Обычный день боевых действий.
1.…Как он ходит по улице?
Есть ряд четких законов, которые надо выполнять железно. Не шляться вдоль стен домов. Избегать узких тротуаров и других стесненных пространств. Огибать люки, не приближаться к строительной технике, в особенности, к работающей. Передвигаться короткими перебежками, от укрытия к укрытию, держа в поле зрения происходящее сверху и сзади. И постоянно следить за тем, чтобы было куда отскочить в случае опасности.
Правила дорожного движения веселят его своей бесшабашностью — он переходит дорогу, только когда автомобили исчезают вдали. Даже на зеленый свет. Несоблюдение может привести… Но лучше об этом не думать.
Например, неделю назад он рискнул пересечь изрытую экскаватором улицу — по мостику через траншею, — вместо того, чтобы идти в обход за два квартала. И поплатился. Мостик, конечно, треснул прямо под ним — он едва успел выпрыгнуть. Тут же на него грозно покатилась здоровенная катушка с кабелем. Причем под уклон, по перекопанной местности, то есть с непредсказуемой траекторией. Это она как бы «случайно» сорвалась.
Отступать с достоинством было некуда — от мостика уже ни досочки не осталось, — поэтому пришлось просто прыгать в канаву и удирать по колено в грязи. Катушка свалилась следом — хорошо хоть, застряла, подлая…
А вчера не уследил, что у проезжающего грузовика небрежное крепление досок в кузове. Ему бы предусмотрительно отбежать в сторону, так он, замечтавшись, остался на перекрестке. При повороте из машины — тоже «случайно» — вылетели два брусочка метра по три каждый — и в витрину. Повезло, на этот раз перелет…
Или падающий фонарный столб вместе с искрящими проводами — с месяц назад. Тогда недолет был… Чем происходящее объяснить? Притяжением всех несчастных случаев к одному человеку? Как бы не так!
Короче, не скучно ему ходить по улице. Но сегодня он был явно не на высоте: раскис, потерял бдительность. Причины тому вполне уважительные: виноваты и школа, и дом.
Он возвращался с уроков обычным маршрутом, мимо бывшей библиотеки. А там давно уже строители что-то замыслили — трубы завезли, мусор накидали. Морально готовятся к ремонту, да никак не решаются начать. Конечно, это зона повышенной опасности, он всегда напрягался, когда здесь ходил. Но так как ничего особенного не происходило, то и натренированное чутье дало сбой.
Сначала он услышал, что сзади кто-то горланит. Обернулся — бежит Хлумов и машет железякой, похожей на ножку от кровати. Отвлекся на Хлумова и совершил ошибку: вместо того, чтобы обойти стороной штабель труб, заботливо выложенный строителями, пошел в довольно узкий проход между ним и стеной дома. Тут все и началось. Раздался дикий скрежет, на голову посыпалась труха. Он ничего не успел сообразить, только присел. Испуганно посмотрел наверх — над его головой с яростным визгом болталась малярная люлька. Она висела боком, перекошенная на тросах, оттуда капала красная краска — прямо как кровь. Он хотел изо всех сил рвануть по проходу вперед, но когда гора из труб жутко зашевелилась, ноги сами собой распрямились, подкинули его вверх и он повис, цепляясь за что-то железное, липкое. Штабель внизу стремительно разваливался, из него выкатывались, подскакивая, гудящие махины, и через несколько секунд черная лавина покрыла то место, где он только что стоял. Вдобавок под трубами забурлил кипяток, — наверное, своротило кран. Все заволокло паром. С обезьяньей прытью он вскарабкался как можно выше, используя ржавое ограждение люльки. 3атем осмотрелся.
Люлька висела на тросах, протянувшихся через блоки на крыше вниз, к лебедке. Причем в лебедке ковырялся не кто иной, как Хлумов!
— Усилие на разрыв превышает норму в сто раз! — крикнул Хлумов. — К тому же стопора очень изношены! Я вставил клин, но через пятнадцать-двадцать секунд конструкция не выдержит, и падение люльки станет неизбежным!
Времени сомневаться в его расчетах не оставалось, надо было спасаться. Мимолетный взгляд вниз — там варилась железная каша. Прыгать нельзя. Рядом было окно — попробовать влезть? Ухватиться за карниз, перебросить тело. Только вот рама закрыта изнутри на защелку — не открывается, зараза… Дрожащие ноги нащупали выступ в кирпичной стене, пальцы стиснули жестяной лист. И тут люлька рухнула, загрохотала по трубам, кренясь, как корабль в бурю.
Он в панике оглянулся. Возле лебедки Хлумова уже не было. Пальцы безнадежно сползали к краю карниза, а приземление сулило, в лучшем случае, долгую больницу…
За что? За что ему так?
— Сейчас, Токарев, подожди, — раздался будничный голос.
Рама внезапно распахнулась, в оконный проем просунулась рыжая голова Хлумова. Крепкая рука схватила жертву за шиворот — секунда совместных трепыханий, и человек, названный Токаревым, перевалился через подоконник.
Окно привело его на лестничную площадку. Некоторое время он отдыхал, уткнувшись носом в холодный заплеванный кафель, а Хлумов откуда-то сверху популярно объяснял происшедшее:
— Все очень просто, Саша. Понимаешь, стопора барабанов у лебедки отказали, тросы начали разматываться, вот люлька и поехала вниз. Я вовремя подоспел, заклинил барабаны ломиком.
Кряхтя, Саша Токарев приподнялся и сел на ступеньку.
— Ты чего бежал за мной, Хлум?
— Как чего? — Он удивился. — Тебе помогать. За Чернаго, например, я бы не побежал, он бесполезный. А твоя сила и умение принадлежат не тебе одному.
Токарев встрепенулся. Откуда рыжий знает — про «силу», про «умение»?
— Ты что, Хлум, какая там у меня сила!
Спасатель аккуратно поморгал. Затем пояснил:
— Извини, ты меня не так понял. Ты талант — и сочиняешь, и рисуешь, и музицируешь. Наш класс без тебя никак не может, в каждом классе должен быть талант.
Токарев успокоился. Вроде не знает, калькулятор ушастый… Посмотрел на свои ободранные руки — и вдруг что-то холодное проползло вдоль позвоночника. Горло сжало. Даже замутило слегка. Он очень хорошо представил, что с ним сделала бы упавшая люлька… да и трубы с кипятком…
— Ну что? — заторопился Хлумов. — Сам до дому доберешься?
Токарев не стал задерживать своего одноклассника. Только подумал: «Катись, катись, благодетель, бизнес ведь не ждет. Тратишь на меня время, а денежки где-то уплывают…» Одна мысль тут же сменила другую: «Вообще-то, я молодец — на люльку запрыгнул, в карниз вцепился, как клещ. Есть чем гордиться, ведь мне…»
2.… — Двойка в четверти грозит! И не только по алгебре!
Это мама изучала дневник. Документ ей вручила лично классная руководительница, которая, вероятно, догадалась, что хитроумный двоечник Александр Токарев предпочитает забывать его в школе. Сопровождая нелегкий путь по дневнику удовлетворенными возгласами: «А вот еще одна!.. Я так и знала!..», мама наконец добралась до последней страницы. Той самой, которую математичка Мария Теодоровна использовала сегодня для оформления своего тысяча первого серьезного предупреждения.
— Ты смерти моей хочешь? — в ужасе предположила мама.
— Не хочу я смерти, — растерянно сказал Саша. — Ты же мне обед готовишь… И джинсы зашиваешь…
— Он еще смеет говорить про джинсы! — Мама даже смешалась от такой наглости. — То разорваны чуть ли не на куски, то вымазаны в такой дряни, что целую неделю, зажав нос, отстирываю! — Она тяжко вздохнула. — Ну скажи, как нечаянно можно оторвать полштанины? Уйти в брюках, а вернуться в шортах… И в кого ты такой? Я, например, все старшие классы в одном платье отходила, а потом тебе еще комбинезончик из него сшила…
Отец оторвался от газеты.
— Когда я женился на ней, сразу пять платьев купил, на любые случаи жизни.
— Признавайся, — продолжала мама воспитание сына, — где ты сегодня так извалялся?
— Трубы покатились, пришлось прыгать в люльку, а рама не открывалась, — устало объяснил Саша.
— А потом крыша поехала, да?.. Так, куртка и штаны в краске. Еще и в масле каком-то. Химчистка, конечно, не поможет… Слышь, отец, отслюнявь сынку на новые одежды.
Папа снова включился, в этот раз чуть более резко:
— Разбежались! Я только на прошлой неделе ему ботинки купил.
— Кстати, — вспомнила мама, — у одного ботинка уже подошва отрывается.
— Подожди, ты говоришь, у него «неуд» в четверти намечается? — Папа виртуозно перевел разговор на другое. — Дожили. Может, ему еще и репетиторов нанять? Папаша у нас двужильный, пусть ишачит на сына-балбеса… Что притихли! Твое воспитаньице, мамаша!
— Мальчик в первую очередь должен быть опрятным! — блокировала мама неожиданный выпад. — Полюбуйся на себя! Сколько раз просила: не кури в комнате! Думаешь, приятно после тебя пепел из ковра выковыривать?
