Ознакомительная версия.
– Две минуты! – тут же сказала она, и мы побежали дальше.
– Макс! – мне навстречу бросилась Оля. Она знала, что я уже где-то поблизости. Она успела переодеться в свои джинсы и немного потертую футболку. Я смотрел на нее, и мне казалось, что мы уже давно дома, а все, бывшее здесь, – только когда-то прочитанная книга.
– Где Катя? – спросил я. – Как она?
– Увидишь. – Оля отвела глаза.
Нет, я не думал, что она убила своего предшественника по трону. Я даже думал, что больше всего она бы сейчас хотела, это чтобы он остался жив.
Мы вошли во внутренний тронный зал на втором этаже. Свет снаружи почти не проникал сюда и поэтому, судя по сильно закопченному потолку, свечи тут горели постоянно.
В центре зала находилось возвышение с троном. Пустым. И неприметно, в углу, у окна, сидела Катя в положенной здесь одежде знатного человека – до деревянной жесткости расшитая бисером ткань, пестрота, яркость. На голове, незаметная из-за схожего цвета волос, – золотая или позолоченная корона.
– Кать!
Голос дрогнул – я волновался.
Она встала. Я никогда не видел ее такой, надеюсь, и впредь не увижу. Обычное выражение ее лица – насмешливое, несерьезное, словно выцвело, стало серым и безразличным. Игорь, заметив перемену, встал как вкопанный, словно на стену наткнулся.
Что с ней? Власть виновата или все-таки это из-за Вента? Мне показалось, что хоть он и умер, я начинаю испытывать к нему самую черную ненависть. Кто он был? В сущности, обыкновенный интриган, пусть талантливый, неординарный, почти добившийся своей высшей цели. И из-за него наша Катя, человек неглупый, оценивающий людей далеко не по первому впечатлению, потеряла голову! И теперь из-за него, вполне возможно, нам придется еще немало потрудиться, чтобы вернуться в наш мир.
– Кать, мы собираемся домой, – сказал я несмело, чувствуя, что все сказанное невероятно глупо, и жалея, что я не знаю подходящих для такого случая слов.
Катя ничего не ответила. Я оглянулся на Игоря.
– Может, ты попробуешь?
Игорь был в таком шоке, что я понял – говорить придется все же мне. И если мы не откроем ворота мира сейчас же, в этом будет только моя вина.
– Кать, давай поговорим серьезно.
Я подошел к ней и понял, как ей сейчас на самом деле всех нас не хватает.
– Кать, мы все хотим домой, но открыть ворота мира мы можем только все вместе. У тебя теперь свое королевство, не знаю, захочешь ли ты его бросать после того, как оно тебе с таким трудом досталось…
Мне стало ясно, что говорю я слишком напряженно и при этом не совсем искренне. Это было главной моей ошибкой, я понял это, и мне снова стало неудобно за все сказанное, я снова стал думать, как все объяснить…
– Макс, не мучайся, – сказала Катя, и я страшно обрадовался ее словам. Что в них было особенного? Я осознал это не сразу. В этом мире мы все говорили, сами того не осознавая, на местном языке. Это закон перемещения в мирах. А теперь Катя ответила мне по-русски.
– Макс, мы уже сейчас поедем домой? Ну и слава богу.
Она сняла с головы корону, посмотрела на нее с кривой усмешкой, повертела в руках.
– А пошло оно все!
Катя размахнулась и швырнула корону, как пластмассовую тарелку, через мою голову – я инстинктивно пригнулся – куда-то в другой конец зала. Я повернулся туда. За спиной Игоря, как тень, возник Шер. Корона, как по волшебству, оказалась на нем. В дверях остановился Рен.
Он взглянул в зеркало, висевшее под самым потолком. Я уже научился видеть по его глазам, когда он улыбается.
– Я специально выручил вас, маг Макс, чтобы вы помогли мне справиться с новым королем, но не думал, что для вас это окажется так легко.
– Рад был помочь, Шер, – сказал я и почувствовал, что сказал неправду. От этого я, кажется, покраснел. – Нам пора возвращаться, – быстро прибавил я.
– Погуляли и хватит, – поддакнул Игорь, покосившись на Катю.
– Прощай, Рен, – вздохнул я, – надеюсь, впредь в твоем племени все будет хорошо.
Мне хотелось побыстрее разделаться с «торжественной частью». Я чувствовал, что говорю глупость за глупостью и все это понимают. Разве наше пребывание здесь может в одночасье изменить этот мир? Еще не одно поколение горцев будет гибнуть из-за прихоти политиков королевства. А сколько граждан самого королевства будут уничтожать друг друга, пока кто-то более умный и сильный, чем я, сможет наконец что-то изменить.
Шер пригласил нас навестить по возможности его мир еще, пожелал счастливого пути – говорил все, что положено говорить при прощании. Действительно жаль расставаться с нами было только Рену. Он и на мой взгляд больше походил на человека, чем другие жители королевства.
Шер говорил еще что-то, но я уже неважно его понимал. Дверь миров уже почти открылась, можно сказать, замок уже был отперт или взломан, в любом случае оставалось только толкнуть створку.
Свечи закоптили, Шер попятился к стене. Я выглянул в окно и увидел, что здешние вечные облака стали белеть, а в разрывах показалось небо.
Но потом я понял, что это только иллюзия. Все, что находилось за окном, показалось не более настоящим, чем изображение в зеркале или картинка на тонкой папиросной бумаге.
Эта бумага разорвалась, и нам открылась темная дыра, откуда пахнуло прохладой и затхлым воздухом. Я первым шагнул туда – как из комнаты с запахом, к которому уже успеваешь привыкнуть, на свежий воздух.
У меня закружилась голова, и я упал на пол, даже нисколько не заботясь о том, что он наверняка очень грязный…
Катя Северова
Дверь захлопнулась, как от сквозняка. Сверху потянуло теплом, в носу защекотало от пыли.
– Макс, мы правда дома?
Бывает такое ощущение, когда, например, долго катаешься на роликах, а потом без них ходить как-то странно. Тут было так же. Я ощупала свою джинсовку – какая же она удобная! На мгновение меня охватил страх – мы же ничего с собой из того мира не взяли! Нам же не поверят, что мы не где-нибудь пропадали, а были в другом измерении… Нас же сколько дней не было, все родичи давно и прочно встали на уши, достали и милицию, и соседей, и школу. Сколько прогулов, мама моя!
А может, оно и к лучшему, что все это случилось где-то не здесь и будто бы даже просто приснилось. Как было бы хорошо, если бы все это было не на самом деле. Тогда бы и Вент хоть и не существовал на самом деле, но зато бы и не умер…
Все эти мысли пронеслись в голове за какую-нибудь минуту, пока мы все, как оглушенные, сидели на полу в бабушкином подвале и смотрели друг на друга, ничегошеньки не понимая.
Первым встал и деловито отряхнулся Макс. Потом и все остальные потихоньку стали подниматься и озираться, словно не были уверены, что попали туда, куда нужно.
– Первым делом необходимо выяснить, – сел на своего любимого конька Макс, – сколько времени прошло с момента нашего исчезновения.
Пока он это говорил, Димка метнулся к двери, выглядевшей уже совсем не таинственно и даже пошло, и стал дергать за ручку. Мне тоже было любопытно, что там, за ней, теперь. Дверь, подняв в воздух килограммы пыли, отошла от стены, и Димка еле-еле успел отскочить. Она рухнула на пол, и все закашлялись.
Сверху послышался голос разгневанной бабушки:
– Архаровцы! Вы там что, дверь мою уронили?!
– Так точно! – крикнула я ей.
– Пяти минут там не просидели, а уже погром учинили! А ну-ка вылезайте!
Первым вылез пристыженный Макс и принялся долго и красиво уверять мою бабушку, что «наше пребывание не нанесло существенного ущерба». А тем временем мы с Игорем приставили дверь обратно к стене.
Я отряхнула руки и критически посмотрела на Игоря.
– Скажи, тебе самому твои тренировочные штаны не надоели?
– А что? Штаны как штаны, – тут же набычился он, – вполне приличные, отцовские…
– Что отцовские – верю. Ты что, так всю жизнь и собираешься проковыряться в огороде да в радиодеталях?! – начала я лезть в бутылку. – Ты ученым каким-нибудь никогда не хотел стать? В область уехать, в университете учиться, а?
– Да чего ты… Хуже моих предков! Те тоже зудят день и ночь про политех. Хочу, хочу я в политех, а отцу кто помогать будет? И вообще…
– Боишься в большом городе жить, да?
Не знаю, до чего бы мы доругались, но Макс позвал нас наверх, и мы поднялись, примолкнув на время.
Обо всем том, что с нами было в том мире, мы старались не упоминать. Потому что как только я вспоминала все то, что там происходило, то становилась на время немного другим человеком, а мне это не нравится.
Ознакомительная версия.
