— Что?!
— Или декоративным носовым платком…
— Чем?!
— А есть ещё такой вариант…
Профессор продолжал говорить, не слыша задаваемых ему вопросов, не видя удивления в глазах своего ученика. Удивление перешло в омерзение, а потом — в жалость. Карлу вдруг показалось, что перед ним сидит обыкновенный неудачник, пытающийся спрятать все свои неудачи за непрерывным потоком слов и улыбок. Яркий блеск свечей, прыгающие с портрета на портрет фигуры, сам профессор — показались фальшивыми. Профессор Стебль говорила, мандрагора может вернуть человеку его истинный облик. Каким бы стал профессор Локхард, если бы выпил настойку мандрагоры?..
Карл знал ещё одно средство, позволяющее увидеть истинное лицо человека. Таким средством была смерть. Сейчас, Карл смотрел на Гилдероя Локхарда и пытался понять, останется ли на его лице улыбка, когда он будет умирать… Карлу почему-то казалось, что нет…
Вернувшись к себе, мальчик сразу лёг спать. Но и во сне профессор Локхард продолжал давать ему советы. А потом вдруг разлетелся стаей разноцветных попугаев, которые принялись поднимать в воздух учебники, разбрасывать листы и ломать люстры. Потом сон изменился, и Карл увидел профессора Снейпа, бредущего к озеру в фиолетовой мантии. А потом Карл очутился в приюте. В люльках, вместо детей, лежали мандрагоры. И тихий голос печально читал чьи-то строки:
…Нас не вспомнит никто —
бесполезные, умные боги.
Мир, как был чёрно-бел,
так и будет: без нас или с нами.
Мы так много несли,
но так мало теряли в дороге.
Наши дети поют
замерзающих птиц голосами.
Глава 9. Страдающие одной болезнью сочувствуют друг другу
На следующий день Карлу прислали мантию, которая оказалась немного новее прежней. Мальчик решил, что должен даже сказать спасибо Льюису и разбитой банке варенья. После обеда он подошёл к профессору Снейпу, собираясь поблагодарить его, но тут, словно ниоткуда, появился профессор Локхард и принялся нахваливать Карла за то, что тот последовал его совету. Профессор Снейп странно посмотрел на своего ученика, а когда Гилдерой Локхард начал рассказывать о шёлковых шарфах цвета аквамарина, во взгляде декана Слизерина отразилось нечто, сильно напоминающее презрение. Карл опустил голову, пробормотал что-то нечленораздельное и выбежал из зала, стараясь не слушать несущееся ему вслед: «Молодец, мой мальчик!»
Из-за преподавателя защиты от Тёмных искусств начало этого учебного года казалось Карлу ещё более странным… Он часто вспоминал свой первый сентябрь в Хогвартсе… Новая школа, новые ученики, учителя, учебники… даже воздух тогда казался ему другим… За время, прошедшее с момента встречи, Хогвартсу не удалось стать его другом, но он превратился в знакомого, с которым вежливо здороваешься при встрече.
В прошлом году Карл был слишком занят своими переживаниями, и его не особенно интересовало, как чувствует себя новый знакомый. Теперь мальчику казалось, знакомый чем-то болен. Проходя по коридорам, Карл часто слышал глухой кашель, переходящий в шёпот, а потом в стон. Огромный замок словно простудился. Простудился каждый камень, каждое стекло, камины и даже огонь в каминах. Отравленный дым проникал в лёгкие и превращался в странные горящие сны, где смешивались прошлое, будущее, люди, тени, голоса…
Карл заглядывал украдкой в лица учеников и преподавателей, пытаясь понять, чувствуют ли они болезнь замка. Но лица большинства были такими, как обычно, и он решил, что, наверное, виной всему его воображение. Интересно, что подумала бы мадам Помфри, если бы он пришёл в госпиталь и сказал: «Хогвартс тяжело болен». В лучшем случае — посмеялась, а в худшем — подумала бы, что он просто добивается отмены занятий… Даже директор не выглядел обеспокоенным, и только в глазах профессора Снейпа Карл видел застывшую неизлечимую боль.
Теперь Карл старался надолго не оставлять замок. Он почти не гулял, только выходил проверить, как растут мандрагоры, и немного полетать с Рабэ. Но в выходные ему пришлось всё-таки покинуть Хогвартс ради другого больного — Тэда. Начинались тренировки по квиддичу, и Карлу хотелось посмотреть их, чтобы было потом, о чём рассказать.
Он встал пораньше и отправился на стадион, но там уже тренировалась команда Гриффиндора. Карл почти пожалел о своей затее. Сейчас придёт Драко Малфой: его выбрали ловцом — того гляди лопнет от гордости!.. Начнут опять спорить…
Через несколько минут на стадионе появилась команда Слизерина. Как и ожидал Карл, они начали спорить. Гермиона Грейджер, пришедшая поддержать друга, сказала, что Драко купил себе место в команде. На это Драко ответил:
— А твоего мнения, грязнокровка, никто не спрашивает!
Все замолчали, потом Рон Уизли бросился защищать девочку, но палочка вдруг ополчилась на своего хозяина и выстрелила ему в живот зелёным лучом — изо рта Уизли полезли слизняки. Друзья поспешили увести его.
Карлу тоже расхотелось смотреть тренировки. Посадив Рабэ на плечо, он побрёл в замок, размышляя о произошедшем. Почему все замерли, когда услышали слово «грязнокровка»? Что оно означает? Человек, у которого грязная кровь… Какую кровь здесь считают грязной?.. В его мире чистая кровь текла в жилах королей, аристократов… Но это было давно… Сейчас таких почти не осталось… Может, у них ещё сохранились свои волшебные короли? А Гермиона Грейнджер — дочь… какого-нибудь сапожника или плотника… Да, посмотреть на Драко — так он себя считает принцем или, по меньшей мере, графом. Но почему он столько ждал, чтобы оскорбить Гермиону? В прошлом году у них с Гриффиндором были общие занятия по зельеварению. Все видели, что Драко не переносит Гарри Поттера и его друзей, но он ни разу не назвал так девочку. Почему? Вряд ли он только недавно узнал о происхождении Гермионы. Наверное, просто раньше не мог назвать её так. А теперь может. Но что изменилось за каникулы? Кто дал ему право? Он сам?.. Нет, Драко произносит много слов, но его многословие сродни многословию профессора Локхарда: сильному нет нужды говорить о том, что он сильный. Значит, кто-то дал ему эту силу. Наверное, его отец… Отец рассказал что-то, из-за чего Драко решил, будто имеет право снова делить людей на тех, у кого чистая и грязная кровь. Но что рассказал мистер Малфой?.. Может быть, это как-то связано с болезнью, охватившей замок?.. Нет, никакой болезни нет! Болезнь существует только в его воображении!..
Но с наступлением октября болезнь окончательно вырвалась из сознания Карла. Кашель и жар поразили всех, независимо от цвета крови. Мадам Помфри предлагала своим пациентам чудесное зелье, выпив которое человек сразу выздоравливал. Но, как и всё, действующее мгновенно, оно имело побочный эффект: из ушей исцелившихся начинал идти серый дым.
Карл лекарства не пил, годы в приюте научили его самому бороться с лихорадкой. Сидя на занятиях с головой, похожей на тяжёлый раскалённый шар, он думал о том, достаточно ли в госпитале зелья, чтобы вылечить замок. Наверное, если напоить им Хогвартс, дым повалит из всех башен и окон…
Из-за болезни или чего-то другого — сны Карла стали ещё ярче. Порой он не мог понять, где вымысел, а где реальность. Чёрное озеро вышло из берегов и затопило его сны. Ему часто снилось, что он тонет в холодной чёрной воде…
Приближался Хэллоуин. Большой зал украсили летучими мышами и «светильниками Джека». Тыквы оказались такими огромными, словно Джек был великаном. Ходили слухи, что директор собирается пригласить на праздник труппу танцующих скелетов. Карлу эта идея не показалась забавной. Всё в мире возвращается в землю: горы, деревья, животные, даже птицы. Люди тоже должны возвращаться в землю…
На банкете мальчик быстро поужинал и покинул зал, не желая дожидаться танца мертвецов. Бредя мимо пустующих классов, он вспоминал прошлый Хэллоуин и встречу с троллем. Теперь в коридорах детей не подстерегала опасность. Больше не было профессора Квиррелла, который мог выпустить тролля… Остался только человек, выпивший кровь единорога…
Карл снова заблудился на двигающихся лестницах. Повернув наугад, он вдруг услышал тихий плач, доносившийся из комнаты в конце коридора. Подойдя ближе, мальчик увидел табличку «Туалет не работает». Он осторожно толкнул дверь и заглянул внутрь.
Это помещение не было похоже на Хогвартс — казалось, мистер Филч никогда не заглядывал сюда. Пол, раковины, зеркала — всё покрывал толстый слой пыли, в углах висела паутина. Даже паучки, вытянувшись в цепочку, спешно покидали это тоскливое место.
Осторожно перешагнув маленьких путешественников, Карл подошёл к кабинке, за которой слышался плач. Плакало привидение — толстенькая девочка с длинными спутанными волосами.
— Что у тебя случилось? — спросил Карл.
