть все боковые комнаты. Горнонбенмайергульд не потерял времени даром. Он оставил сыну такие ясные объяснения, что тот смог понять всё за одну ночь.
Малыш сделал вывод, что изменение климата произошло само собой, без чьего-либо вмешательства. Но главное — погода вскоре должна была вернуться в норму, сама собой. Вулкан не имел к этому никакого отношения. Не таким уж он был мощным, со своим столбиком белого пара, чтобы превратить всю землю в болото! Маленький эльф употреблял кучу бессмысленных слов: метеориты, изменение земной оси, снова упомянул силу тяжести, хотя вокруг ничего не падало и никого не вешали.
Оказывается, эра дождя наступила случайно, потому что какой-то огромный камень пронёсся высоко в небе, но никто не мог его увидеть. А сейчас дожди становились всё реже, потому что камень удалялся от Земли. Возвращалось нечто, что малыш назвал «изменением наклона земной оси», и эта самая ось должна встать в то положение, когда климат окажется оптимальным. Или хотя бы не очень гадким. То есть нормальным. Немного — солнце, немного — дождь, иногда — ясный день с лёгким ветерком, когда можно пускать воздушных змеев или сеять зерно.
Охотник и женщина почти ничего не поняли. Но они не перебивали малыша, не спрашивали его, что такое «планета», не уточняли, одно ли и то же «шар» и «мяч». Эльф дошёл до того, что заявил, будто Земля круглая и будто не Солнце кружится вокруг неё, а наоборот. Это было самой большой глупостью из всего им сказанного — стоит лишь раскрыть глаза и посмотреть вокруг, чтобы убедиться в обратном. Но мужчина и женщина из вежливости решили не обращать на это внимания и не комментировать.
Но им всё же пришлось признать, что в последние две луны погода, впервые за долгие годы, стала улучшаться. В небе стали видны солнце и звёзды, появлялись проблески голубого цвета и краски заката. Всё чаще после долгой тьмы сквозь тучи и ливни пробивался рассвет.
Для женщины и мужчины лингвистическое объяснение происходящего было гораздо понятнее астрономической лекции. В предсказании говорилось:
«КОГДА ПОСЛЕДНИЙ ЭЛЬФ И ПОСЛЕДНИЙ ДРАКОН РАЗОРВУТ КРУГ,
ПРОШЛОЕ И БУДУЩЕЕ СОЙДУТСЯ И СОЛНЦЕ НОВОГО ЛЕТА ЗАСИЯЕТ В НЕБЕ».
Язык второй рунической династии не очень точен. Когда могло указывать и на условие, и на время действия. Когда — в смысле: если… то… Или когда — в то время как… Это просто могло случиться в одно и то же время. Не по причине. И круг, который должны были разорвать малыш и дракон, не был круговоротом вода — пар — тучи — дождь — вода, а совсем другим кругом: линией горизонта, которая окружает тебя, когда ты остаёшься один. Крут одиночества. Маленький эльф должен был встретить последнего дракона, чтобы соединить прошлое и будущее: получить доступ к знаниям блестящего прошлого человечества, когда жизнь была полна наукой и открытиями, и сохранить эти знания для будущего. Всё было так ясно и просто… Его папа понял всё это и оставил ему указания дороги, следы, как белые камешки, блестящие в свете луны.
— А как же котёл хорошей погоды? — спросил охотник.
— Это самый обыкновенный котёл. Улучшение погоды началось бы с мест, расположенных поблизости от Чёрных гор, которые защищены от западных ветров. Мой отец воспользовался этим.
