– Расскажи мне об этих варваронах, – попросил я. – Кто они такие? И что это за слово?
Я никогда не слышал его прежде, но даже совсем незнакомые слова могут означать самые понятные вещи.
Дженин рассмеялась.
– Это соединение двух слов, – объяснила она. – Гибрид варвара и фанфарона.
– Фанфарона?
– Я думала, это ты у нас умный.
– Невозможно знать все на свете. Только дураки считают, что можно.
– Фанфарон – это жалкий человек. Позер. Клоун. А варвароны ненадежны, непредсказуемы и нередко кровожадны.
Другими словами, разбойники и головорезы, как я и думал.
– А как эти варвароны зовут охотников за облаками? – поинтересовался я.
Она или не знала, или предпочла не отвечать.
– Почему бы тебе самому у них не спросить? – предложила она. – Мы скоро поравняемся.
Мы и впрямь нагоняли их, а вскоре были уже метров на двести впереди. Мы вошли в первые внешние хлопья облака. Я протянул руку, пытаясь коснуться его. Хотя это и невозможно. Облака же ведь не больше, чем призраки воды.
– Подержи штурвал.
Каниш оставил управление и направился к компрессорам. Мы вошли в гущу облака. Каниш включил насос, и машина ожила.
– Все. Готово.
Мы первыми достигли гряды. Мы обозначили свое первенство. Вопрос в том, признают ли это соперники? Развернет ли теперь их экипаж свой корабль и позволит ли нам тихо и спокойно собрать воду?
Ответ не заставил себя долго ждать.
И ответом было однозначное «нет».
Окутанные туманом, они теперь были все равно что невидимы. Их корабль затерялся в облаке. Но мы услышали рев мотора, за которым последовал гул другого компрессора.
– Эй, вы! – прокричал в туман Каниш. – Выключите сейчас же!
То ли они не услышали, то ли притворились, что не слышат, но гул не прекратился.
Я снова протянул руку в облако. Рука пропала, а потом снова появилась. Наверное, о чем-то похожем шла речь в книгах прежнего мира, где описывали человека, впервые увидевшего снег. Наполовину чудо, наполовину нелепость. От этого хотелось смеяться.
Дженин заметила меня и улыбнулась моему непомерному удовольствию от такой обыденной, с ее точки зрения, вещи.
Другой корабль оставался по-прежнему скрыт из вида – незримый, но слышимый даже сквозь перестук наших собственных компрессоров. Они крали наши облака, нашу воду. Неужели Каниш так и спустит им это с рук? Его не назовешь всепрощающим типом. Однако ни он, ни Карла даже не пошевелились, чтобы помешать им.
Потом Каниш сделал странное. Он отключил наш компрессор. Но зачем? Что он задумал? Неужели вот так сдался, позволяя им забирать все, уступая им трофей? Потом я догадался, что он собирался выследить скрытое в облаках судно по шуму его двигателей.
– Сюда.
Карла кивнула и направила корабль в нужную сторону. Гул чужого компрессора и звук работающего насоса стали слышны отчетливее. Облако вокруг нас еще сильнее сгустилось. Теперь оно было таким темным и серым, что даже палубу было видно с трудом. Дженин то исчезала, то появлялась снова. Вот она здесь, и вот ее уже нет – как видение.
Я покрылся мурашками. Было холодно, и одежда моя совсем промокла. Внешнего мира больше не существовало: был только туман, плотный, немой, скрывающий, глушащий любые звуки, как плотная штора. Даже пульсация чужого компрессора доносилась как будто из-за стены. Потом неожиданно в поле зрения возник и тут же пропал темный силуэт.
– Ага!
Карла крутанула руль, преследуя пропадающую тень.
– Эй, вы! – позвал Каниш.
Ответа не было. Молчание. Может, они думали, что если не обращать на нас внимания, мы просто уйдем.
Но Каниш был не из тех, кто просто уходит.
Жестом он велел Карле снова развернуться. Она так и сделала, и Каниш вскарабкался на поручни, одной рукой держась за реи. Снова из тумана возник второй корабль. Теперь можно было различить силуэты трех человек на борту. Они были похожи на призраки.
– Ровно держи.
Каниш достал из-за пояса нож. Он поймал равновесие на поручнях, привстал на мыски, отпустил канаты – и прыгнул. Он нырнул в облако и был таков. Туман опять сомкнулся вокруг нас.
Карла удерживала корабль. Дженин подбежала к ней и остановилась на том месте, откуда сиганул Каниш. Я встал рядом с ней. Мы прислушались. Были слышно только биение наших сердец да слабый шум компрессоров, а потом…
Голоса. Громкие, сердитые. Звуки ругани. Я явственно слышал Каниша. Он спрашивал у кого-то с чужого корабля, что они о себе возомнили, и неужели они не в курсе законов и обычаев. Потом раздались другие голоса, они возражали, не соглашаясь с его заявлением о том, что право первенства принадлежит нам, потому что мы шли быстрее и раньше дошли до места.
Спор начал набирать обороты. Послышались крики, угрозы и звуки драки.
Снова стало тихо. Замер их компрессор. Потом раздался возмущенный, негодующий возглас. Потом снова наступила тишина, и густое облако зашевелилось вокруг нас. Я вымок и задрожал еще сильнее, и от холода, и от волнения.
Каниш. Что с ним? Что он натворил?
Наш корабль резко содрогнулся от столкновения с другим судном, нос которого на мгновение показался из тумана. Оба судна скользили друг рядом с другом, и в какой-то момент я разглядел на канатах соседнего корабля человеческую фигуру. Тень прыгнула в нашу сторону и мягко приземлилась у нас на палубе. Не медля ни секунды, Карла выкрутила штурвал, делая крутой поворот, и второго корабля снова не стало. С умолкшим компрессором он дрейфовал прочь.
Каниш вернулся. Его лицо блестело от воды, по лицу расползлась улыбка. Он вытер о повязку на шее и сунул себе за пазуху свой нож. Карла вопросительно посмотрела на Каниша. Вместо ответа тот провел пальцем себе по горлу, как бы перерезая его, и усмехнулся. Карла тоже улыбнулась в ответ в знак одобрения, мол, хорошо сработано. Каниш пересек палубу и снова включил компрессоры. Теперь это был единственный звук. Никакого соперничества. Все соперники были устранены.
Мне стало не по себе. Уже не из-за качки. Это была старая, добрая, идущая из самого нутра тошнота. Я подошел к поручням и посмотрел вниз, надеясь увидеть наконец синее небо и почувствовать солнце.
Это они были варварами. Они. Каниш. Каниш перерезал горло человеку. Убил его за право обладать кучкой облаков, которые, по сути, должны принадлежать всем. Каниш убил человека, а Карла одобрила это. Может, Каниш прирезал всех троих, не только капитана. Он на это способен, пожалуй.
Я бросил взгляд на Дженин. Она стояла и смотрела, как клубы пара набиваются в раструбы компрессора, который втягивал облака в свои легкие, как курильщик втягивает дым. Она тоже выглядела совершенно безмятежно, как будто произошло рядовое событие. Возможно, так и было.
Я перевел взгляд на Каниша. Он достал свой нож и вырезал у себя на руке новую полосу, которой потом предстояло превратиться в шрам. Как стрелок делает зарубки на стволе оружия: по одной на каждого убитого.
Я отвернулся. Как бы я хотел оказаться дома! Как бы я хотел никогда не приезжать сюда! Я знал, что в небе законы не действуют, но чтобы так… Я бы хотел, чтобы меня вырвало – я пытался, но ничего не выходило. Я повернулся ко всем спиной и положил голову на холодные перила. Волосы были мокрыми от облачного пара. Я ненавидел их всех, включая Дженин. Как Каниш мог так поступить? Убить человека из-за бака воды? И остальные поощряют такое? Может, мама и была права. Может, в глубине души все они дикари.
– Кристьен? Что с тобой? Тебе плохо?
Рядом стояла Дженин. Я ей не ответил.
– Да что случилось? Ты весь бледный, тебя укачало?
Я поднял голову и посмотрел на нее. В ее глазах читалось искреннее сочувствие, на лице было написано беспокойство. Ее лицо, как и мое, было мокрым от влаги. Капли воды поблескивали в ее косах маленькими бриллиантовыми шариками.
– Как вы… как он…?
– Что? О чем ты? Что?
Она искренне не понимала, о чем речь, и от этого было еще хуже. Она растерялась. Каниш только что убил человека, перерезал ему глотку из-за спора о паре облаков, вернулся гордый, еще и ожидая похвалы и поздравлений, которые не заставили себя долго ждать. Как будто так и надо. А ей невдомек, чем я расстроен.
– Как он мог?
– Что? Кто?
– Каниш. Как он мог так?
– Он защищал нас. Мы должны бороться. Всегда уметь постоять за себя. Иначе нам конец. Стоит лишь раз сдать позиции – и пиши пропало.
– Почему нельзя было поделиться?
– Таков обычай, это закон неба. Мы были первыми. Облака – наши. Они знали, что правда не на их стороне.
– Но совершить такое…
– Какое – такое? О чем ты? Что такого ужасного произошло?
Я с нажимом провел пальцем по горлу, подражая жесту Каниша и вкладывая в него весь его смысл.
