— Ой, расскажите, господин Маноэль! — вскричала Лина. — Я так люблю истории, от которых хочется плакать!
— А разве ты умеешь плакать, Лина? — спросил Бенито.
— Умею, но только сквозь смех.
— Ну, тогда рассказывай, Маноэль.
— Это история француженки, чьи несчастья прославили эти берега в восемнадцатом столетии.
— Мы вас слушаем, — сказала Минья.
— Итак, — начал Маноэль, — в тысяча семьсот сорок первом году двое французских ученых, Бугер и Лакондамин, были посланы в экспедицию для измерения дуги меридиана под экватором. А позже к ним прислали известного астронома, по имени Годен дез Одоне[39]. Астроном отправился в Новый Свет не один: он взял с собой молодую жену, детей, тестя и брата жены. Путешественники благополучно прибыли в Кито. Но скоро на семью дез Одоне посыпались несчастья, и меньше чем за год они потеряли двоих детей.
В конце тысяча семьсот пятьдесят девятого года Годен дез Одоне окончил работу и переехал из Кито в Кайенну. По прибытии туда он хотел вызвать к себе семью, но тут началась война, и ему пришлось добиваться у португальского правительства пропуска для госпожи дез Одоне с чадами и домочадцами.
Теперь трудно в это поверить, но проходили годы, а он все не мог добиться нужного разрешения.
В тысяча семьсот шестьдесят пятом году Годен дез Одоне, отчаявшись, решил подняться по Амазонке и забрать семью из Кито[40]. Однако перед самым отъездом он внезапно заболел и не смог выполнить своего плана. В конце концов хлопоты его все же увенчались успехом, и португальский король дал госпоже дез Одоне разрешение спуститься по реке, чтобы соединиться с мужем. Тогда же было отдано распоряжение, чтобы в миссиях Верхней Амазонки ее ожидала лодка и проводники.
Госпожа дез Одоне была женщина необыкновенно отважная. Она, не колеблясь, отправилась в опасный путь через весь континент.
— Таков долг верной жены, Маноэль, — вставила Якита, — на ее месте я поступила бы точно так же.
— Госпожа дез Одоне, — продолжал Маноэль, — отправилась в Риобамба, к югу от Кито, взяв с собой детей, брата и француза-врача. Им надо было добраться до миссии на бразильской границе, где их ожидало судно и сопровождение.
Сначала путешествие шло хорошо, они благополучно спускались в лодке по притокам Амазонки. Но с каждым днем затруднений и опасностей становилось все больше, к тому же в той местности свирепствовала оспа. Проводники, предлагавшие им свои услуги, через несколько дней сбегали, а последний, не покинувший их, утонул в реке, спасая французского врача. Лодка билась о скалы, сталкивалась с плывущими по реке бревнами и скоро вышла из строя. Пришлось высадиться на берег, и там, на опушке девственного леса, путешественники построили себе шалаши из веток. Врач вызвался пойти вперед вместе с негром-слугой, который никогда не покидал госпожу дез Одоне. Их возвращения ждали много дней... но они так и не вернулись!
Между тем запасы провизии иссякли. Всеми покинутые, путники попытались спуститься по реке Бобонаса на плоту, но потерпели неудачу. Они вернулись на берег и двинулись в путь пешком, сквозь непроходимую чащу. Однако измученным людям такое было уже не под силу. Они умирают один за другим, несмотря на все старания стойкой француженки их спасти. Проходит несколько дней, и погибают все: дети, родные, слуги!
— Бедная... — горестно прошептала Лина.
— Госпожа дез Одоне осталась совсем одна, — продолжал Маноэль, — одна, за тысячу миль от океана, до которого ей надо было добраться. Теперь несчастную мать, своими руками похоронившую детей, вела вперед не материнская любовь — ее поддерживала только привязанность к мужу. Она шла день и ночь и наконец вышла на берег Бобонаса. Здесь ее подобрали доброхоты-индейцы и вывели к миссии. Но она пришла туда одна, а позади остался путь, усеянный могилами.
Из Лорето, перуанской деревни, которую мы проходили недавно, она спустилась по Амазонке, как мы сейчас, и наконец встретилась с мужем после девятнадцати лет разлуки.
— Несчастная женщина! — вздохнула Минья.
— Несчастная мать прежде всего, — сказала Якита.
В эту минуту на корму пришел лоцман Араужо и доложил хозяину:
— Жоам Гарраль, мы подходим к острову Ронд, где пересечем границу.
— Границу!.. — машинально повторил Гарраль.
Он встал, подошел к борту жангады и долго смотрел на островок, о который разбивалось течение реки. Потом провел рукой по лбу, будто пытаясь прогнать какое-то воспоминание.
— Границу... — снова прошептал он и невольно опустил голову.
Но через минуту он снова выпрямился. Лицо его выражало решимость выполнить свой долг до конца.
Глава XII Фрагозо за работой
Старинное испанское слово браза означает «раскаленный уголь». От него произошло слово «бразиль», обозначающее дерево, из которого добывают ценный краситель, издревле бывший предметом торговли с норманнами. Отсюда и пошло название обширной южноамериканской страны, которая пылает под знойным тропическим солнцем, точно громадный раскаленный уголь. Хотя туземцы называют это дерево «ибирапитунга», за ним сохраняется и название «бразиль».
Первыми захватили Бразилию португальцы: в начале XVI века Алвариш Кабрал присоединил ее к португальским владениям. И хотя впоследствии Франция и Голландия тоже водворились в отдельных районах этой страны, она все же оставалась португальской и обладает всеми качествами, какими отличается этот небольшой, но мужественный народ. Теперь она стала одним из самых крупных государств Южной Америки, и во главе ее стоит умный и дальновидный правитель — король Дон Педро.
— Какие у тебя права в племени? — спросил как-то Монтень встретившегося ему в Гавре индейца.
— Право первым идти на войну! — просто ответил индеец.
Известно, что война долгое время служила самой надежной и самой быстрой каретой цивилизации. Бразильцы поступали так же, как упомянутый индеец: они шли в первых рядах по пути цивилизации, иными словами, воевали, защищая и расширяя свои завоевания.
В 1824 году, шестнадцать лет спустя после основания Люзо- Бразильской империи, король Жуан, которого французские войска изгнали из Португалии, провозгласил независимость Бразилии. Оставалось решить с Перу, своим соседом, вопрос о границах нового государства.
Это было непросто. Если Бразилия желала простираться до реки Напо, то Перу претендовала на территорию до озера Эга. Бразилия, выступавшая против вытеснения индейцев с берегов Амазонки испано-бразильскими миссиями, приняла решение захватить остров, расположенный чуть ниже Табатинги, и установить там заставу. С тех пор граница между двумя странами проходит по середине острова Ронд.
Выше этого места, на территории Перу, река, как мы уже упоминали, называется Мараньон, а ниже, на бразильской территории, именуется Амазонкой.
Вечером двадцать пятого июня жангада остановилась перед Табатингой, первым бразильским поселением на берегу Амазонки, у самого устья ее одноименного притока. Жоам Гарраль решил провести здесь не менее суток, чтобы дать отдохнуть экипажу. Отправление назначили на утро 27 июня. На этот раз Якита с дочерью выразили желание сойти на берег и ознакомиться с окрестностями.
Уже несколько лет, как заставу с острова Ронд перенесли в Табатингу, и она стала гарнизонным городком. Гарнизон состоит всего из девяти солдат-индейцев, во главе с сержантом, который и считается комендантом форта. Берег высотой в тридцать футов заменяет крошечному форту крепостной вал. Комендант помещается в двух хижинах, поставленных под прямым углом друг к другу, а солдаты занимают длинный барак в ста шагах от него.
Группа хижин на берегу как две капли воды похожа на другие селения и деревушки, разбросанные по берегам Амазонки; ее отличает лишь бразильское знамя, поднятое на длинном шесте над вечно пустующей будкой часового, да еще четыре бронзовые камнеметные пушечки, готовые обстрелять любое судно, приближающееся к берегу без соблюдения правил.
