Чуть позже Молли задала вопрос по поводу шнурков. Прежде чем Дэвид смог что-либо объяснить, Аманда отозвалась:
– Это завязочки такие. Как у ковбоев.
– Ах вот в чем дело, – сказала Молли. – Так значит. вы с Блэром сегодня у нас ковбои?
Дэвиду пришлось кивнуть в знак согласия, хотя на самом деле он чувствовал себя ужасно, поскольку отец и Молли решили, что он играет в ковбоев, как маленький.
Он возмущенно взглянул на Аманду, но та, кажется, не поняла его. А ведь Дэвид вполне ясно объяснил, что отец строг только по поводу этикета за столом. Против рептилий он ничего не имеет.
Девочка действительно вела себя очень странно. То казалось, что она старается изо всех сил сделать так, чтобы испытания стали как можно более сложными, то словно делает всё совершенно наоборот. После завтрака Дэвид решил ее об этом спросить.
– Зачем ты выдумала эту ерунду насчет ковбоев? Я бы запросто мог сказать, что у нас под водолазками ручные змеи. Отец бы нисколько не рассердился. Он бы не стал заставлять нас выкидывать их на улицу.
Аманда надолго задержала взгляд на Дэвиде, прежде чем ответить:
– Стал бы. – Она развернулась и ушла.
Дэвид был уверен, что Аманда не знает, о чем говорит, пока часов в одиннадцать не узнал кое-что, прояснившее для него если не всё, то многое.
Он шел по коридору, но, услышав крик, кинулся в кухню. Там он увидел, что у раковины стоит Джени, а Молли жмется в угол у плиты.
– В чем дело? Кто кричал? – спросил Дэвид.
Молли медленно выходила из угла, не отрывая глаз от Джени.
– Извини, – сказала она. – Глупо, конечно, но что это за страшная штука?
– Моя саламандра, – ответила Джени и повернулась к Дэвиду. – Я просто смачивала ее водой. Это нужно делать, иначе она погибнет.
– Саламандра? – сказала Молли с отвращением на лице.
– Ну конечно, – ответила Джени. – У меня много ручных саламандр. Они не кусаются, но их обязательно нужно смачивать водой, иначе они умрут.
Она подошла к мачехе и уже было открыла ладошки, чтобы показать смоченную саламандру.
– Не надо, – резко отшатнулась Молли.
– Вынеси ее на улицу, Джени, – сказал Дэвид. – И больше не смачивай в раковине.
Когда Джени ушла, Молли выбралась из угла и, так до сих пор и не прийдя в себя, села и слабо улыбнулась Дэвиду.
– Прости меня, Дэвид, ужасно глупо с моей стороны, – сказала она. – Но я всю жизнь боюсь всех этих тварей. Давно, в детстве, меня чуть не покусала гремучая змея. Мама думала, что змея меня и вправду покусала, и у нее началась такая истерика, что она меня до смерти напугала. И вот с тех пор у меня развилась эта глупая фобия по поводу ползающих созданий.
– То есть ты имеешь в виду по поводу змей и всего прочего? – спросил Дэвид.
– Да, – сказала Молли и поежилась. – Всё мокрое и ползающее, но змей я боюсь особенно. Змеи – хуже всего.
– Ах вот как, змеи хуже всего, – повторил Дэвид и взялся за правый рукав левой рукой, надеясь, что Молли не заметит, что в нем что-то шевелится.
– Разумеется, я знаю, что большинство змей вполне безобидны, – сказала Молли. – И я на самом деле пыталась избавиться от этого глупого страха перед ними, но они меня до смерти пугают.
– До смерти пугают? – опять повторил Дэвид, самому себе уже начиная напоминать эхо. Мальчик сложил руки на груди, чтобы скрыть движения гофера. Когда змея переползла на спину, он спросил:
– Но ведь у Аманды есть ручная змея и еще рогатая жаба.
Молли кивнула, улыбнулась странной улыбкой, совсем не похожей на улыбку.
– Я знаю, – сказала она, – конечно, есть.
– И тебе все равно? – спросил Дэвид. – Почему ты позволяешь ей держать таких питомцев?
– Ну, видишь ли, тут все не так просто. Ведь это не я ей подарила этих созданий. А кроме того, – Молли улыбнулась уже более естественной улыбкой, – они сидят в крепких клетках с надежными прутьями. Не думаю, что Аманда когда-нибудь выпускает их оттуда.
– Она не выпускает их погулять? – спросил Дэвид. – А почему?
Дверь кухни с шумом распахнулась, и вошла Аманда.
– Что на обед? – спросила она – Я проголодалась.
Узнав, что Молли боится змей, Дэвид понял, почему Аманда настаивала на сохранении рептилий в тайне, по крайней мере, до тех пор, пока отец не вернется. Если бы Молли закричала от страха в присутствии Джеффри, испытанию с рептилиями пришел бы конец, причем для всех и навсегда. Хорошенько обдумав этот вопрос, Дэвид решил, что ему надо проследить за тем, чтобы Молли ни в коем случае не увидела остальных рептилий, вне зависимости от того, что там на уме у Аманды. А для этого надо было немедленно предупредить детей.
Джени и Эстер он нашел во дворе, предупредил их и отправился искать Блэра. Ему повезло, что он обнаружил брата раньше, чем Молли: тот сидел на ступеньках лестницы и играл со своей ящерицей. Блэр вытащил ее из-за пазухи, и теперь она исследовала его одежду.
– Привет, – сказал Дэвид, – чем занимаешься?
– Отдыхаю, – ответил Блэр.
– Отдыхаешь? – спросил Дэвид. – От чего же?
– От щекотки.
– А-а. Ну тогда тебе лучше найти для отдыха другое место. Я как раз тебя искал, чтобы сказать кое-что важное. Помнишь, я говорил, что можно не прятать ящерицу от отца и Молли?
Младший брат кивнул.
– Так вот, оказывается, нельзя. Я узнал, что Молли до смерти боится змей и ящериц. Если она узнает, что у тебя под рубашкой ящерица, у нее, наверное, обморок случится.
Блэр наморщил лоб.
– Боится змей? – спросил он. – Аманда боится.
– Нет, Блэр. Не Аманда. Молли! Молли ни в коем случае не должна знать, что у тебя под рубашкой ящерица.
– А, – сказал Блэр. – Молли тоже боится.
Дэвид вздохнул. Иногда младшему брату было очень сложно что-то объяснить. Блэр посадил ящерицу на перила и позволил забраться на деревянную лозу. Она поползла вверх и тотчас уселась на купидона как раз в том месте, где раньше была его голова.
– Купидон, – сказал Блэр. – Джени говорила, что великан оторвал ему голову.
– Нет, ничего этого не было, – сказал Дэвид. – Я тебе уже говорил. Наверное, это сделали какие-то дети, которые жили в этом доме давным-давно. Может быть, какой-то ребенок отпилил ему голову, решив опробовать новую пилу, или что-нибудь такое.
– Нет, – сказал Блэр. – Это девочка отпилила голову. Плохая девочка.
Дэвид усмехнулся. Учитывая, что всю свою сознательную жизнь Блэр жил с Джени, а теперь еще появилась Аманда, не было ничего удивительного, что он считал девочек корнем зла.
Сняв ящерицу с перил, брат протянул ее Блэру.
– Лучше засунь ее обратно под водолазку, – сказал он. – А то вдруг Молли увидит. Я на улицу. Ты идешь?
Теперь все были в курсе, что испытание с рептилиями нужно держать в секрете, так что день прошел спокойно, без происшествий. Задание дети выполнили.
Остальные испытания по большей части тоже прошли без осложнений. Время от времени, конечно, возникали некоторые трудности, но ничего ужасного не случилось.
Во время ритуала, предполагавшего ношение на шее ожерелья из головки чеснока, колечка лука и ростка аниса тоже ничего плохого не случилось. Дэвид, правда, заметил, что Молли все время к чему-то принюхивается, а после ужина отец спросил его, не забывает ли тот ежедневно принимать душ.
Затем настал день, когда не разрешалось ступать по деревянному полу, и вот тут кое-что произошло. В кухне все оказалось просто – там лежал линолеум, но в остальном доме полы были из деревянных досок, и нигде не имелось ковра от стены до стены. Им всем пришлось нелегко, но к концу дня они даже умудрились разработать маршруты движения по почти всем комнатам особняка. Например, чтобы перейти из коридора в гостиную, нужно было встать на цыпочки на краешке ковровой дорожки, дотянуться до двери, ухватиться за нее и, оттолкнувшись и поджав ноги, как бы перелететь с ее помощью, а приземлиться на старый восточный ковер на полу в гостиной, на котором стояло большое кресло. Потом нужно было прыгнуть в кресло отца, а уж с него переползти по роялю, лежа на животе, после чего можно было приземлиться на подушки, которые были разложены на полу перед телевизором. Потом надо было пробраться по краю журнального столика и закончить маршрут на небольшом коврике в противоположном конце комнаты. А уж оттуда можно было легко достичь края ковролина в столовой. В тот день испытание никто не провалил, но пострадала настольная лампа и разбилась ваза с цветами, а Джени застали как раз в тот момент, когда она ползала по роялю, за что девочка была наказана и отправлена в свою комнату.
Единственным испытанием, которое не все неофиты смогли пройти с первого раза, стал день молчания. В этот день запрещалось говорить что-либо, кроме ответов на прямые вопросы, но и в этом случае неофит мог произнести только три слова. Блэру единственному удалось пройти испытание с первой попытки. Дэвид в первый раз провалился потому, что отец решил вызвать его на мужской разговор после ужина. Мальчику было очень обидно: ему ведь почти удалось продержаться, и вот теперь в последний момент все шло насмарку. Но когда он увидел, что отец действительно очень расстроен, то понял, что просто обязан поговорить с ним, а испытание перенести на другой день.
