Глава II
Когда у ведьмы горе
— Вовка! Нельзя ж так пугать!
— Двенадцатый час! Ты, брат, страх потерял?!
— Прости, мам, я нечаянно. — Рыжий поспешно убавил звук в колонках и воткнул в гнездо проводок от наушников. Вечно он выскакивает и вечно не вовремя! И вечно эти окошки с баннерами открываются тут и там, когда не просят, да еще и с музыкой! Выслушивай теперь от Лехи! Мать уже забыла, что там рявкнуло секунду назад, а вот братец не упустит случая дать по шее, чтобы показать, кто тут старший. И ведь спорим, когда рявкнула музыка, он не спал, не занимался, а балдел за таким же компьютером в таких же наушниках, только в соседней комнате?! Получается, Вовка ему даже не помешал. Но агрессору нужен только повод. Поэтому сейчас откроется дверь…
— Вовка, с ума сошел?! Ночь, спят соседи и медведи, а ты?!
Оправдываться было бесполезно, молчать — опасно, переходить в контрнаступление…
— Ой, а у тебя баннеры с музыкой не выскакивают! Твой компьютер святой, как и ты сам!
— Вякни еще у меня! — сказал брат почти миролюбиво. Рыжий даже понадеялся, что сегодня обойдется без подзатыльников. Он сказал страшную правду: старший брат вечно врубал колонки на полную мощность, а про наушники забывал. Весь дом был в курсе, что Леха сидит за компьютером. Кто он после этого, чтобы наезжать на Вовку?!
— Уже поздно, вырубай машину! — Лехе вздумалось показать власть, и любые аргументы здесь были недействительны. Рыжий вздохнул, подумал, что за независимость надо бороться, и отважно буркнул:
— Тебя забыл спросить…
— Что?! — Братец уже замахнулся для первого вечернего подзатыльника, но Вовку спасла неожиданная в двенадцатом часу вещь: в дверь позвонили.
— Леша! — Из коридора заглянула мать. — В такое время — только к тебе.
— Я еще с тобой разберусь! — пригрозил братец и пошел открывать.
Рыжий демонстративно уставился в монитор. На весь экран расползся дурацкий баннер с музыкой, но это было неважно. Глядя на баннер с умным видом, Вовка старательно прислушивался, что творится в прихожей, кто там к Лехе пришел? Наблюдение за старшим братом могло дать неплохие плоды. Например, неделю назад он узнал о братце нечто, что маме бы совсем не понравилось. Леха боялся трогать Вовку дня три, до тех пор пока мать не узнала Лехину тайну из своих источников…
— Вовка, к тебе! — раздалось из прихожей.
Рыжий даже не сразу понял, что зовут его. Посидел несколько секунд, уставившись в монитор, пока опять не позвали:
— Вовка, ну ты где?!
Странно, кто бы мог навестить Рыжего в двенадцатом часу? Колюха бы позвонил, даже если что-то срочное, а остальные… Может быть, Вовка что-то натворил, и жертва пришла к родителям разбираться? Несколько шагов до прихожей Вовка перебирал в уме все свои подвиги за последнюю неделю. Самой страшной и самой правдоподобной версией оказалась математичка Наталья Леонидовна, которая на днях отчитывала его за болтовню на уроке. Но из-за таких пустяков учителя не ходят по домам, да еще так поздно! Прочие версии были еще глупее.
В коридоре Рыжий столкнулся с Лехой, поймал на себе странный, непривычный взгляд: казалось, братец посмотрел на него с уважением. Посмотрел, буркнул: «Иди встречай» — и скрылся в своей комнате. Тоже странно. Обычно Леха не упускает случая покрутиться рядом, не столько послушать чужие секреты, сколько подразнить брата: «Попробуй, выгони меня!»
На пороге стояла девчонка. Класса из десятого, может, и старше. Где-то ее Вовка видел, скорее всего, в школе.
— Здрасьте…
— Здравствуй! — Голос ее не обещал приятного диалога. Интересно, чем Рыжий сумел насолить девчонке из старших классов?
— Вы… Ты…
— Я ваша соседка, — отрубила девчонка, и все стало понятно и неинтересно. Значит, ей тоже помешал шум включенных колонок. Сейчас поругается и уйдет. Чтобы поскорее закончить неудобный разговор, Рыжий начал оправдываться:
— Эти музыкальные баннеры вечно выскакивают не вовремя. Я даже не видел, что у меня колонки включены, вы уж меня простите. Больше этого не повторится. — Проговорив это все скороговоркой, Вовка уставился на соседку с таким искренним сожалением, что сам бы на ее месте давно устыдился и ушел в ночь.
— Я понимаю… — кивнула она и решительно шагнула в сторону Вовки:
— Можно войти?
Рыжий отступил, когда девчонка была уже в прихожей у него за спиной. Она прошла на кухню, не дожидаясь, пока пригласят, и уселась на подоконник. Задетый локтем цветочный горшок опасно накренился, но устоял.
— Чаю не надо, — заявила девчонка, как будто Вовка предлагал.
Она уставилась за окно и водила пальцем по стеклу, то и дело задевая локтем все тот же цветочный горшок. Интересно, ее учили, что воспитанные люди сидят на стульях? Рыжий стоял в дверях кухни, наблюдал за манипуляциями соседки и горшка: разобьет — не разобьет? Мать и Леха деликатно притихли в своих комнатах и на кухню не выходили. Жаль, мать быстро навела бы порядок. Никаким девчонкам, пусть даже старшеклассницам, не позволено сидеть на подоконниках и задевать ее цветы.
И молчать! Вот чего эта соседка, спрашивается, хочет? Чего пришла, если чаю не надо? Судя по лицу в отражении оконного стекла, она хочет кого-нибудь убить. Может быть, даже и Вовка ей подойдет. Но он же извинился, что еще надо?! Чего она тут сидит и дуется? Может, у нее что-то случилось? У Лехи Рыжий видел такое лицо, когда того выгнали из института. У матери не видел вообще. Тогда он спросил наобум:
— Тебя из школы выгнали?
— Меня зовут Вера, — ответила соседка, окончательно сбив Рыжего с толку. — А ты Вовка Рыжий, я знаю.
Вовка Рыжий отодвинул табуретку, сел и подумал, что девчонка, наверное, не в себе, и надо ее поскорее выпроваживать, пока мать не заметила, какие у него гости. А то зайдет сейчас, увидит, как эта Вера сидит на подоконнике и отвечает невпопад, слушай потом лекцию о вреде наркотиков. Рыжий попробовал исподтишка заглянуть Вере в зрачки, но та сидела отвернувшись, а в отражении в оконном стекле было не видно. Надо выпроваживать. А как? Спрашивать в лоб: «Зачем пришла?» — наверное, грубо, но очень хочется. Помаявшись, Вовка придумал формулировку:
— Что случилось, Вера?
— У меня бабушка умерла. Только что. — Сказала, как по башке врезала. Пришла тут, уселась на подоконник и на: «Меня зовут Вера, у меня только что умерла бабушка» — и делай с этим, Вовка, что хочешь! Ну хотя бы не наркоманка и не безумная. Имеет право человек, у которого умерла бабушка, немного посидеть на подоконнике? И не странно, что она пришла к соседям, может, больше рядом никого нет…
— Сочувствую. — А что еще было отвечать?! В самом деле, не предлагать же чаю?! Рыжий встал, шагнул к Вере, но она жестом дала понять, что подходить не нужно. Он растерялся. Он понятия не имел, как вести себя в таких случаях. Наверное, все же нельзя молчать.
— Родители как?
— Еще не знают.
— А дед?
— Я его даже не помню.
— Так ты что же с ней… Одна?
Вера кивнула, и Вовке стало не по себе. Честно говоря, он бы предпочел, чтобы соседская бабушка умерла где-нибудь в другом месте и в другое время. И что, в конце концов, требуется от него?
— Погоди, я мать позову…
— Не надо! — Вера вскочила, как будто испугалась, и зашептала: — Мне нужна твоя помощь. Тебя отпустят ко мне прямо сейчас?
Она смотрела так, что ни отказываться, ни расспрашивать было нельзя. Мало ли какая помощь может понадобиться человеку? А ведь она пришла к нему, Вовке Рыжему. Ни к Лехе, ни к матери, ни к какому-нибудь своему знакомому, а к нему. Как он может подвести? Как он может расспрашивать вместо того, чтобы мчаться на помощь? К тому же Вовку здорово задело это: «Тебя отпустят?» Да что он, маленький, что ли?!
— Легко! — Рыжий встал, небрежно кивнул Вере на дверь и вышел первым. Уже из прихожей он крикнул в сторону комнат:
— Я провожу, мам! — И быстро выскочил на лестницу, чуть не забыв выпустить Веру.
Когда дверь захлопнулась, до Вовки дошло, куда его позвали. Домой, где только что умерла бабушка, и наверняка она еще там. И думать-то об этом было неуютно, а как идти?
— Твоя бабушка, она еще там?
— Ну да, — ответила Вера неожиданно бодро. Куда-то делась ее скорбная задумчивость, едва закрылась дверь Вовкиной квартиры. — Надо врачей дождаться, я одна боюсь.
— Давай Леху возьмем до кучи, чтоб тебе совсем не страшно было?
Вера как будто растерялась на секунду и, не отвечая, рванула вниз по лестнице:
— Пошли скорее, а то врача пропустим! — Она подтолкнула Вовку, и он без разговоров сбежал на второй этаж. Вера догнала, толкнула незапертую дверь, втащила Рыжего в прихожую, как будто они от кого-то убегали.
— Все… — чуть слышно проговорила она, щелкая замком. Может, Вовке и послышалось, но все равно стало как-то неуютно. Наверное, это из-за бабушки. На Веру он почти не смотрел, все больше по сторонам, гадая, в какой из двух комнат бабушка и куда лучше не ходить. По ноздрям ездил кисловатый запах старушечьей квартиры, он действовал на нервы. Вера стояла за спиной тихо, как будто играла в жмурки. В комнате болтал телевизор, на кухне капала вода. Цветочки на обоях засалились, подстерлись и напоминали теперь то ли яйца, то ли космические корабли.
